Я лежал на чем-то прохладном и не имел сил пошевелиться. Голова сильно раскалывалась, готовая вот-вот лопнуть.
- Он мне жизнь спас, когда я попал в засаду на ЧАЭС! И без него я хер бы смог забрать ту установку! - кричал в ответ Николай. - Так что пусть живет!
Ах ты сука! Оставил меня в живых, чтобы я мучился гибелью Димки. Вот я тебя найду - удушу собственными руками.
Я открыл глаза и понял, что нахожусь на полу вертолета. Посмотрел ненавидящим взглядом на Николая.
- Санитар! - крикнул кто-то. - Кольни этой твари свою дрянь, чтоб успокоился!
Николай посмотрел на меня и подмигнул. В ногу кольнуло, и веки отяжелели, сильно захотелось спать.
Эпилог
Открыл глаза. До боли знакомый потолок нависал надо мной. Оглянулся. Я лежу на своей кровати в своем доме. Сон? Пробую правый висок, скулу. Ну и шишка, наверное на пол морды. Может, в баре подрался? Небритый. Как же хочется пить. Какой-то непонятный привкус во рту. Я где-то вырвал. Точно, напился до чертиков и все мне приснилось. Димка дома отлеживается в таком же состоянии. Резко встаю - зря я это сделал - и быстро валюсь обратно. Голова резко заболела и закружилась, правая сторона лица запульсировала и мне затошнило. Похмельный синдром во всей своей красе.
Пытаюсь встать медленнее - получается. Вступаю во что-то липкое и холодное. Блин! Вот куда я вырвал! Ну, надо ж такому.
Боковым зрением замечаю бумажку на тумбочке у изголовья, беру и читаю печатный текст:
'Дорогой Анатолий по кличке Ягуар
Благодарю от всего Главного Управления Разведки Украины за помощь в извлечении из Чернобыльской Зоны Отчуждения фрагментов упавшего спутника и артефакта особой ценности. Как и договаривались по контракту, сумма на вашем счету увеличена, плюс премиальные и компенсация за гибель вашего компаньона Дмитрия по кличке Сон. Думаю, этой суммы вполне достаточно, чтобы начать новую жизнь и забыть о случайных заработках.
P.S.: все ваши секретные схроны, оружие, обмундирование и транспорт переходят в собственность ГУР, они вам больше ни к чему.
Мой вам совет: не лезьте больше в Зону, переезжайте в более спокойное место, любая месть вас погубит.
С Ув. Полковник ГУР Украины Николай'.
Прочитав эти строки, я тупо уставился на бумагу и глубоко вздохнул. Значит не сон, значит реальность, значит не увижу больше Димку. В памяти, как поплавок из толщи воды, вынырнул тот момент, когда Димку выворачивало наизнанку, а я не мог ничего сделать. Боже.
Что я скажу его подружке? А я даже не помню, как ее зовут. Как нибудь потом, надо в бар.
Бумагой вытер подошву ноги и кинул в лужицу рвоты. Сейчас мне нужен душ.
До бара еле дотопал. Темные очки и капюшон скрыли 'красоту' на лице. Вечер только начинался. Интересно, Леха меня узнает? Узнает, он меня даже по костям без всякой экспертизы опознает и скажет: 'Он, точно он, я его крепкую скулу из миллиона узнаю, а эти руки их тысяч'. Я усмехнулся, но воспоминание о Димке быстро стерло улыбку с моего лица.
Вот он бар, все такой же. Захожу. Леха сидит на своем прежнем месте. Посмотрел на меня скучающим видом.
- Бар только для особых клиентов, - пробасил он лениво.
Не узнал. Стареет. Я скинул капюшон, снял очки. Его глаза округлились, губы зашевелились, пытаясь что-то сказать.
- Не утруждай себя вопросами, Леха, все равно не отвечу. Дядя Саша на месте?
