— Отдай тарелку немедленно, маленькая жадная надоеда, или я тебя отшлепаю.
Лотти разинула рот от удивления.
— Конечно, ты этого не сделаешь! Ты никогда меня не шлепала. Даже, когда я этого заслуживала.
— Ну, все бывает, когда-то в первый раз, не так ли? — Лаура выдернула у нее тарелку.
Нижняя губка Лотти задрожала.
— Ты противная старуха-герцогиня, вот ты кто! Я все расскажу Куки! — И она выбежала из комнаты, захлопнув за собой дверь.
— Селеста, почему бы тебе не пойти к прачке и не выяснить, закончила ли она гладить платье ее светлости? — мягко предложила Диана, с зачарованным ужасом глядя, как Лаура набивает рот печеньем.
Служанка вышла, а Диана обошла Лауру по кругу, не в силах отвести от нее взгляд.
— Лотти была права! — воскликнула та, закатывая глаза от восторга. — Эти французские пирожные просто изумительны. — Она смела оставшиеся и облизала губы, скорчив гримасу, когда вместе с крошками на язык попало немного крема.
— О Господи. — Диана опустилась на оттоманку, чуть не сев на перепуганную Снежку. — Ты беременна, не так ли?
Возмущенная кошка юркнула под кровать, а Лаура медленно опустилась на постель, ее нижняя губа задрожала.
— Как давно ты знаешь? — мягко спросила Диана.
По щеке Лауры потекла одинокая слеза, оставляя на креме тонкую изогнутую дорожку.
— В первый раз я заподозрила около недели назад, но не была уверена, пока сегодня утром меня не стошнило после завтрака. А потом я безо всяких на то причин набросилась на Адисона. Я думала, бедняга просто разрыдается.
— Ну, это не должно быть уж таким большим шоком для тебя, не правда ли? Особенно, учитывая еженощные визиты моего кузена к тебе в спальню.
Лаура широко раскрыла глаза.
— Как ты узнала?
— Этот дом, может, и большой, но я не слепая. И не глухая.
Даже отбеливающий крем не смог скрыть того, как вспыхнула Лаура, а ее уши стали цвета яркой гвоздики.
— Не стоит пользоваться всякими романтичными эпитетами. Он просто исполняет свой супружеский долг.
— И с неослабевающим энтузиазмом, могу добавить, — сухо сказала Диана. — Ты уже сказала ему?
Лаура покачала головой.
— Зачем? Как только я рожу ему долгожданного наследника, он спихнет меня в какое-нибудь свое поместье, предпочтительно в Уэльсе или Шотландии, и забудет о моем существовании.
— Это может быть для него труднее, чем ты думаешь.
Лаура настороженно посмотрела на Диану, которая опустилась на кровать рядом с ней.
— Когда мой кузен впервые приехал в Девонбрук Холл, мой отец выполнил все свои обещания. Может быть, Стерлинг и был лишен ласки, но в роскоши у него недостатка не было. — Вспоминая об этом, Диана вновь ощутила укол давней зависти. — У него были все игрушки, которые только можно было себе представить, роскошный шетлендский пони, самые лучшие учителя. Но все равно каждую ночь я видела, как он сидит у окна детской и смотрит в темноту. Он никогда бы не признался в этом, но он ждал свою мать. Где-то в укромном уголке своей души он верил, что она может приехать за ним.
Лаура резко втянула в себя воздух.
— Когда же он перестал в это верить?
— В этом и есть загвоздка. Я не уверена, что он вообще перестал. — Диана взяла Лауру за руку. — Тебе придется стать сильнее, чем была она. Ты не можешь отказаться от него без борьбы.
— Но что, если я проиграю? — прошептала Лаура.
Диана сильно сжала ее руку.
— Тогда ты просто сметешь осколки своего разбитого сердца и будешь продолжать жить, как это сделала я.
Когда герцогиня Девонбрук появилась на верхней площадке мраморной лестницы, что спускалась вниз из галереи, по залу для балов прокатился быстрый ропот.
Сливки аристократического Лондона толпой стояли под переливающимся блеском люстр, чтобы засвидетельствовать ее вхождение в высшее общество. Получив приглашение на бал, многие из них примчались из своих загородных поместий, чтобы заполнить узкие переулки вокруг дома своими колясками и экипажами. В Девонбрук Холле не проводилось больших торжеств со времени смерти последней герцогини, и всем хотелось увидеть легендарный дом почти так же, как и пресловутую молодую жену Девонбрукского Дьявола.
И как выяснилось, ни в том, ни в другом, они не разочаровались.
Зал для балов был достаточно большим, чтобы не допустить духоты и давки — частых гостей на таких сборищах. Пол под ногами блестел, а изысканный запах вощеного кедра смешивался с ароматами женских духов. По стенам были развешены лампы из розового воска, которые дополняли мягкий свет люстр.
Но и те и другие просто бледнели перед светом, который излучала женщина, стоящая наверху лестницы.
Темный бархат ее волос струился вверх чудесным водоворотом и был закреплен усыпанной жемчугом диадемой. Нескольким локонам позволили выбиться из прически, и теперь они подчеркивали ее сияющие глаза и соболиные брови. Веснушки усеивали ее щеки мерцающими пятнышками золота. Еще до следующего вечера и матроны, и институтки будут из кожи вон лезть, чтобы повторить этот эффект, присыпая кожу позолотой.
Ее стройную фигуру украшало платье с высокой талией из белой шелковой тафты и нижней юбкой из газа цвета морской волны. Рукава с буфами и низ платья были оторочены атласными и кружевными лентами. На ее белой шее поблескивала тонкая серебряная цепочка, которая терялась в низком вырезе ее платья, что приводило к яростным обсуждениям того, насколько фантастически экстравагантен скрываемый там драгоценный камень.
Стерлинг стоял около французского окна и, потягивая шампанское, разговаривал с Тейном, когда раздался ропот.
Он повернулся и увидел на лестнице свою жену.
Впервые положив глаз на Лауру Фарли, Стерлинг решил, что она совсем не красавица. Он был неправ. Ее привлекательность выходила далеко за пределы обычной красоты. А вызов ее бесстрашного взгляда и гордо поднятая голова делали ее еще более соблазнительной.
Тейн пихнул его локтем в бок.
— Дев, ты в порядке? Ты выглядишь так, словно кто-то только что врезал тебе кулаком в грудь.
— Я волнуюсь не о своей груди. — Сунув Тейну свое шампанское, Стерлинг стал пробираться сквозь толпу.
И хотя в этом не было настоящей необходимости, поскольку Лаура уже привлекла к себе внимание каждого, находящегося в зале, Адисон церемонно вышел вперед и объявил:
— Ее светлость, герцогиня Девонбрук.
Спускаясь по лестнице под пристальным взглядом сливок общества, Лаура думала только об одном — как она рада, что шлейфы уже вышли из моды, и ей не надо волноваться, что она может наступить на свой и закувыркаться через все оставшиеся ступеньки.
Она шла вполне уверенно, пока не увидела своего мужа, ожидающего ее внизу. Его золотистые волосы составляли великолепный контраст с черным фраком и накрахмаленным жабо рубашки. И несмотря на мрачность взгляда, на его щеке играла еле заметная ямочка.
— Бал традиционно открывает почетный гость, — пробормотал он себе под нос, протягивая ей
