Дневник Аделины Блейз. Часть 2

Слишком неравными были силы — Мейер подключил к этому весь свой Орден. А это десятки, сотни людей. Он просто оказался сильнее меня. Со­бытия развивались так, как хотел он. Шаман преду­преждал, что у меня два крыла: черное и белое. Я оказался слишком глуп и не понял его. Думал, что он говорит именно обо мне, о грязи в моей душе. О том, что мне надо стать лучше, чище. Речь же шла совсем о другом, о том, что меня вели две силы: мое намерение и намерение Мейера. Поэтому нам так легко удалось найти профессора, поэтому мы выжили. Но приз достался Мейеру — потому что он был игроком, а мы — марионетками.

— Хорошо, что теперь делать? — спросил я.

— Ждать, — ответил Сергей. Немного помол­чав, добавил: — Все будет хорошо, Кирилл. Вот увидишь. И прости меня — это я недоглядел...

Этот вечер оказался одним из самых плохих в моей жизни. Хуже всего было то, что мы ничего не могли сделать — как найти девушек в огром­ном городе?

— Я мог бы их найти, — ответил Сергей на мой вопрос. — Но сейчас мы слабее, и это ни к чему не приведет. Мы обязательно проиграем: в самый ответственный момент что-то пойдет не так. Не торопись, дай мне возможность вытянуть ситуа­цию. Я знаю, как это сделать.

— Ну, а сейчас? Что нам делать сейчас?! Си­деть и ждать?

— Давай сходим поужинаем? — предложил Сергей и неожиданно для меня улыбнулся.

— И ты сейчас можешь думать о еде?! — даже не поверил я.

— Кирилл, вспомни, что я рассказывал о це­почках событий. Сейчас мы в минусе, и наши сте­нания не смогут нам помочь ни на йоту. Наоборот, чем больше мы злимся и нервничаем, тем глубже погружаемся в яму. Я понимаю, что тебе нелегко сейчас быть оптимистом. Но это нужно: мы долж­ны выйти на плюсовую ветвь, должны переломить негатив. Сейчас ты злишься, и этим тянешь на дно нас обоих, понимаешь? Переломи себя: расслабь­ся, почувствуй оптимизм. Ну, давай — это просто нужно. Через силу.

— Ты это серьезно? — Я внимательно смотрел на Сергея.

— Да. Плюс идет к плюсу, минус к минусу — таков закон симпатии. Пессимисты всегда про­игрывают. Поэтому нам нужно просто взять себя в руки и настроиться на новый раунд игры. И уви­дишь, Сила обязательно подкинет нам шанс. Мы выкрутимся.

Я ничего не ответил. Некоторое время мы си­дели молча, я разбирался со своими чувствами. Умом я понимал, что Сергей прав. Понимал и то, что не имею права ни в чем его винить, — хоть он и взял на себя всю ответственность за случивше­еся. Я ведь тоже был рядом и тоже не смог ниче­го заподозрить. Так что я виноват в случившемся ничуть не меньше Сергея.

— Расслабиться, пожалуй, я сейчас все-таки не смогу, — произнес я, взглянув на него. — Но от ужина не откажусь. Голодный человек — пло­хой воин.

— Для начала сойдет и это, — ответил Сергей.

Ужин и в самом деле подействовал на меня бла­готворно — на сытый желудок все не казалось уже таким мрачным. Да, Мейер нас «сделал». Ничего, отыграемся. Будет и на нашей улице праздник.

После ужина мы вернулись в номер. Я сел в кресло, взглянул на расположившегося напротив Сергея:

— Скажи — если мы слабее, то как сможем переиграть Мейера? Он ведь все время будет вы­ игрывать?

— Мейер подключил силу своего Ордена. У ме­ня Ордена нет. Но потоков в этом мире много, и к ним, при желании, можно подключаться. Мейер — сатанист, магистр Ордена Люцифера. Как думаешь, кто может противостоять силе этого Ордена?

— Даже не знаю... — пожал я плечами. — Цер­ковь?

— В точку, — согласился Сергей. — Можно по- разному относиться к Церкви — верить или нет, считать ее эгрегором, маятником или чем-то еще. Но факт в том, что христианская Церковь облада­ет очень большой силой. Именно это и может нам помочь.

— И что, нам придется искать священника?

