серебряных ключей.
1400. Строительных дел мастеру Николаусу Фелленштейну вручено 1 августа 5 марок за год его работы и 8 марок 1 четверть 11 декабря; деньги принял он от нас лично.
1404. Далее, 1 марка отдана шуту великого магистра Нюнекену.
1404. Далее, 3 марки минус 8 скотов за золотую кайму для собольей накидки, далее 1 марка за лисий мех для перчаток, далее, 1 марка на изготовление 11 русских шапок для нашего великого магистра.
1406. 20 марок 14 скотов за 10 фунтов конфет с изюмом, 10 фунтов конфет с кориандром и 10 фунтов анисовых конфет для заседания в Мариенбурге с участием архиепископа Рижского.
1408. Магистерский подвал: далее, 20 марок за 4 ласта{39} пива, включая все затраты на доставку из Эльбинга в Мариенбург; из них 2,5 ласта — для совещания в Кауэн (Ковно), остальное пошло в магистерский подвал; далее, 18 марок за 4 бочки райнфаля (вино из Истрии), купленные собственноручно гросскомтуром, в магистерский подвал; далее, 12 марок 8 скотов за 2 чана 13 штофов иноземного вина, купленного смотрителем магистерского подвала в Мариенбурге.
1408. Отлить пушки и свинцовые ядра: далее, 85,5 марок колокольному мастеру Генриху Дюмехену за 2 средних пушки, каждая весит 9,5 центнера{40}, по 4,5 марки за центнер его собственной меди и угля, а прежде всего за его работу; далее, 4 скота минус 5 пфеннигов все за те же пушки и за 4 центнера олова; олово куплено здесь же, в Мариенбурге, и пошло на большую пушку. Далее, 1 марку за 6 центнеров свинцовых ядер, по 4 скота за центнер. Далее, 4,5 четверти камнетесу Гансу за обтеску камня для большой пушки. Далее, 3 четверти канатчику за изготовление узды для большой пушки.
ПРОТИВОСТОЯНИЕ ГИБЕЛИ
На Троицу был назначен день третейского суда между польским государством и орденом, который должен был проходить в Бреслау{41}. В этот день послал господин король Богемский свой совет, дабы разрешить дело между Польшей и орденом миром. Поэтому великий магистр направил графа Иоганна фон Займа, комтура Торна, и посланника ордена в папской курии господина Петера, который был также особо направлен папой и кардиналами к польскому королю в качестве легата. Однако ни принять писем, ни направить своих послов в Бреслау тогда король не пожелал, а вместо этого сговорился с татарами, русскими, литовцами и жемайтами против христиан, с которыми он тяжко и свирепо расправился, ни с кем не считаясь.
Итак, польский король сговорился с нехристями и Витольдом, кои все прибыли к нему на подмогу через Мазовию, с герцогами Мазовецким и Польским и Валашским, с неописуемо большим войском, вышли они из Плоцка на Пруссию. Тем временем в Торне пребывали великий граф Венгерский и господин Штибор, специально посланные королем в Пруссию в качестве посредников в споре между орденом и пруссами. Однако ничего они не смогли в том добиться и удалились от короля ни с чем, ибо тот следовал своей злой и вредной воле, дабы погубить христиан. Скверного люда язычников и поляков было ему недостаточно, и он нанял за золото много людей из Богемии и Моравии и всякого рода рыцарей и оруженосцев, что вопреки чести и Господу выступили с язычниками против христиан, дабы погубить Пруссию.
Великий магистр, весь орден и все гостившие у братьев рыцари и оруженосцы были весьма затронуты такими постыдными деяниями и пороками. С единодушным мужеством и решимостью двинулись они навстречу королю из Лебау{42} в Танненберг, деревню в области Остероде, и 15 июля, прошагав к утру с большой поспешностью добрых три мили {43}, неожиданно столкнулись с войском короля. Завидев противника, они выстроились и выстояли так в виду его около трех часов. Тем временем король выслал вперед язычников. Поляки к бою были совершенно не готовы: если бы братья сразу на месте атаковали короля, добыли бы они честь и славу. Но этого, к сожалению, не случилось; орденское войско хотело сражаться с ним по-рыцарски. Маршал послал королю с двумя герольдами два обнаженных меча, показывая тем самым, что ему надлежит не хорониться в лесу, а выйти в открытое поле, ибо они хотели с ним биться.
