уехали, я – к охране. «С кем это, – спрашиваю, – Михаил Игоревич?» Охранник усмехнулся гнусно (вспомнил, что ли, меня?): «С невестой». А мне как же жить?!»
«Смысла нет. Я устала. Знаю, что виновата сама: не дождалась любви, выскочила замуж по дурости. Даже расчетом назвать это нельзя – какой расчет, если ничего мне в этой жизни не нужно? Ничего, кроме любви!!! Где ты теперь, родной мой? Где ты, Мишенька-а-а?!»
Последняя запись была короткой и огромной: на полстраницы.
«ОТПУСТИТЕ. НЕТ СИЛ! ВЕРА, ПРОСТИ!»
Вера дочитала мамин дневник, сунула его под подушку и, изможденная избытком тяжелых эмоций, провалилась в глубокий сон. Она не слышала, как пришли домой сначала бабушка, потом папа. Не чувствовала прикосновений бабули, когда она пытался ее разбудить, чтобы накормить ужином. Не проснулась и когда перепуганный отец поздним вечером вошел в спальню – обнаружил, что ящик стола взломан, а дневник – страшное свидетельство его неоспоримой вины – пропал. Он потом долго сидел рядом со спящей Верой, и тяжелые редкие слезы сбегали к подбородку по морщинистым щекам.
Сначала в небытии Веры было темно – без красок и сновидений. А потом ей первый раз в жизни приснилась белокурая девочка, кружившаяся посреди василькового поля. Она подставляла солнцу лицо. То ли это была сама Вера в детстве, то ли Лида – во сне никак нельзя было разобрать, но чувствовалось, что это – очень родной человек.
Было радостно смотреть на девчушку: даже бесконечный синий цвет – цвет жалости – не омрачал сна. Девочка казалась спокойной и легкой. Без забот на душе. «Все будет хорошо», – крикнула она почему-то в небо, и Вера поверила ей.
Когда открыла глаза, перед ней сидела перепуганная бабушка, а у окна стоял мертвенно-бледный отец. Девочка не поняла, что там, на улице – сумерки или рассвет.
– Ты в порядке? – спросил папа.
Она торопливо кивнула.
– Я все-таки доктора пригласил, ты почти сутки спала. – Он прошел к дверям и распахнул их.
– Зачем? – только и успела спросить Вера.
Все трое: папа, бабушка и Василий Петрович, врач и добрый папин приятель, в изумлении смотрели на нее. Она снова могла говорить, а привычные цветные дымки над головами людей рассеялись.
Глава 3
Вера, как и Лида, вышла замуж на втором курсе, хотя из суеверия пыталась отложить это событие. Но жених и слышать ничего не желал – ему подавай свадьбу немедленно! И Вера сдалась: уговорила себя не обращать внимания на одно-единственное совпадение – второй курс, – а в остальном все получалось иначе, чем у мамы с папой. Ильнур был ее ровесником, учился в КАИ, а главное, Вера чувствовала, что и сама влюблена.
Они и дня не могли провести друг без друга – встречались после занятий, Ильнур заходил за Верой в институт, и гуляли до самой ночи: жаль было расставаться.
Родня сопротивлялась свадьбе неистово. Как это?! Невеста – русская, жених – татарин. С ее стороны бабушки-дедушки – православные, с его – мусульмане. Да и вообще, как может Орлова стать Хусаиновой?!
На последний вопрос, который мучил Александра Ивановича, ответить было несложно: Вера пообещала, что не станет менять фамилию, если для отца это принципиально. Ильнур из уважения к будущему тестю, пусть нехотя, но согласился. Нужно сказать, многие правила и традиции двух разных семей потеряли в тот период, не устояв перед напором юности.
Пышной свадьбы не было – молодым казалось важным только стать мужем и женой. А пытаться угодить родне все равно было бессмысленно: тем нужна русская свадьба, этим – татарская. Бабушка Веры сокрушалась о том, что нельзя обвенчаться, мама Ильнура – о том, что невозможно прочитать Никах. Компромисс отыскался простой – Вера с Ильнуром побывали в загсе и пригласили родителей в ресторан. А потом зажили спокойно и счастливо.
