русского, который лежал за кустом не более чем в 50 метрах на другой стороне дороги. Глядя на распростертых, скребущих землю людей вокруг меня, я представил себе кровавые поля Вердена. Мои товарищи и русские солдаты лежали мертвые в окопах – они убили друг друга. Выжившие выбрасывали из мелких окопов мертвых – они хотели жить и искали укрытия.
Наступил день. Не было видно ни одного живого русского; поле боя было пустым. Перед нами были заросшие цветами луга и колышущиеся поля зерновых. Ни один выстрел не нарушал тишину утра. Мои прижавшиеся к земле товарищи присели, затем встали – сначала боязливо, а потом уже не опасаясь. Вот встал первый солдат, зажег сигарету и посмотрел в направлении противника. Все завороженно смотрели на стоявшего мотоциклиста. Ничего не случилось. Возгласы и слова ободрения передавались из окопа в окоп. Жизнь снова захватила нас в свои объятия. Она брала свое.
Я пожал руку Хуго Краасу. В течение ночи он был становым хребтом обороны. Он нервно моргал. Мы пожали друг другу руки, а в его словах была горечь. Мы оба за последние два дня потеряли больше своих боевых товарищей, чем за все предыдущие кампании, вместе взятые.
По радиосвязи сообщили, что нас сменит 3-й батальон 1-го пехотного полка СС, который должен прибыть на место к полудню. Как раз тогда, когда мы собирались вернуться в штаб батальона, унтерштурмфюрер СС Баумхардт попросил меня разведать заросли в 150 метрах к северу от дороги. Он совсем недавно заметил там какое-то движение. Петер вырулил по направлению к зарослям и хотел обогнуть их на расстоянии. Он огибал заросли по все меньшему радиусу, но я не замечал противника. Тогда Петер подъехал совсем близко. Я стоял, высунувшись из люка башни. Вдруг, откуда ни возьмись, выскочил русский офицер. Сделав один прыжок, он уже стоял на склоне перед нашей машиной и стрелял. Всем телом отшатнувшись назад от такой его необыкновенной прыти, я выстрелил из пистолета и пригнулся. Машина остановилась; она не двигалась. Я заорал на Петера. Последовал громкий удар в коробке передач, бронемашина задергалась и поехала рывками. Петер попытался бросить в заросли гранату, но она сразу же закатилась под нашу бронемашину, где и взорвалась. Петер больше никогда не повторял подобной тактики ближнего боя.
По прибытии в 1-ю роту 1-го пехотного полка СС мы попали прямо под обстрел русских орудий, что нисколько не поколебало боевой дух батальона. Гренадеры под командованием Фрица Витта никогда не проявляли нерешительности. Этот батальон уже был сильной, бесстрашной «пожарной командой». В дорожном кювете я встретил старого товарища, с которым проходил подготовку в Ютербоге в 1934 году. Квасовский, парень ростом выше 1,9 метра, получил серьезное ранение ноги. Осколок снаряда раздробил ему ступню. Своим складным ножом этот уроженец Восточной Пруссии сделал последний разрез и отделил ступню от тела.
Смена прибыла на место без задержек. Вскоре был убит гауптштурмфюрер СС Хемпель; он был хорошим приятелем Грецеха. Мы похоронили погибшего под грохот русской артиллерии. Прощальные речи заглушил шум ревущих двигателей. Автострада снова была открыта. Колонны германских войск покатились на восток.
Мы двигались на Житомир и вели бои на подступах к Киеву вместе с 13-й и 14-й танковыми дивизиями. Затем наш батальон был заменен разведывательным батальоном пехотной дивизии и высвобожден для выполнения других задач.
В то время как 1-я танковая группа Клейста наступала через Житомир на Киев, части 6-й армии атаковали силы русских возле Умани, взяв перед этим Винницу. Южнее наступала 17-я немецкая армия. Дивизии III моторизованного корпуса, задействованные в наступлении на Киев, затем были заменены частями 6-й армии и повернули на юго-восток, на Кировоград и Кременчуг.
Около 3 часов 30 июля мы остановились в южных предместьях Зибермановки и прикрывали правый фланг нашей дивизии, который подвергся атаке. К 5 часам утра мы вышли к Лещиновке, которую обороняли крупные силы противника. 2-я рота 1-го разведывательного батальона СС увязла в болоте на подходе к деревне и была прижата к земле огнем тяжелой русской артиллерии. 1-я рота 1-го разведывательного батальона СС также была под сильным обстрелом. Около полудня русские войска попытались прорваться на восток. Танки противника на полной скорости мчались прямо на мотоциклистов и пытались раздавить наши противотанковые средства. Выход из боя мотоциклетной роты оказался невозможным из-за огня русской артиллерии.