В моем голосе явно чувствовалось сомнение. Сергей улыбнулся:

— Не обязательно. Подключение к потоку — это настройка. Состояние души. Каждый поток имеет свои атрибуты. Можно подключаться через них — например, ходить в церковь, причащаться, исповедоваться, вести жизнь истинного христиа­нина. Но это долгий путь, к тому же он не всегда работает. Можно превратить свой дом в храм, уве­шать все стены иконами, носить пудовый крест — и при этом быть бесконечно далеко от Бога. Суть в том, что основой приближения человека к Богу является его сердце. А точнее, его чистота. Связь с Богом идет именно через сердце, через сердечные чувства. Есть два уровня: внешний и внутренний. Внешний — это атрибутика. Она помогает настрой­ке, но не является определяющей. И внутренний — это сердечные чувства. Православие — я в данном случае буду говорить именно о нем — очень чистое в своей сути, в своих основах. Если приходит по­грязший в грехах человек, ему придется пройти долгий путь очищения — только тогда он сможет непосредственно соприкоснуться с Богом, ощутить то, что называют нисхождением Святого Духа. То есть происходит сонастройка: Бог не будет опу­скаться на уровень нашей грязи. Но мы, если за­хотим, можем подняться до уровня его чистоты. Чем чище человек, тем легче ему сонастроиться. Максимальный уровень чистоты доступен лишь святым. Нам до этого, конечно, как до Марса, — Сергей мягко улыбнулся. — Но какая-то степень сонастройки доступна и нам.

— Ну, и что это значит конкретно? — поинте­ресовался я. — Что я должен делать — встать на колени и помолиться? Обещать не грешить?

— Это не так просто объяснить... — Сергей за­думчиво потер переносицу. — Ты же знаешь, что рукопашному бою не учатся за один день. Так и здесь — все приходит с опытом. Конечно, бывают случаи, когда человек разом поднимается на выс­шие уровни духовного подвига. Но чаще это про­исходит перед лицом смерти: скажем, от челове­ка требуют отречься от веры, он не отрекается, в итоге погибает, становясь мучеником. Нас, думаю, это пока не устраивает, верно?

— Само собой, — хмыкнул я.

— Значит, сонастройка должна быть плавной, постепенной. Скажи, что главное в православии?

— Верить, наверное? — предположил я.

— Самое главное в православии — это покая­ние. Я бы сказал, что вера начинается с покаяния и им же заканчивается. Покаяние, смирение, от­сутствие гордыни — прямой путь к Богу.

— Ив чем я должен каяться? — Слова Сергея о покаянии мне не понравились. — Не думаю, что у меня так уж много грехов.

— Вот это и есть гордыня,—ответил Сергей. — Путь к Богу лежит через полное отречение от себя, от признания за собой каких бы то ни было заслуг. Опять же, осознание своей греховности приходит не сразу, для этого сердце должно хоть немного очиститься.

— Сложно это, — вздохнул я. — Как-то не при- иык я каяться.

— Я и не прошу тебя об этом. Покаяние долж­но быть искренним, сердечным. Здесь недопустимо лицемерие. Просто попробуй, засыпая, поговорить с Богом. Искренне. От всего сердца. Попроси Его по­мочь спасти Ольгу и Вику. Попроси провести тебя по правильному пути. Попроси прощения за свои ошибки — например, за то, что произошло в сель- ве. Ведь убийство, каким бы они ни было, — очень большой грех.

— Но мы защищали себя! — возразил я.

— Я понимаю. Тем не менее, это грех, и за него надо просить прощения. Просто начни, попробуй почувствовать Бога. Обращайся к Иисусу, к Бого­матери. К святым — если знаешь кого. Проси по­мощи. Вот увидишь, они помогут. При этом верь в эту помощь — это очень важно.

— Даже не знаю... Получится ли у меня?

— Ты просто попробуй. И помни о том, что в этом мире нет ничего сильнее веры.

Спать мы легли около полуночи. Я долго не мог заснуть, все думал о том, где сейчас Ольга. Ну, и Вика, конечно. Как-то они там?

Затем я вспомнил разговор с Сергеем. При­знаться, я никогда не считал себя особо верующим. Крещен был — это да. Крестик ношу. Только все это было, скорее, данью моде. Я привык во всем всегда полагаться на свои силы. И вот теперь мне пред­стояло говорить с Богом — я чуть не рассмеялся от ощущения глупости ситуации. Не получится у меня. Не для меня это.

Мысли снова вернулись к Ольге. Я думал о ней, переживал за нее. Мои чувства становились все