Дневник Аделины Блейз. Часть 2

— И что стало с этой зверюгой? — поинтере­совалась Вика.

— Она просто исчезла, прямо на моих глазах. Только тогда я понял, что это был глюк.

— Галлюцинация?

— Смотря что понимать под галлюцинацией. В данном случае речь идет о восприятии в другом диапазоне. Ты видишь то, что другим людям недо­ступно. Тем не менее, все это абсолютно реально, такая галлюцинация может даже убить тебя. Тер­мин «глюк» я использую по привычке, он доволь­но удобен. Сразу дает понять, что речь идет о не­обычном восприятии.

— Хорошо, допустим, я научусь воспринимать мир без участия шаблонов, — Вика внимательно смотрела на Сергея. — Что произойдет с моими таблицами мироописания?

— Ничего с ними не произойдет, ты просто из­менишь их статус. Если раньше они определяли твое восприятие мира, то теперь они будут вме­шиваться в него настолько, насколько ты им это позволишь. Дело в том, что таблицы мироописания по-своему полезны, мы не можем без них обходить­ся. Именно они рождают из хаоса окружающий нас мир, упорядочивают его. Отличие мага от обычного человека в том, что маг может менять таблицы ми­роописания нужным ему образом. А это дает ему совсем другие полномочия. Уловила?

— Да бросьте вы! — даже разозлилась на нас Ольга. — Смотрите, как здесь красиво! Потом на­ говоритесь.

— И то верно, — согласился Сергей и мягко улыбнулся.

Весь следующий день мы провели в сборах — выяснилось, что лишний день оказался для нас как нельзя кстати. Закупали продукты, спальные мешки, гамаки и палатки — дома все это не бра­ли, решив, что этого добра хватает и в Бразилии.

И оказались правы. Гриша и здесь оказался совер­шенно незаменим: показал магазины, помог с вы­ бором нужных вещей. Он же помог купить и ору­жие: три помповых ружья и коробок двадцать па­тронов. Дополнили наш арсенал охотничьи ножи и пять острых, как бритва, мачете.

— Без оружия в сельве делать нечего, — с улыбкой заявил Гриша.

Помимо оружия и припасов для себя, мы заку­пили довольно много всякой мелочи: ножи, нож­ницы, мотки прочного шнура и многое другое. По словам Гриши, все это могло пригодиться для кон­тактов с индейцами, коренным населением Ама­зонии.

— Здесь любят подарки, — пояснил он.

Вечер мы снова провели в гостинице. Разговоры

мне ничем особым не запомнились — говорили о на­шем путешествии, изучали карту. Гадали, в каком именно притоке реки Уаупес нам искать профессо­ра. Правда, Гриша обнадежил нас и здесь:

— Им же нужно было где-то брать лодки, — сказал он. — Нужны были проводники. Проводники должны знать, куда они едут. А у проводников есть жены, а у жен есть любопытство — они хотят знать, куда поплывут их мужья. — Гриша в очередной раз лучезарно улыбнулся. — Поищем, поспрашиваем. Кто-нибудь что-нибудь обязательно знает.

Ближе к ночи снова немного поговорили о ма­гии. Я в разговоре не участвовал — мне почему-то подумалось, что в джунглях ружье и мачете пред­почтительнее любой магии. Потом, устав от разго­воров, все легли спать.

А утром нас ждала новая дорога. Еще вчера Гриша отыскал пилота и договорился с ним о по­лете. Полет предстоял долгий: по словам Гриши, дорога должна была занять часов восемь. На во­прос, почему так долго, наш проводник только улыбнулся.

— Это же «Сессна», — сказал он, — не «Боинг». Да еще с поплавками. Скорость совсем не та. Так что рекомендую не пить много воды — туалета в самолете нет...

Я видел, как Сергей отсчитал Грише деньги — очевидно, для расчетов с пилотом. Улучшив мо­мент, я подошел к компаньону и спросил, сколько я должен «отслюнявить» на это благое дело.

— Кирилл, не переживай, — Сергей хлопнул меня по плечу. — По возвращении я выставлю тебе счет — согласен?

— Хорошо, — согласился я.