Тут войска язычников первыми вступили в бой и, с Божьей милостью, тотчас же были разбиты. Поляки пришли им на помощь, и началась великая битва. Магистр и его воины трижды прорывались сквозь вражьи ряды, и король уже отступал, и потому кое-кто запел: «Христос воскресе!» Но когда братья уже были изнурены боем, появились королевские союзники и наемники и прижали их с одной стороны, а с другой стороны напирали язычники. Они их окружили и убили великого магистра, высших должностных лиц ордена и многих из братьев, ибо они ни о чем ином не помышляли, кроме как о братьях и их конях. Знамена магистра и ордена были ими низвергнуты. Несколько предателей, рыцари Кульмской земли со своими слугами, сбили кульмское знамя, и другие знаменосцы тоже обратились в бегство, хотя уцелели из них немногие. Татары, язычники и поляки убивали во время бегства беззащитных людей, так что король со своими остался победителем. Если бы не недооценили его и дело ордена велось бы иначе, оно могло бы обернуться ордену во благо. Ведь и магистр, как и польский король, участвовал в бою вместе со всем своим войском, но ордену эта битва принесла только большие потери, а королю и его войску — великое счастье и удачу.
Так было кончено дело, и лежали мертвыми великий магистр Ульрих фон Юнгинген и верховный маршал, гросскомтур и главный казначей, так что никого не осталось из высших должностных лиц ордена, кроме комтуров Эльбинга, Данцига и Бальги. Иные все были убиты и лишь несколько комтуров, фогтов, попечителей округов и других братьев попали в плен; ведь все они были в сражении и все они спешили сюда верхом или пешком из разных земель, чтобы сражаться за любовь, добро и честь; а что полегло их бесчисленно, то Господу должно быть прискорбно.
Для особого призвания и милости сберег Господь наш достойного из господ, господина Генриха фон Плауэна, комтура Швеца, который не принимал участия в битве, ибо должен был со своими людьми охранять земли Восточной Померании. Но и прибывший в Пруссию его двоюродный брат, тоже Генрих фон Плауэн, не участвовал в битве, ибо Господу было угодно, чтобы он прибыл слишком поздно. Был он мужественный и хороший воин, и знал много о войне, что также для страны было великим благом. Не делая остановок, добрались они до орденской резиденции в Мариенбурге и обнаружили, что никто ее не охраняет и нет здесь ни еды, ни оружия — ничего необходимого для того, чтобы вооружить и сохранить дом.
Те из высших должностных лиц ордена, что уцелели, велели Генриху фон Плауэну занять место великого магистра, ибо из всех, составлявших совет магистра, остался один лишь комтур Эльбинга Вернер фон Теттинген. Прочие же все пали в битве.
И то было плачевно, что некоторые из братьев ордена, будучи отчасти к тому принуждены, а отчасти и по доброй воле, сдавали королю крепости, вынося оттуда какое могли имущество и деньги. Часть братьев украдкой ушла из страны своей дорогой; другая часть подалась к князьям и господам в Германию и сетовала на великие беды и страдания, ниспосланные ордену.
И вот на десятый день после битвы польский король со всеми своими силами подошел к мариенбургской резиденции и осадил ее. Начни он штурм сразу после сражения, он, несомненно, взял бы ее. Однако Господь наш решил по другому, соблаговолив милостью своей сохранить благопристойный орден, иначе и вся страна была бы утрачена. В эти десять дней мариенбургский замок заполнило множество добрых рыцарей и кнехтов, что были наняты орденом и вернулись после битвы. Было среди них 400 данцигских матросов с топорами и секирами, которые были очень кстати, так что дом с примерно 4000 мужей, которые там оставались, пополнился. Король стоял под ним целых восемь недель и никак не мог взять замок, впрочем, и предпринять настоящий штурм он не отваживался. Лишь пушками и камнеметами наносил он ущерб передовым укреплениям, башням и конюшням.
Так и стоял король перед Мариенбургом с великой силой, и чем дольше он стоял, тем меньшего достигал он. Бывшие же в доме милостью Божьей набрались сил, наносили большой урон польскому войску и подкарауливали многих людей короля и убивали их, так что он в битве не потерял столько людей, сколько при осаде крепости. Ибо те выскакивали из орденского дома и с силой врывались во вражеские ряды и