Во время этого жесточайшего боя был убит унтерштурмфюрер СС Баумхардт, командовавший взводом во 2-й роте 1-го разведывательного батальона СС. Командир роты гауптштурмфюрер СС Краас был ранен. Временное командование ротой взял на себя оберштурмфюрер СС Шпет. Осколок снаряда оторвал нижнюю челюсть одному из наших самых молодых товарищей, мотоциклисту СС Гусману. Рискуя собственной жизнью, боевые товарищи эвакуировали его.
Внезапной атакой нескольких бронемашин была взята в плен русская рота. У роты был приказ обеспечивать проход по мосту возле Лащевого.
31 июля батальон перешел в оперативное управление XXXXVIII моторизованного корпуса, который получил задачу выйти к Новоархангельску и завершить окружение русских в Уманском котле. Новоархангельск мы достигли ровно в полдень без боев. Это крупное село раскинулось на левом берегу небольшой реки Синюхи, которая протекала с севера на юг и была непроходима для танков из-за своих крутых берегов.
Как только мы вышли к первым домам села, то попали под интенсивный артиллерийский обстрел с запада. К северо-западу от города я заметил немецкую батарею, несколько бронемашин и мотоциклов, удалявшихся на северо-восток. Эти немецкие войска, видимо, приняли нас за русских. Мы безуспешно пытались связаться с этой немецкой частью сигнальными ракетами. Однако их огонь невозможно было остановить, а потом они удалились. Как мы узнали позднее, это был 16-й разведбатальон. Он оторвался от противника не в том направлении и, соответственно, заставил нас лишний раз потрудиться.
В селе по нас был открыт огонь из стрелкового оружия и к мосту пришлось пробиваться с боем. Там мы нашли брошенный бронеавтомобиль 16-го разведбатальона. Сам мост был поврежден минами. У нас в тылу 1-й батальон 1-го пехотного полка СС уже достиг Новоархангельска и с боем захватил юго-восточную часть села. После этого я почувствовал себя значительно спокойнее. Мы могли положиться на Фрица Витта. 1-й батальон 1-го пехотного полка СС и 1-й разведывательный батальон соединились. Мы всегда хорошо ладили друг с другом.
К 18.00 село было целиком в наших руках. Однако кроме моих бронемашин, других доступных резервов не было. Когда наступила темнота, русские атаковали позиции батальона, наступая с северо-восточной окраины села крупными силами пехоты и восемью танками. Наши 37-мм противотанковые орудия открыли огонь прямой наводкой. Но что такое? Танки это ничуть не беспокоило! Они продолжали наступать на мотоциклистов. Снаряды рикошетом отскакивали от брони русских танков. Слава богу, мотоциклисты были среди домов и, таким образом, смогли укрыться от танков. Русская пехота также вклинилась в наши позиции и потеснила нашу роту. Танки произвели большое впечатление на моих солдат. Я надеялся, что это не превратится в полный разгром!
Я подумал, что, может быть, нашей пушке на мосту повезет больше. Я прыгнул в штурмовое орудие (САУ) и поехал к мосту, где встретил взвод Монтага, который собирался расположиться на ближнем берегу реки. Я не верил своим глазам! Мотоциклетные роты мчались к мосту и хотели перебраться на противоположный берег. Пары слов было достаточно для того, чтобы нормализовать ситуацию. Роты развернулись и отбросили уже просочившихся русских. Четыре русских танка стали жертвой штурмового орудия и 47-мм противотанковой пушки.
В 3.30 ночи последовала массированная атака пехоты, которая захлебнулась под огнем мотоциклистов. Русские атакующие войска проникли в село по ручью с юга. Однако мосту, который охраняли мои саперы, опасность не угрожала. На заре прорвавшиеся войска русских были частью отброшены, а частью взяты в плен. Все другие атаки также были отбиты с большими потерями у противника.
Кольцо окружения в котле под Уманью 6-й и 12-й армий русских сжималось все сильнее. Со 2 августа против них были использованы 158,5-мм шестиствольные минометы и батареи 211-мм мортир.
С небольшого возвышения я наблюдал за передвижением войск противника. Несколько колонн русских с различным вооружением скрылись в лесах в пяти километрах от позиций 1-й роты 1-го разведывательного батальона СС. Очевидно, противник хотел с наступлением ночи сделать попытку еще одного прорыва на восток. Беспокоящий артиллерийский огонь обрушился на весь участок нашего батальона. Все больше и
