блюдо с рыбой.
– Должно быть, ты проголодался, проведя все утро на морозе.
Как обычно, они запивали еду теплым сидром и молчали. Ведь всякий долгий разговор, как правило, превращался в спор. Фиби очень хотелось рассказать Алексу, как они праздновали Рождество в Ипсуиче, и расспросить его, как он встречал праздники вместе с Кристианом. Но девушка боялась причинить мужчине боль. Ведь это было первое Рождество Алекса Хосмена без Кристиана.
После того как они закончили трапезу, Фиби убрала со стола грязную посуду. Когда она вновь повернулась к столу, то увидела на своем стуле приличного размера мешок, перевязанный грубой веревкой.
Девушка нахмурилась.
– Что это?
– Рождественский подарок, – у Алекса был такой вид, будто бы он готов провалиться сквозь землю.
– Для меня?… – растерянно переспросила девушка.
– Несомненно… Давай, открывай.
Когда она развязывала веревку, ее руки дрожали.
– А я вот тебе ничего не приготовила. Детская улыбка осветила его обветренное лицо.
– Мне подарки не нужны, принцесса. Развязав мешок, Фиби невольно вскрикнула.
– О, мой Бог, они прекрасны!
Она почувствовала несказанное удовольствие, когда у нее в руках оказались самые красивые меховые рукавицы и унты из тех, которые девушке когда-либо приходилось видеть. Она засунула руку в одну из рукавиц и закрыла глаза, ощущая шелковистое тепло.
– Откуда все это?
– Сам сделал, – просто ответил Алекс. – Ну, как, хорошо сидят?
Девушка развязала свой башмак и обулась. Ощущение было просто божественным. Обувь мягко обволакивала ногу до колена, а кожаный мысок и подошва создавали такое чувство, будто бы идешь босиком по теплому песку.
– Они просто великолепны, Алекс.
«Как глупо, – подумала она, – проявлять подобную сентиментальность по поводу столь простых подарков».
Когда-то Фиби получала в подарок бриллианты и жемчуга и не испытывала по этому поводу совершенно никаких эмоций, а тут из-за каких-то отделанных кроличьим мехом унт на ее глаза наворачивались слезы. Если бы девушка прошла в них по улицам Ипсуича, ее подняли бы на смех. Но Ипсуич был где-то очень далеко, а здесь над ней никто не смеялся.
– Отлично, – Хосмен встал на колени и коснулся ее ноги руками, тут же ощутив, что Фиби напряглась. – Не бойся, я просто хочу их зашнуровать.
Неторопливыми движениями он подвязал унты длинными кожаными ремешками.
Девушку бросило в жар. Ей мучительно хотелось прижаться к Алексу.
Не ведая ее мыслей, мужчина протянул ей куртку и надел свою.
– Хочу тебе кое-что показать.
Фиби помедлила, прежде чем выйти во двор. Ведь ей так часто хотелось погулять, но она почему-то была уверена, что замерзнет насмерть, не пройдя и десяти шагов. А теперь с Алексом это оказалось возможным. С ним было возможно все.
На улице ее ожидал очередной сюрприз.
– О! – воскликнула девушка. – Ты расчистил тропинку!
Дорожка шла от самого крыльца прямо к лесу, болоту и озерцу. Пушок выбежал из хижины первым и понесся впереди. Алекс протянул Фиби руку в меховой рукавице, когда она спускалась с крыльца. Не раздумывая, девушка взялась за нее и почувствовала, что Алексу это необыкновенно приятно.
Она радовалась и улыбалась, когда они направились к лесу. Прогулка обещала быть приятной, ведь в унтах и меховых рукавицах было так тепло. Фиби любовалась на холодное зимнее солнце и ярко-голубое небо.
Лес напоминал хрустальный дворец. Замершие ветви образовали живописную арку над тропинкой, и девушке казалось, что она попала в сказку. Уже было далеко за полдень, и солнце отбрасывало на тропинку отблески розоватого света. Снежный ковер сверкал, подобно алмазам. Свисавшие с деревьев сосульки преломляли солнечный свет в радуги.
Фиби шла по расчищенной дорожке, любуясь на лесные своды. Чувство бесконечного покоя наполняло ее.
– Обычно на Рождество я ходила в церковь, – прошептала она. – Но здесь, в лесу, великолепия и величественности куда больше, чем в любом из храмов, построенных человеческими руками.
– Не припомню, чтобы я когда-либо заходил в церковь, – ответил Алекс.
– Но сейчас ты и так в огромном соборе, созданном самой природой. Думаю, что именно в такой день и родился Спаситель. Спасибо тебе за все, Алекс. Но мне как-то неловко. Ведь я тебя ничем не порадовала.
– Ну почему же. Ты приготовила мне шикарный обед и даже вымыла посуду и постирала мое белье.