Энрике оказался курчавым смуглым челове­ком совершенно неопределенного возраста — ему можно было дать и тридцать, и пятьдесят. Когда он улыбался, то выглядел молодым. Но, когда задумы­вался о чем-то своем, проступали волевые черты его лица. По словам Гриши, Энрике был опытным пилотом. Успел даже повоевать где-то в Африке, летал на вертолетах. Был ранен, после чего пере­брался в Бразилию — всю жизнь мечтал увидеть Амазонку. Здесь ему понравилось: купив старень­кий самолет, отремонтировал его и начал возить туристов. Дела пошли, со временем купил самолет поновее. Скоро исполнится пятнадцать лет, как он живет в Манаусе. Имеет жену и двух ребятишек и вообще доволен жизнью.

Самолет Энрике стоял в маленькой бухточке близ окраины Манауса. По сравнению с «Боингом» он и в самом деле выглядел весьма скромно. Мы пе­ретаскали в самолет наши пожитки и канистры с горючим, затем вдвоем с Сергеем помогли забрать­ся в самолет девушкам — нужно было перебирать­ся со сходней на поплавок, а уже с него залезать в салон. Гриша занял место рядом с пилотом, я за­крыл дверь. Затрещал мотор, самолет задрожал. Дав мотору прогреться, Энрике прибавил газу, са­молет медленно развернулся в бухточке и начал быстро набирать ход. Толчки о воду с каждой се­кундой становились все сильнее, я крепко держал­ся за поручень. У меня как раз мелькнула мысль о том, что эта колымага может и развалиться, когда толчки вдруг стихли — мы летели.

— Летим! — подтвердил Гриша, обернувшись к нам и радостно улыбнувшись.

Полет действительно оказался очень долгим. И если сначала я с огромным интересом смотрел вниз, то пару часов спустя вид проносящихся под крылом самолета джунглей и широкой, ме­стами напоминающей настоящее море Рио-Негро мне уже порядком поднадоел. Тропический лес казался бесконечным: я смотрел на расстилаю­щийся внизу зеленый ковер, вглядывался в не­сущие свои воды реку и думал о доме. Да, кра­сиво здесь. Необычно. Но у нас все равно лучше. И лес у нас нормальный, с грибами и ягодами, и реки без крокодилов и прочих злобных тварей. А наши луга, а березы! Разве сравнятся с ними эти сплошные заросли?

Наш самолетик летел далеко не так плавно, как «Боинг», — то и дело проваливался в воздушные ямы, временами его подбрасывало в теплых восхо­дящих потоках. Все это здорово изматывало. Осо­бенно тяжело перелет дался Ольге — ее укачивало. Сначала она еще держалась, но пару часов спустя ее все- таки вырвало. В конце концов, совершенно измученная, она ненадолго заснула, положив го­лову мне на колени.

Зато Вика переносила полет на удивление хо­рошо. Как могла, помогала Ольге, и даже из со­ лидарности с ней отказалась есть, когда через четыре часа полета мы решили перекусить. Мы с Сергеем и Гришей идти на такие жертвы не за­хотели и неплохо пообедали, запив трапезу мест­ным бразильским пивом. Пустую бутылку я бро­сил вниз, на что тут же получил замечание от

Вики: «Нехорошо загрязнять природу». Подумав, я с ней согласился. Да и бутылку я бросил как-то автоматически, не подумав.

Все когда-то кончается, закончился и этот по­лет. Внизу замелькали какие-то постройки, наш самолетик накренился, заложил глубокий вираж и пошел на посадку. Пару минут спустя он уже под­руливал к узким деревянным мосткам, закреплен­ным на плавающих металлических бочках.

— Приехали! — весело сказал Гриша, обернув­шись к нам. — На сегодня все!

— Это Тапурукуара? — спросил я и сам уди­вился тому, что смог не только запомнить, но и вы­говорить это название.

— Она, родимая, — кивнул он. — Точнее, ее окраина. Скоро начнет темнеть, остановимся здесь на ночь. А утром Энрике доставит нас вверх по реке, там есть еще пара селений. Разузнаем все о нашем профессоре, а дальше уже на лодках...

Судя по всему, Григорий был полон оптимиз­ма. Как оказалось, он бывал и здесь, правда, года два назад. Нужно было искать ночлег: сказав, что сейчас придет, Гриша улыбнулся и исчез. Вернул­ся он минут через десять.

— Все за мной, идем в лодж! — сказал наш про­водник и первым подхватил свои вещи.

Я уже знал, что лоджами здесь называли сель­ские гостиницы. Весь путь занял минуты две: мы прошли