не уверен, что ей удастся найти лишний билетик, хотя я знаю одного-двух парней, которые за определенные деньги смогли бы это устроить.[250]
Ему даже в голову не пришло, что его супруга, как лидер оппозиции, могла получить билет на любое место на любом стадионе любого города.
С избранием Мэгги лидером партии их совместная жизнь вообще сильно изменилась. В доме стали все чаще появляться различные люди – спичрайтеры, коллеги по партии, телохранители. Знакомство с последними было особенно забавным.
Дэнис как ни в чем не бывало вернулся после работы домой, не имея ни малейшего понятия, что теперь в их доме частенько будут находиться подобные специалисты. Пройдя в гостиную, он увидел своего сына, мило болтающего с каким-то мужчиной в смокинге. Заметив отца, Марк представил ему незнакомца:
– Привет, па! Это мистер Кингстон.
– Добрый вечер, сэр, – сказал мужчина вежливым голосом. – Можете звать меня просто Боб.
Дэнис подумал, что это один из друзей Марка. После непродолжительной беседы он произнес:
– Мы сегодня вечером отправляемся на торжественный банкет, так что я побежал наверх переодеваться. Кстати, Марк, если не хочешь опоздать, я на твоем месте также поторопился бы.
Когда Дэнис спустился вниз, Боб все еще был в гостиной. Каково же было удивление Тэтчера, когда Кингстон проследовал за ними на банкет.
– Мне так никто и не сказал, кто этот парень, черт возьми! – не скрывая своего удивления, вспоминал впоследствии муж лидера оппозиции.
Тэтчер быстро свыкся с постоянным присутствием незнакомцев. Для него они были не больше чем молодые офицеры в новом полку.
– Возникало такое ощущение, будто он говорил сам себе: «Раз этим молодым офицерам доверяет моя жена, значит, и я должен поступать так же», – вспоминает Гордон Рис. – Я тоже был одним из таких «офицеров», и, как мне кажется, Дэнис полностью мне доверял. Причем с самого начала. Он всегда со мной советовался, как ему лучше себя вести.[251]
С изменением политического статуса своей жены меняться пришлось и самому Дэнису.
– Если бы в молодости мне кто-нибудь сказал, что в пятьдесят лет я буду входить в комнату, полную незнакомцев, и жать им руки, я бы тут же ответил: «Ты что, сумасшедший?» – смеялся Дэнис. – Однако это произошло. Я отлично понимаю, насколько я робок, но теперь мне приходится набираться смелости в кратчайшие сроки.[252]
Первое испытание началось почти сразу же после организации знаменитых туров по избирательным округам. Дэнис был вынужден сопровождать супругу в ее поездках по стране, вместе с ней жать руки избирателям, сидеть в первых рядах во время выступлений, постоянно улыбаться перед камерами и репортерами.
– Господи, и ради чего все эти люди здесь собрались? – воскликнул Дэнис, когда, подъезжая на избирательном автобусе к очередному месту выступления, увидел толпу людей.
– Мистер Тэтчер, они собрались только ради того, чтобы поприветствовать вашу жену, – ответил ему один из помощников.
Отвернувшись от окна, Дэнис произнес, обращаясь к самому себе:
– Отлично, но я-то им безразличен.[253]
Стиснув зубы, но стараясь при этом сохранять неизменную улыбку, он делал так, как было выгодно его любимой Мэгги.
4 мая 1979 года Маргарет стала первой женщиной в истории Великобритании, возглавившей кабинет министров. В мировой практике Маргарет уже имела предшественниц. XX век знал четырех женщин, председательствующих в национальных правительствах до миссис Тэтчер: Эву Перон в Аргентине, Голду Меир в Израиле, Индиру Ганди в Индии, Сиримаву Бандаранаике в Цейлоне. Все вышеперечисленные дамы были вдовами, что фактически превращало Дэниса в первого консорта премьер-министра.
В истории роль супруги или супруга главы государства обычно воспринимается неправильно. Как верно заметила дочь Гарри Трумэна Маргарет:
– Функции первой леди часто остаются неопределенными, а их значение – непонятым. К тому же ей часто приходится подвергаться политическим нападкам, в некоторых отношениях намного более жестким, чем атаки на президента.
