технического премьера превратился в реального и крупного политика, который возглавляет большой и очень важный политический институт государства. Касьянов научился поддерживать баланс интересов, лавировать между разными центрами влияния и быть адекватным различным запросам как элитных групп, так и массовых запросов общественного мнения».34
Звучала в адрес Касьянова и критика. Даже Владимир Путин несколько раз заметил, что правительство не хочет ставить перед собой амбициозных планов и принимает программы облегченного типа. Были замечания даже по имиджу и стилю поведения и одежды. Как писал стилист А. Тодчук, «Касьянов одевается подчеркнуто модно. Я бы убрал у него некоторые костюмы с блеском и оставил матовые, по ним не видна стоимость костюма. У Касьянова слишком дорогая обувь. Как человек знающий, я вижу: на нем всегда очень дорогие часы, которые стоят не один десяток тысяч долларов, — крупные на крокодиловых ремнях, которые призывно блестят, в отличие от часов президента, который предпочитает недешевые, но скромные образцы. Но ведь премьер — все-таки слуга народа...»35
Главной для журналистов была, конечно же, тема об отношениях Касьянова и Путина. Было очевидно, что между этими двумя политиками уже сложилось определенное разделение труда, которым оба они очень дорожили. Уровень доверия к Касьянову в обществе был достаточно высоким, от 40 до 50%. По своему рейтингу Касьянов существенно опережал С. Степашина, Г. Грефа и А. Кудрина, которых печать считала не только оппонентами, но и возможными преемниками премьера. Но Степашин
уже занимал пост премьера и мало чем отличился. Алексей Кудрин показал себя компетентным и эффективным министром финансов, но не более. Чиновники удивлялись феноменальной памяти и хорошим аналитическим способностям этого министра, но они говорили и о его плохих организаторских способностях, неумении принимать самостоятельные решения и разумно выстраивать приоритеты в работе самого Минфина. Вокруг
А. Кудрина не сложилась ни за два, ни за три года своя команда. Он был слишком мягок с подчиненными и с оппонентами. «Это не лидер, — говорили о нем, — но это идеальный первый зам».
Не слишком отличился в 2000—2003 годах и Герман Греф. Он показал себя слабым политиком и за более чем три года пребывания в правительстве нисколько не расширил собственной базы влияния. Он высказывал множество новых экономических идей и предложений, но ему казалось, что все это можно осуществить, опираясь только на волю и поддержку президента. По отзывам чиновников Белого дома, Г. Греф проявил себя очень плохим администратором. У Грефа слишком много заместителей, и отношения с ними эксперты характеризовали как противоречивые, неустойчивые и неровные. Как выразился один из экспертов, «для работы на очень высоких постах Грефу нужна нянька-поводырь, чтобы сдерживать чрезмерные реформаторские порывы, вести черновую аппаратную работу и успокаивать общественность».
После того как в мае 2003 года наша печать отметила третью годовщину пребывания М. М. Касьянова на посту премьера, стало очевидно, что в нынешнем составе правительства именно М. Касьянов является наиболее сильной фигурой. Та полемика по ряду вопросов финансовой и промышленной политики, которая происходила между премьером и его первыми заместителями весной 2003 года, завершилась компромиссом и не повлияла на положение М. Касьянова. По многим спорным вопросам именно рекомендации Касьянова были приняты В. Путиным. Комментируя как аппаратные, так и политические успехи Михаила Касьянова, газета «Время новостей» писала в самом конце 2002 года: «Мало кто думал два года назад, что такой преуспевающий, но мало известный широкой публике финансовый менеджер, как Касьянов, будет встречать 2002 год в должности премьера. Но сегодня он обрел вес. Причем не только виртуальный, но и реальный. Он приобретал новый имидж незаметно, медленно, но упрямо. Да, премьер Касьянов — скучен, даже очень. Но это по должности. В жизни премьер гораздо больше напоминает человека, а не механизм. Пожалуй, в исполнении Касьянова “скучность” — это сознательно избранный стиль. Именно “скучная тактика” позволила ему стать в итоге безусловным лидером нынешнего кабинета, хотя шансы на это были не очевидны. Касьянов никогда не был близок с президентом Путиным и его питерскими соратниками, которых Путин наделил самыми широкими полномочиями. Но споры не выносились на публику, и мы мало знали о разногласиях в кабинете. В чем-то уступил Касьянов, в чем-то другом — его конкуренты. Но в конечном счете Касьянов стал более тесно сотрудничать с президентом и довольно жестко отстаивать свои позиции внутри кабинета. Учитывая прежние неудачные прогнозы относительно Михаила Касьянова, нет смысла гадать, в каком кресле будет находиться Касьянов через год или через три года. Однако, основываясь на экономической конъюнктуре, можно уверенно утверждать одно: Касьянову и кабинету в целом предстоят трудные времена. Скучно не будет».
