генерала, опустил пистолет, быстро снял наушники и стал по стройке смирно. Я с облегчением вздохнул: было видно, что второго легионера не тронуло излучение, и тот явно находился в здравом уме и ясной памяти. Больше держать испанца на прицеле не имело смысла.
- Энрике, какого черта? - спросил генерал после секундной паузы.
Тот стал что-то нервно лепетать по-испански. Генерал его понимал и переспрашивал на том же языке. Я же ни черта не понял из этой связки красивых испанских слов и посмотрел на Валерия. Он только пожал плечами и многозначительно протянув 'испанцы', пошел к генералу и его свите. Я выругался, и стал вставать.
- Ложная тревога, - пробормотал Димка.
- Нифига себе ложная, - сказал я, медленно выдохнул, успокаивая сердце, - я его чуть не пристрелил.
Мы подошли к легионерам и внимательно их слушающему Валерию.
- О чем они говорят? - спросил Димка.
- Понятия не имею, - пожал плечами Валерий. - Думаю, нам генерал сейчас все объяснит.
И генерал тут же повернулся к нам:
- Пожалуйста. Это, - он указал на испанца, - мой заместитель, генерал-лейтенант медицинской службы Испании Педро Энрике Гонсалес, с еще тремя моими людьми был отправлен сюда для известной вам процедуры. Двое погибло, одного Штрица Энрике отправил на поверхность, что бы передать сообщение, а сам стал ждать нашего прихода. Я ему перед операцией приказал ждать здесь, во что бы-то ни стало, поэтому Энрике одному стало скучно, и он спустился на третий уровень, прихватил плеер и стал ждать. А вы полковник хотели его ликвидировать. Жив он и здоров.
Генерал радостно и с гордостью потрепал испанца по плечу, как отец, потерявший старших сыновей, но нашедший младшего и возлагающий на него все свои надежды.
- Спросите у него, как обстановка, - попросил у генерала Валерий.
- В этом нет необходимости, он прекрасно говорит на русском.
- Си, синьор, - кивнул головой испанец. - Я семь лет учился в Москве, на медика.
На русском языке говорил он неплохо, но до уровня генерала не дотягивал. Педро медленно и тщательно выговаривал слова, видимо, боясь ошибиться. Мне было интересно, где сам генерал так хорошо научился говорить по-русски, да плюс еще и по-испански, но не настолько, что бы спрашивать именно сейчас. Больше волновало благополучно запустить таймер самоуничтожения объекта и унести отсюда ноги. Мне это место нравилось все меньше и меньше.
- Что будем делать дальше, генерал? - спросил Педро.
- Надо запустить механизм самоуничтожения этой лаборатории и мотать отсюда.
- Мотать? - переспросил испанец.
Я усмехнулся: тоже мне, семь лет в Москве.
- Делать ноги, уходить отсюда, - сказал генерал и вопросительно на него посмотрел, понял ли тот тавтологию.
- Я от скуки тут все уже успел облазить, - сказал Педро, сделав вид, что не заметил разъяснений генерала. - Пульты управления генератором находятся в отдельной комнате и возможно там же есть тот самый пульт, который нам нужен. Зомби здесь нет, за время пока мы сюда прорывались, мы завалили всех, - было видно, как Педро перегнуло от недавних воспоминаний. - Это был ад, до сих пор отойти не могу. Трупы я сложил в герметичной комнате, да и внизу порядок навел.
- Отлично Энрике, - похвалил генерал испанца, - показывай дорогу.
И испанец повел нас. Широкими шагами он вырвался вперед, ведя нас прямо по коридору и налево, да так быстро, что нам пришлось переменить быстрый шаг на бег, чтобы за ним успеть. Двери по бокам коридора проносились мимо, я даже и не успевал смотреть себе под ноги, не то что бы прочесть таблички. Наконец испанец остановился возле двери с табличкой 'Пульт'.
- Здесь, - гордо заявил он, поворачивая дверные засовы.
- Стой! - остановил его Валерий. - Все иностранцы остаются в коридоре.
Испанец вопросительно посмотрел на генерала. Я так понял, что Валерий хочет ввести какой-то секретный код и легионерам о нем знать не положено. Генерал кивнул и Педро задним ходом на три шага отошел от двери.