В Соединенном Королевстве ситуация выглядела не более обнадеживающей. Жена Джеймса Каллагана[254], Одри, считала годы, проведенные на Даунинг-стрит, одним из самых несчастных периодов своей жизни, а супруга Гарольда Уилсона, Мэри, настолько невзлюбила свою роль при первом министре королевы, что наотрез отказалась жить на Даунинг-стрит. Что касается предшественника Тэтчер и в должности премьер-министра, и на посту главы консервативной партии Эдуарда Хита, то он вообще был холостым.
В отличие от более амбициозных мужей и жен глав государств, как, например, Хиллари Клинтон, за все одиннадцать лет пребывания в ранге консорта Дэнис ни разу не проявил желания расширить границы своей политической власти. В апартаментах на Даунинг-стрит его кабинет находился на этаж выше рабочих комнат премьер-министра. Их с женой разделяло всего семнадцать ступенек вверх по лестнице, но, как вспоминает Кэрол, «это уже был совершенно другой мир, удаленный от коридоров власти».
– Дэнис спокойно мог бы претендовать на роль крупной политической фигуры, но он никогда не стремился к этому, – добавляет Гордон Рис. – Тэтчер никогда не хотел сидеть на заседаниях кабинета. Одним из великих достижений Дэниса было не то, что он сделал, а то, чего он НЕ сделал. В этом и заключалась его главная ценность для Маргарет. Он пошел бы на все ради нее, совершенно не претендуя на роль Свенгали[255].[256]
Жажда власти никогда не играла в жизни Дэниса большой роли. Как он сам признавался:
– Я не имею никаких контактов с той деятельностью, что разворачивается внизу. Лично мне идеально подходит то, что я совершенно не вовлечен в управление страной.[257]
Утром Дэнис спокойно завтракал наедине. Просматривал газеты, затем спускался в свой кабинет и отвечал на письма. Все ответы писались собственноручно и только перьевой ручкой.
– Я считал, что писать ответы от руки гораздо лучше, нежели отправлять их в печатном виде, – признается Тэтчер. – К тому же это лучше с точки зрения интересов партии, а значит, и самой Мэгги.[258]
С назначением жены на высокий пост Дэнису пришлось решать проблему своего досуга. Маргарет и раньше не любила делать перерывы в работе, не приветствовала она это и позднее.
К счастью, Тэтчеру повезло. В отличие от своей супруги, у него было много увлечений. В молодости он обожал регби. Став взрослее, увлекся гольфом. Нередко можно было наблюдать в Чекерсе следующую картину: пока Маргарет сидела с министрами, обсуждая насущные проблемы управления государством, Дэнис как ни в чем не бывало пытался загнать на лужайке мячик в лунку.
Тэтчер очень серьезно относился к своему хобби, стараясь проходить каждое утро и вечер по восемнадцать лунок. Игра в гольф несла в себе элемент не только физической, но и эмоциональной разрядки. Аналогично игре в карты, которая была для композитора Рихарда Штрауса единственным действом, когда он не слышал внутри себя музыку, травяная поляна стала одним из немногих мест в жизни Дэниса, где он полностью отрешался от мира политики.
– Если честно, одна из вещей, которую мы строго избегали обсуждать во время наших совместных игр, была именно политика, – вспоминает часто игравший с ним Лен Виттиг. – Нам не хотелось, чтобы в его представлении он превратился для друзей в источник слухов и инсайдерской информации. Это было не в наших правилах – постоянно его дергать, спрашивая: «Как ты думаешь, что произойдет в этой ситуации?», «По твоему мнению, когда рейтинг этого банка начнет ползти вверх?» или «Что Маргарет думает в отношении этого вопроса?» Поверьте мне, в таком случае атмосфера наших отношений была бы совершенно иной.[259]
Был всего один случай, когда гольф и политика пересеклись. И ничего хорошего из этого не получилось. В апреле 1990 года, во время визита Маргарет на Бермудские острова, Джордж Буш-старший пригласил Дэниса сыграть партию в гольф. На следующий день обещали грозу и дождь, но президент настаивал на своем:
