существовал раскол на знать и простонародье, но часто возникали враждующие группы, объединявшиеся вокруг вождя. Противоборствуя друг с другом, одни галлы становились союзниками римлян (впрочем, не очень надежными из-за кельтского непостоянства и коварства), другие приглашали на помощь германские племена из-за Рейна.
Такое положение дел, естественно, требовало от римского полководца качеств умелого дипломата, способного разобраться во всех этих противоборствах и обратить раскол галлов себе на пользу. И уже первые шаги Цезаря в Галлии показали, что он был первоклассным дипломатом. Без этого искусства ему едва ли удалось бы преодолеть те трудности и опасности, которые ждали его за Альпами.
Сразу же по прибытии к месту назначения Цезарь столкнулся со сложной проблемой. Многочисленное племя гельветов, населявшее западную часть современной Швейцарии, пришло в движение. Бросив свои города и села, они с детьми и женами, решили переселиться в богатые области юго-западной Галлии. Чтобы попасть туда, им нужно было всей 300-тысячной массой, включавшей более 90 тысяч хорошо вооруженных бойцов, пройти через римские территории в Провинции. Такое передвижение представляло очевидную угрозу для римлян, которые еще хорошо помнили о нашествии германских полчищ и о той помощи, какую оказали им гельветы.
Основные силы Цезаря в этот момент находились еще в Италии. Поэтому он приказал разрушить единственный мост через реку Родан, лежащую на пути варваров, и вступил с ними в переговоры, всячески затягивая их, чтобы, выиграв время, успеть соорудить надежную линию укреплений и дождаться подхода остальных своих легионов. Гельветы попытались двинуться в обход, через земли союзных с Римом племен. Те обратились к Цезарю за помощью, дав ему тем самым повод начать с подошедшими легионами преследование гельветов. Преследуя их, но избегая решительного сражения, Цезарь неожиданно свернул к городу Бибракте, чтобы пополнить там запасы провианта. Думая, что Цезарь отступает, гельветы решили первыми напасть на римлян. Однако Цезарь предвидел это и принял вызов. Расположив свои войска на выгодной позиции, Цезарь перед началом боя приказал увести своего коня и коней других командиров, чтобы не возникла даже мысль об отступлении. В упорном и ожесточенном сражении римляне одержали первую важную победу.
Под впечатлением этой победы наиболее влиятельные галльские вожди обратились к римскому полководцу за помощью против предводителя германского племени свевов Ариовиста, который по просьбе некоторых галлов явился из-за Рейна и стал занимать с многочисленными переселенцами земли Галлии. Это обращение от имени общего собрания галлов (возможно, сам Цезарь его и организовал) и отказ Ариовиста выполнить требования римлян дали Цезарю законный повод для войны. Германского вождя теперь можно было выставить опасным врагом, хотя всего лишь годом ранее он был провозглашен союзником римского народа.
Выступив против нового врага, Цезарь встретил неожиданное препятствие в рядах собственного войска. На расспросы солдат местные жители рассказали о германцах такое, что все войско оробело и пришло в смятение, а некоторые молодые командиры, придя в ужас, стали выпрашивать у командующего увольнения домой и составлять завещания. Казалось, и в самом деле было от чего ужаснуться. По словам галлов, германцы не страшатся никаких опасностей и лишений, привыкнув с детства купаться в холодной воде и ходить полуголыми в самые сильные морозы, они отличаются огромным ростом, изумительной храбростью и опытностью в употреблении оружия; в сражениях с ними невозможно выносить даже выражения их лица и дикого взора. Охваченное страхом войско готово было выйти из повиновения.
В этой критической ситуации, как не раз бывало потом, Цезаря выручили его твердая решимость, глубокое понимание солдатской души и ораторское искусство. Созвав военный совет с участием всех центурионов, Цезарь выступил с яркой речью. «Зачем, – с укором спрашивал он своих подчиненных, – вы отчаиваетесь в своей собственной храбрости и в осмотрительности своего полководца? Ведь с этим врагом померились силами на памяти наших отцов, когда Гай Марий разбил кимвров и тевтонов и войско явно заслужило не меньшую славу, чем сам полководец. Те, которые прикрывают свой страх лицемерной тревогой за продовольствие или ссылкой на трудные перевалы, те позволяют себе большую дерзость, отчаиваясь в верности полководца своему долгу. Если за мной вообще никто не пойдет, я выступлю с одним только десятым легионом, ибо те, с кем мне предстоит сражаться, не сильнее кимвров, а сам я не считаю себя полководцем слабее Мария».
Эта речь вызвала удивительную перемену в настроении всего войска. Десятый легион, к которому Цезарь особенно благоволил за его храбрость, через своих делегатов выразил полководцу благодарность и уверил в своей готовности к бою. Затем и остальные воины стали оправдываться перед Цезарем и осуждать своих начальников. Все воодушевленное войско последовало за полководцем.
Приближение римлян стало неожиданным для Ариовиста. Переговоры ничего не дали. Ариовист попытался уклониться от решительного сражения, так как женщины-предсказательницы на основании гаданий и примет возвестили ему, что нельзя начинать битву раньше новолуния. Узнав об этом, Цезарь решил напасть первым. Вот как он описал потом происшедшее сражение в своих «Записках» (о себе он говорит в третьем лице).
Во время этого бегства погибли две жены и одна из дочерей германского вождя, другая дочь была захвачена в плен.
Так закончился второй поход 58 г. до н. э. Но до окончательного покорения Галлии было еще очень далеко.
В следующем году стало известно, что бельги, наиболее могущественное племя, занимавшее треть галльской территории, готовятся к отражению римлян. Цезарь, стремясь упредить противника, с дополнительно набранными легионами быстро двинулся на бельгов и на реке Аксоне опрокинул полчища врагов, попытавшихся зайти римлянам в тыл. После этого все народы, жившие на морском побережье, добровольно покорились римской власти.
Лишь нервии, отличавшиеся необыкновенной храбростью, объединились с некоторыми соседними общинами и решили дать Цезарю бой. Они неожиданно атаковали римлян как раз тогда, когда те были заняты сооружением вала вокруг лагеря. В условиях пересеченной местности и отсутствия общего командования два легиона оказались в окружении, а остальные фактически бились поодиночке, изнемогая от напора врагов. Но в самый отчаянный момент боя Цезарь появился на правом крыле и бросился со щитом в руке на варваров, увлекая за собой растерявшихся воинов. При виде опасности, угрожающей полководцу, солдаты десятого легиона устремились ему на выручку со всей скоростью, на какую были способны. Эта атака полностью переменила ситуацию. Даже те легионеры, которые свалились от ран, возобновили бой, опираясь на щиты, а невооруженные обозные слуги вышли навстречу врагу. Не пожелавшие сдаться в
