доставлен на бронеавтомобиле в безопасное место. Мы полностью уничтожили кольцо обороны к северу от перешейка. Однако продвинуться дальше на юг и пересечь его было невозможно. Доты и дзоты с заграждениями из толстой колючей проволоки и минные поля требовали подключения тяжелой артиллерии и пехотных подразделений. Батальону удалось взять в плен несколько сот человек, которые принадлежали к 871-му и 876-му стрелковым полкам. Перешеек, ведущий на Чонгарский полуостров, обороняла 276-я стрелковая дивизия. Мы захватили 86 новых грузовиков, 26 гусеничных тягачей, две 45-мм противотанковые пушки и несколько машин боеприпасов с грузом снарядов 122-мм калибра с поездов снабжения, прибывших из Мелитополя. Боеприпасы предполагалось доставить в Севастополь.

Мы были рады, что захватили поезд; скоро мы уже были экипированы новыми русскими грузовиками «Форд». (Это «полуторка» ГАЗ-АА, выпускавшаяся по лицензии фирмы «Форд» в 1932–1946 годах. – Рей.) Наш собственный инвентарный список автомашин сильно сократился; ощущалась нехватка мотоциклов. Я с облегчением узнал спустя несколько часов, что мы потеряли всего одного солдата, его убило шрапнелью. Наш успех сделал возможным нестандартный способ ведения боевых действий.

Ночью нас сменил 2-й батальон 1-го пехотного полка дивизии «Лейбштандарт». Машины были дозаправлены и опробованы на полной скорости для проведения следующей операции. Нам была поставлена новая задача: сразу же взять Геническ и перекрыть дорогу через третью косу (Арабатскую стрелку).

К 5.00 мы опять сидели в своих машинах, двигаясь навстречу солнцу. Спустя короткое время мы впервые увидели Азовское море. Его гладь зеркалом раскинулась перед нами. Один большой пароход и пять меньшего размера двигались на восток и вскоре исчезли за горизонтом.

Мы достигли Геническа примерно в 6.30. В предместьях города царила тишина, не было видно ни души. Была ли эта тишь частью оборонительной тактики русских, или этот портовый город просто не был защищен? Мотоциклетное отделение осторожно приблизилось к домам, но, вопреки ожиданиям, не встретило никакого сопротивления. Тогда мы на полном ходу устремились вперед, углубляясь в восточную часть города и район порта. Там ситуация была иной. Колонна грузовиков пыталась скрыться в направлении Мелитополя. Пехота противника в панике бежала в ближайшие дома и спустя некоторое время сдалась в плен.

Взрыв в гавани возвестил о подрыве моста, соединявшего Геническ с Крымским полуостровом (Арабатской стрелкой). 2-я рота 1-го разведывательного батальона СС быстро захватила пешеходный мост через узкий пролив, соединяющий Сиваш с Азовским морем, и уберегла его от подрыва. Во время атаки на мост пулей в голову был убит командир роты оберштурмфюрер СС Шпет. Потери в офицерском составе привели к опасной диспропорции. Почти все прежние командиры рот и командиры взводов были убиты или ранены. Во 2-й роте 1-го разведбатальона был уже третий командир, оберштурмфюрер СС Беттхер.

С крутого берега в Геническе нам было далеко видно на юг, и через пролив мы могли наблюдать за всеми передвижениями противника. Соответственно, для нас не было неожиданностью, когда советские войска атаковали нас со стороны Арабатской стрелки, представ перед нами как мишени на стрельбище.

Рота за ротой медленно, но неуклонно двигались к нашему крутому возвышению на верную смерть или в плен. Для меня было загадкой, почему советский командир проводил эту атаку. Прежде чем наши пулеметы собрали свою кровавую жатву, мы дали вражеской пехоте подойти примерно на 200 метров. Результат был ужасным. В считаные минуты бесчисленные тела убитых красноармейцев покрыли поросшую редкой травой местность, в то время как уцелевшие шатаясь побрели к нашим позициям с поднятыми руками.

Позиции русских минометов были накрыты огнем наших 88-мм зенитных орудий. К 9.00 был дан отбой отражению атаки, и 1-я рота 1-го разведывательного батальона СС прошла по пешеходному мосту на Арабатскую стрелку, чтобы произвести разведку в южном направлении. Я намеревался создать плацдарм и продвинуться по этой узкой полоске суши как можно дальше. К сожалению, разведка застопорилась всего через три километра. Полевые укрепления и береговые батареи, установленные на конструкциях из бетона, образовали непреодолимое препятствие, а открытый с них огонь вместе с несколькими атаками русских бомбардировщиков привели в течение ночи к некоторым жертвам в личном составе.