Первые годы брака Вере казалось, что после всего пережитого она наконец-то попала в рай. Ильнур был в ее глазах лучшим в мире мужчиной. Он успевал учиться и зарабатывать, опекал свою жену, как маленькую, и строил грандиозные планы на будущее. Самое удивительно, что он оказался отнюдь не прожектером: все, что задумывал, выполнял. Через год после окончания института у молодых уже была собственная квартира, а у Ильнура – маленький бизнес, который он открыл, учась на третьем курсе.
– Ни о чем не беспокойся, – любил повторять он, целуя Веру в макушку, – занимайся любимым делом.
И она, с чувством благодарности, занималась: ушла с головой в работу. Кажется, Ильнуру было лестно, что его жена поступила в аспирантуру и скоро станет кандидатом наук. Он ни разу ни словом, ни делом не упрекнул ее в том, что зарабатывает она слишком мало: безропотно содержал молодую семью, помогал деньгами тестю, обеспечивал своих родителей.
Вера – утонченная натура, понятия не имевшая о премудростях бизнеса и торговли, – только изумлялась, как ее мужу удается извлекать огромные прибыли из самых простых вещей. Но факт оставался фактом. Начал Ильнур с мороженого.
Еще студентами, сразу после свадьбы, молодожены поехали на несколько дней в Москву. И пока Вера с восторгом разглядывала Кремль, Красную площадь, Ленинскую библиотеку, Арбат, Ильнур, как заколдованный, прилипал на каждом углу к маленьким тележкам с мороженым.
– Смотри, – он брал Веру за руку, – это ведь не холодильник?
– Нет, – она бросала на очередную тележку безразличный взгляд, – провода не видно.
– Хочешь мороженого? – тут же с пристрастием спрашивал он.
Девушка обреченно улыбалась и кивала в ответ. В ее чудесной жизни с Ильнуром была только одна сложность: муж не принимал никаких отказов. Была она голодна или нет, нужно ей было новое платье или нет, а на все предложения любимого нужно было немедленно соглашаться, а потом восторгаться щедростью и тонким вкусом молодого супруга. Казалось бы, одно удовольствие! Многие женщины мечтают о таком заботливом муже. Загвоздка состояла лишь в том, что не каждое предложение Ильнура нравилось Вере. И тем не менее она «хотела» и выбирала на осень пальто белого цвета, «хотела» и покупала туфли на высоченных каблуках, «хотела» и ездила в гости к его маме три раза в неделю.
Вот и сейчас она «хотела» мороженого. А ведь за день уже съела пять пачек! Любимый покупал лакомство только ей: сам он к сладкому, как настоящий мужчина, был равнодушен.
Ильнур радостно побежал к очередной тележке и, как в прошлые пять раз, на полчаса застрял около продавщицы. Расспрашивал, улыбался, шутил. Девица млела и таяла, как ее собственный товар на солнцепеке. Вера терпеливо ждала в сторонке – уже понимала, что все неспроста. Ильнур отличался еще одной уникальной чертой характера: никогда ничего не делал без умысла.
Когда молодые вернулись домой, супруг торжественно объявил, что будет «работать с мороженым». В нашем городе – ни одной уличной точки, а он уже знает, в каких местах они будут нужны. У входа в кремль, рядом с университетом, на городских пляжах и в парках.
Вспомнить страшно, сколько денег тогда занял новоявленный бизнесмен. Бегал с высунутым языком по родственникам и честно рассказывал, что к чему. Семейственность у татар – великая сила, и никто не отказывался помочь «молодому джигиту» встать на ноги. Даже тени сомнения в глазах умудренных жизненным опытом двоюродных и троюродных дядь не возникало.
Одна только Вера сходила с ума. Конечно, ни словом, ни взглядом не давала понять мужу, что беспокоится, но страхи «а вдруг Ильнур прогорит?» ее не покидали.
Наконец дело было сделано. Новенькие голубые тележки куплены и расставлены по «присутственным» местам. Третьекурсник Ильнур стал частным предпринимателем.
Летом торговля шла бойко, он только и успевал носиться по своим «точкам»: контролировать, давать указания, собирать деньги. Лишь одна проблема мучила его изо дня в день – сухой лед. Поставщики привозили товар не самого лучшего качества: испарялся он быстро, приходилось мудрить с графиками работы, докупать лед в течение дня. Намаявшись с этой историей, Ильнур решил сам заняться вопросом.
Был у него еще один очень правильный принцип в жизни: хочешь получить положительный результат – придумай решение сам. Напряги мозги и выдай пару идей.