- Заходите, - велел нам Валерий.
Если он не доверяет легионерам, то нам, как сталкерам, Валерий должен еще больше не доверять. Я с опасением пошел следом за Димкой и, переступив порог, почему-то по спине неожиданно прошел неприятный холодок. Дверь оказалась двойной. Вторая дверь была открыта, и мы вошли в помещение набитой разной аппаратурой, индикаторами и компьютерами. Димка равнодушно осмотрелся и сразу сел на стул в углу. Виктор с Николаем ринулись к аппаратуре, как ребятишки к бабушке со сладостями.
Я был удивлен, что все это еще работало. Одни мониторы показывали изображение странного агрегата, по-видимому, генератора, другие - графики и цифры, которые с пристрастием изучали Виктор с Николаем. На панели горело куча индикаторов, постоянно перебирая цифрами, показывая новые значения.
Вдруг я услышал, как хлопнула дверь и шум засовов, и развернулся. Валерий, со злобой глядя на нас исподлобья, неожиданно вытащил пистолет, который я ему выдал возле села Оташев, и направил на Димку со словами:
- Теперь ты больше не будешь называть меня Тором, - и выстрелил.
Это было хуже любого страшного сна. Я в ужасе посмотрел на Диму и оцепенел: он медленно сполз со стула и как мешок с картошкой упал на пол. Слабость овладела моим телом, и задрожали колени. Я обессилено выронил винтовку, и не услышал, как она со стуком упала на бетонный пол. В голове молотком застучала кровь. Как же так, как собаку. За что? Я не мог понять. Я не мог поверить. Мы же прошли вместе с Димой пол Зоны. Я продолжал смотреть, как Дима лежит и не шевелится. Потом я в поисках помощи посмотрел на Виктора, который тоже смотрел на Димку без понимания. Потом на Николая, который с ужасом в глазах смотрел на Валерия.
Я вдруг вспомнил, кто является виновником гибели моего друга, убийцей единственного лучшего моего напарника, с которым я прошел пол Зоны, и друга, с которым я делил горе и радости. Ярость заиграла во мне, глаза налились кровью. Я ничего перед собой не видел, кроме Валерия. Я должен отомстить. Я до боли сжал кулаки и хотел наброситься на Валерия, но направленное мне в голову чернеющее бездной нарезного ствола дуло пистолета меня остановило. Я почувствовал себя как загнанный в угол зверь и до боли сжал челюсти.
- Ты тоже хочешь пулю? Два шага назад!
Но я стоял как окаменевший, не в силах сделать и маленького шажка.
- Ну!
Я вздрогнул от его крика, но продолжал стоять на месте. Пусть он меня убьет или ударит - я не отступлю.
По двери кто-то снаружи ударил и не ожидавший такого Валерий повернул голову. Это было его ошибкой: доли секунды мне хватило, что бы левой рукой ударить его по вытянутой руке с пистолетом, сделать шаг вперед и следующий удар нанести в голову. Но Валерий выставил блок свободной рукой. Левой я ударил его в живот, и моя рука стукнула по чему-то твердому, откликнувшись болью. Мой удар на него никак не повлиял. Он боднул меня головой, а потом ногой сделал пинок в живот, да так, что я не удержался на ногах и упал. Боли я не почувствовал и хотел подняться, как Валерий быстро подошел ко мне и сцепил свои стальные пальцы у меня на шее.
- Я тебя удушу, щенок, - выдавил он сквозь зубы.
Он сжал руки так, что мне стало трудно дышать. Я попытался расцепить его руки, потом ударил кулаками по торсу, но каждый удар был все слабее и слабее. Мне не хватало сил, я уже не мог вздохнуть. Я дергался и изгибался как удав, отдавая последние силы, пытаясь скинуть его с себя. А Валерий с бешеной злостью в глазах, хорошо различимой за стеклом маски, продолжал сдавливать мне горло. Я уже был на гране между мирами, когда какая-то тень с силой ударила Валерий по голове. Его хватка мгновенно ослабла, и обмякшее тело Валерия придавило меня всем своим весом. Я с облегчением глубоко вздохнул, но сильное першение в горле заставило меня зайтись сильным кашлем. Тело Валерия с меня стянули, и надо мной склонился Николай.