Как премьер М. М. Касьянов сделал все то, на что он был способен. Мы видим, что успехи России в области внешней политики, безопасности, государственного строительства более значительны и заметны, чем успехи в экономике. Нет сомнения и в том, что после выборов в Государственную Думу и после новых президентских выборов в составе правительства и в администрации Кремля произойдут существенные перемены. Однако если Владимир Путин сочтет, что ему на посту премьера нужна более сильная, более мощная и даже более самостоятельная фигура, то он должен будет искать такую фигуру за пределами нынешнего кабинета министров.
Осенью 2002 года и в первые месяцы 2003 года не было в мировой политике более острой проблемы, чем кризис вокруг Ирака. Конфликт в отношениях США и Ирака назревал давно, и нет необходимости в этой книге излагать даже кратко его историю и предысторию. Принципиальное решение о войне с режимом
Саддама Хусейна было принято руководством США, как об этом можно судить, еще весной 2002 года, не позже мая. Затем началась разработка вариантов, планов, подготовка войск. Американское военное присутствие в регионе Персидского залива и прежде было весьма велико. Вялотекущие военные действия против Ирака происходили здесь еще с 1991 года-. Бомбардировки отдельных объектов, ракетные удары, экономические санкции, бесчисленные проверки и инспекции, разведка, информационная война — ко всему этому люди привыкли даже в самом Ираке. Но теперь речь шла о большой и быстрой военной операции и об «окончательном решении» иракской проблемы на американских условиях. Успех военных действий США и Англии против талибов и террористов в Афганистане воодушевил военное руководство США. У военных был теперь опыт, модели военных действий, мощные группировки ВМС- и ВВС, а также вновь пополненные сверхточным оружием военные арсеналы. Почему бы еще раз не продемонстрировать врагам Америки ее невиданное могущество? У политического руководства США были свои резоны. Военная машина Ирака была уже один раз разгромлена армией США — во время так называемой «Бури в пустыне» в начале 1991 года. Ирак был тогда явным агрессором, и США получили поддержку в ООН и мандат от Совета Безопасности ООН.
Однако армия США не пошла тогда на Багдад и не стала свергать режим Саддама Хусейна. Оккупация Ирака, решение проблемы курдов и иракских шиитов, послевоенное устройство этой страны — все это казалось Америке ненужным и обременительным. Пусть уж во всем этом разбирается сам Саддам Хусейн. Холодная война между США и СССР уже кончалась, но мир жил все еще по ее законам и правилам.
Положение дел в мире и положение дел в самой Америке в 2002 году были уже во многом иными, чем 10 или 12 лет назад. Из множества проблем и опасностей, которые руководство США не могло не видеть, наиболее серьезными как в ближней, так и в долгосрочной перспективе представлялись три группы проблем.
Советский Союз рухнул, и холодная война прекратилась, однако облегчение от такого хода событий у США было недолгим. У богатых стран Запада (у Соединенных Штатов в первую очередь) появился новый противник — мир радикального ислама, мир набирающего силу мусульманского экстремизма и его крайнее проявление — терроризм. Первым с этой силой столкнулся Израиль, но она казалась тогда еще региональной проблемой. Советский Союз столкнулся с мусульманскими радикалами в Афганистане. Но тогда и для США, и для всего Запада советская агрессия в Афганистане казалась более опасной, чем мусульманский радикализм. Соединенные Штаты пережили шок от своего политического поражения в Иране в 1979—1980 годах, но они надеялись сокрушить новый исламский режим в Иране в том числе и при помощи светского и «национал-социалистического» режима Саддама Хусейна в Ираке. Подъем новых и вместе с тем самых древних цивилизаций на Востоке был подобен подъему новых горных хребтов. Этот процесс сопровождался политическими землетрясениями и извержениями, опасные последствия которых западные страны могли смягчить, ослабить, но не победить полностью. Да, международный терроризм — это