Дар речи к нему еще не вернулся, но утвердительно кивнуть головой он все же смог. Я толкнул дверь, и все замерли, уставившись на меня как на привидение, даже музыканты перестали играть. Прошел к свободному столику и сел, ни на кого не глядя. Сразу подбежала официантка и молча поставила бутылку водки и две стопки. Дядя Саша постарался, он чувствует, когда человеку плохо.
Отвинтил крышку с горла и разлил по стопкам: одну себе, вторую почившему Димке. Выпил. Приятное жжение прошло до самого желудка. Налил себе еще, выпил. Здесь закуска бессмысленна, чем раньше опьянею, тем легче станет.
Музыканты ударили по аккордам, по бару разлились грустные завывания электрогитары, играющей хард-рок. Певец завел прокуренным голосом песню Черного Обелиска 'Я остаюсь'.
Я прослушал песню до конца. Песня в самую точку.
Не буду много напиваться, четвертую стопку дуну и пойду.
Подсел Отрок, сталкер новичок, в невменяемом состоянии, и стал что-то неразборчиво бубнить. Подошли его друзья и забрали Отрока, глубоко передо мной извиняясь и сожалея о гибели Сона. Пусть земля ему будет пухом.
Когда налил себе четвертую стопку, подошел дядя Саша, сел рядом.
- Толь, я сожалею о гибели Димки, - я кивнул. - Ты знаешь, ты теперь живая легенда, о тебе с Димкой только и говорят и ставят всем в пример. Знаю, что вы выжигатель мозгов разворошили, побывали на ЧАЭС, на болотах. И даже, - он перешел на шепот, - вы добрались до ИЖа. О вас не было ничего слышно вот уже три недели. И вот ты появляешься, один без Димы, грустный. Все все поняли. Еще раз сожалею.
- Спасибо дядя Саша, - поблагодарил я. - Быстро же у нас новости распространяются.
- Так что, это все, правда?
- В какой-то степени, - я замолчал, вспоминая все мои приключения. - ЧАЭС красивая, но там ничего нет кроме радиации. Дядь Саш, постарайтесь, чтобы ребята туда за зря не ходили, - я опорожнил стопку, вздохнул. - Я уезжаю отсюда, навсегда. Пока не знаю куда. Если что, не обижайтесь.
- Да что ты, Толь. После тебя мой бар популярнее станет. Ты заходи, если что, не забывай старину Алекса.
- Не забуду.
Мы обменялись рукопожатиями, я встал, наступила гробовая тишина, и вышел из бара.
На душе стало немного легче, водка сделала свое черное дело. Уверенной походкой, стараясь особо не петлять, пошел в сторону Димкиного дома.
Что я ей скажу? Как посмотрю в глаза? Как она отреагирует? Я готовился к худшему. Димка ее сильно любил.
С тяжкими думами добрел до двора, открыл калитку и ступил на порог. Только замахнулся, что бы постучать, но дверь неожиданно открылась. В дверях появилась она: длинные белые волосы взъерошены, под глазами круги от недосыпания, в глазах тревога, но все такая же красивая. Она смотрела на меня, я на нее. Она все поняла в моем взгляде, заплакала. Я неуверенно ее обнял, она меня, положила свою голову на мое плечо.
- Я знала, знала, он сам мне сказал, что, может быть, не вернется. Он всегда так говорит, когда уходит, но в этот раз я почувствовала, понимаешь? Я уговаривала, а он, а он… - и зарыдала.
Я продолжал ее обнимать, стоя на крыльце. Я не сдержался и слезы потекли по щекам.
- Толя, ты меня не бросишь? - я ошеломленный посмотрел на нее. - Не смотри на меня так, - слезы струйками текли по ее прекрасному личику. - Я люблю тебя, полюбила еще тогда, когда тебя увидела, с первого взгляда, но я не смогла покинуть Димочку. Толь…
Я ее поцеловал, она ответила взаимностью. Так целуют только любя. Какое-то странное чувство во мне возникло, что она мне очень нужна, как и я ей.
Что же это такое? Как я могу? Любимую подругу своего друга?
Почившего друга.
Она отступила вглубь дома, увлекая за собой в темноту. За моей спиной захлопнулась дверь.