17 сентября около 21.00 на смену нашему батальону заступил 3-й батальон 1-го мотопехотного полка дивизии СС «Лейбштандарт». Мы же получили задачу вести разведку в северо-восточном направлении и попытаться соединиться с авангардным батальоном Боддина ХХХ армейского корпуса. В течение ночи наш батальон получил в качестве пополнения шесть офицеров и 95 солдат. Первое, с начала войны в России, пополнение произвело прекрасное впечатление и быстро вошло в состав батальона. За несколько дней молодые солдаты стали «воинами-ветеранами». Под обычный надоедливый воздушный налет мы покинули Геническ и двинулись в направлении Мелитополя. Мы испытали на себе всю тяжесть пути на северо-восток по осевшим, песчаным дорогам, через лесистые участки и вскоре вошли в контакт с батальоном фон Боддина, расположившимся к югу от Акимовки, занятой крупными силами русских.

У фон Боддина и у меня было много общих знакомых в Мекленбурге, в котором мы оба провели несколько незабываемых лет. Типичный кавалерист, фон Боддин сменил форму в начале 30-х годов и работал с генералом фон Сектом в Китае, пока не был отозван на службу в германской армии. Он был стремительным, почти горячим по характеру офицером, не боявшимся рисковать и решительным в атаке. Он погиб в январе 1942 года в бою у Евпатории в Крыму. Его убили коварные партизаны.

Два авангардных батальона вели бой на южных подступах к Мелитополю до 21 сентября, ожидая подхода 72-й пехотной дивизии. Дальнейшее наступление на Мелитополь и к северу от города без поддержки крупных сил пехоты было невозможным. Мы оторвались от остальных сил XXX армейского корпуса на 200 километров.

21 сентября я получил приказ выйти из боя и вести батальон обратно в Каланчак. Подразделение отошло почти на 200 километров за двенадцать часов и 22 сентября уже стояло готовым к предстоящему штурму Крымского полуострова.

Во время длительного похода через Ногайские степи Северной Таврии я впервые ощутил ужасную пустоту открытых пространств. Мы часами двигались на запад, не встречая ни одного немецкого солдата. Предоставленные самим себе, быстро продвигавшиеся авангардные батальоны устремились в глубь русской территории и пробивались вперед далеко на восток, но немецкие войска не овладевали регионом. Разверзшаяся пустота степи оказывала на нас угнетающее воздействие. Как мы будем проводить дальнейшие операции на востоке? Какие части и соединения будут брошены против сил противника в Крыму?

Мы стали смотреть дальше сиюминутного конкретного сражения и угадывать оперативную задачу армии на востоке. Никто уже не верил, что имевшиеся под рукой формирования достаточны для того, чтобы удерживать фронт в течение зимних месяцев. Немецкие части и соединения были потрепаны и срочно нуждались в отдыхе, пополнении и ремонте.

Мы были приданы LIV армейскому корпусу, и, после того как бравой 73-й пехотной дивизии (а также 46-й пехотной. – Ред.) удалось 26 сентября штурмом взять Перекоп и преодолеть Татарский ров, мы должны были быстро пересечь перешеек и вклиниться в отступающие порядки противника. Батальон стоял наготове для проведения операции к исходу дня, в четырех километрах к северо-западу от Перекопского залива.

Последовало сражение, отличавшееся необычайной интенсивностью и ожесточенностью с обеих сторон, и только 27 сентября батальон 72-го пехотного полка смог ворваться в Армянск. Однако и 28 сентября не было условий для использования моторизованных подразделений.

Советские войска снова и снова контратаковали крупными силами при поддержке танков. В 4.30 батальон был придан 46-й пехотной дивизии и выдвинулся на позицию в трех километрах к северо-западу от Перекопа. Расположившийся к северу от Татарского рва, наш батальон в 9.00 был отозван. Поскольку никакой возможности для ведения боевых действий в оперативном районе 46-й пехотной дивизии не было, в 11.00 батальон вернулся в ведение «Лейбштандарта».

Советские оборонительные позиции на перешейке к югу от Перекопа были сокрушены только после десяти дней тяжелых боев. Через перешеек не удавалось прорваться вплоть до 28 сентября (автор ошибается. Через Ишуньские позиции немцам удалось прорваться только 28 октября (по Манштейну, в наших источниках 20 октября), действительно через десять дней тяжелых боев. – Рей.). После этого дорога на Крым была открыта. 29 сентября (октября. – Рей.) началось преследование разбитых советских войск, кульминацией которого стал последний штурм Севастополя 29 июня – 4 июля 1942 года. В то время как LIV армейский корпус упорно сражался за каждую пядь земли к югу от Перекопа, а главное армейское

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату