и вздрагивала. Со слезами сердце оставляла невыносимая тяжесть, с которой она жила все эти годы. Сашенька села рядом с мамой и положила теплую ладошку на исхудавшее плечо.
– Не плачь, – прошептала девочка, – самые большие несчастья порождают самые большие счастья.
Инна вдохнула глубоко и задержала дыхание, пытаясь унять слезы. Не скоро, но ей это удалось: она сумела заговорить.
– Кто тебе сказал?
– Не мне, а тебе, – Сашенька улыбнулась, – твой Лютанс.
– Правда? – Инна, как маленькая, вытерла щеки тыльной стороной ладони. – А я и забыла. Спасибо.
Они еще долго сидели на Сашиной кровати рядом, обнявшись в четыре руки и укачивая друг друга. Инне было так спокойно и хорошо, что она впервые за долгое время не думала ни о чем: наслаждалась драгоценными мгновениями и близостью Саши.
– Мам, – позвала девочка, – откровенность за откровенность.
От этих слов и той интонации, с которой Саша их произнесла, сердце Инны упало в пятки. Она перестала дышать, замерев в ожидании самого страшного.
– Это я утащила у тебя мобильный телефон, – Саша виновато посмотрела на маму, – и сделала так, чтобы вы с Игорем не встречались. Чтобы ты любила только меня.
– Маленькая моя! – Инна, вздохнув с облегчением, прижала дочку к груди.
– А вообще, он нормальный, – Саша улыбнулась, – от «мерседесника» меня спас. Хотя эгоист, конечно, страшный. Но это у него детство просто было тяжелое.
– Какое еще детство? – удивилась Инна.
– Ну, ты даешь! – Саша хмыкнула. – В постель с человеком ложишься, а кто он и что, не знаешь?
– Саша!!!
– Прости-прости, – извинительным тоном проворковала дочь и сообщила безо всякого перехода: – А мне мальчик один понравился. Наверное, я влюбилась!
– Господи, Сашенька, – испуганно пролепетала Инна, – где ты успела с ним познакомиться?
– Это Ваня, сын Игоря, – Саша опустила глаза. – Прикольный такой! У него все хорошие: папа хороший, мама хорошая. Только, говорит, они не понимают друг друга.
– У тебя папа тоже очень хороший!
– И мама, – задумчиво добавила Саша, а потом хитро прищурилась, – ты же добрая? Да?
– Саша, – Инна улыбнулась, – в чем дело?
– Давай Ритке с Филом поможем, а? Пусть у нас поживут.
– А в чем дело? – Инна не понимала.
– У обоих родители как с цепи сорвались, – девочка тяжело вздохнула, – выгоняют из дома. Говорят: или аборт, или вы нам больше не дети. Но так же нельзя!
– Конечно, нельзя, Сашенька, – Инна замерла, – а Рита… ты хочешь сказать?
– Да! Забеременела, на свою голову! – Саша нахмурила брови. – Как ты: по большой любви и без ведома будущего отца.
Инна молчала, пытаясь сообразить, как она должна действовать в этой ситуации. Поговорить с родителями ребят? Объяснить им, что нельзя отказываться от собственных детей – ничего дороже в их жизни не было и никогда не будет.
– Я Ритке с Филом комнату свою отдам, – Саша опередила Инну с решением, – а мы в твоей пока поживем. Да?
– Да, Сашенька! – Инна смахнула со щеки слезу: какая же замечательная у нее выросла дочь!
– И Игорю надо помочь, – Саша деловито, по-взрослому, вздохнула, – позвони тете Любе, она расскажет, что надо делать. Там какая-то дурацкая экспертиза нужна. Ты скажи, я согласна!
Эпилог
Осень в Москве выдалась не на шутку холодной. Инна успела сто раз пожалеть о том, что выбрала нарядное, но слишком тонкое платье. Сашенька оказалась куда умнее – надела серый свитер и джинсы. Сказала, что ей нет дела до всех этих камер, фоторепортеров и прочих глупостей. Если мама попросила быть на презентации, она придет. Но и только.
Дверь в галерею Игоря постоянно хлопала, впуская новых и новых гостей заодно с ледяным ветром. Инна отошла подальше от входа – с прошлой зимы не выносила холода и сквозняков.
– Начнем? – Игорь подошел к ней, когда в галерее уже было яблоку негде упасть.
– Давай, – она пожала плечами.
Инна неторопливо подошла к огромному столу, на котором лежала ее первая книга с огнедышащим драконом на блестящей обложке. «Предсказание Эльзы». Люба успела шепнуть, что роман продается отлично, но Маковецкая не питала на этот счет особых иллюзий: если бы не гениальность Марика, который превращал в деньги любые переговоры, ее бы, наверное, так и не издали. Только после вмешательства агента Игоря все удивительным образом изменилось, и главный редактор издательства дал Любе «добро» на новый проект.
А впрочем, все это не важно. Главным достижением ее жизни было то, что они с Сашенькой не потеряли друг друга; сумели понять.
Инна отыскала взглядом дочь. Саша стояла рядом с Ваней и взволнованно, во все глаза смотрела на маму. Инна улыбнулась ребенку и ободряюще помахала рукой: удивительно, но сама она не чувствовала ни капли волнения.
Игорь уже ждал Инну с микрофоном в руках. Как только она подошла, Варшавский заговорил.
Инна слушала рассеянно, выхватывая из потока слов лишь отдельные фразы. Игорь рассказывал, как прочел несколько романов молодого неизвестного автора, вдохновился идеей Забытого Мира и создал цикл картин в жанре фэнтези. Он увлеченно говорил о параллельной реальности, в которой очутился вслед за писателем, показывал то на одно, то на другое полотно. Публика крутила головами, репортеры фотографировали, Варшавский с удовольствием упражнялся в красноречии.
И все это проходило фоном мыслям Инны, которые были сейчас далеко. Она вспоминала лето. Поездку с Сашенькой в Симеиз, где они провели вдвоем целый месяц. Павел каждый вечер заезжал к ним в гости, и постепенно Саша перестала бояться его и сторониться. Папа с дочкой сдружились: бегали вдвоем на пляж, лазили вместе в горы. А когда Инна собралась все-таки с духом, привела дочь к бабушке на могилу, которую на этот раз отыскала легко, Елена Андреевна улыбалась им обеим с фотографии на мраморном памятнике.
Игорь, наконец, замолчал и передал микрофон Инне. Посыпались вопросы от журналистов.
– А что для вас стало вдохновением? – выкрикнул кто-то, упражняясь в банальности. – Или кто?
– Моя дочь Александра, – ответила Инна коротко и, подумав, добавила: – Сейчас мы с ней вместе пишем новую книгу. Думаю, весной «Подвиги Гели» уже выйдут в свет…
Наконец пресс-конференция закончилась. К столу за автографами стали пробиваться люди. Инна подписывала книгу за книгой и чувствовала на себе взгляд радостной Саши: дочка гордилась своей мамой, и лучше, важнее этого ничего для Инны не существовало.
– Это вам! – Фил пробрался к Инне сквозь толпу и протянул ей букет. – Поздравляю! И спасибо за все!
– Подожди, – Инна попыталась задержать его, но он уже убегал.
– Не могу! – Фил улыбнулся. – Сашеньку надо купать.
Когда очередь за автографами иссякла, подошла сияющая Люба, поближе протиснулись родители Инны. А потом в редеющей толпе Инна заметила смущенного Суслова. Он не решался приблизиться к ней: делал вид, что с интересом рассматривает картины.
Инна выбралась из-за стола и сама подошла к старому другу.
– Здравствуй!
– Привет! – он широко улыбнулся. – Драгоценная моя женщина!
– Какими судьбами? – Она соскучилась по этому балагуру: не видела его почти целый год.
– Заглянул поздравить тебя.
– А где же так долго пропадал? Мог бы и позвонить, – произнесла она с ласковым упреком.
