знаменитого заповедника, слышалась стрельба.
Никто не знал, кто стоит за этими действиями. Как всегда, выдвигались разные версии, обвинялись разные люди, звучали опровержения. В основном все размышляли о том, кто такой «Аш-Бэ». Гендрик Бестер, владелец банановой плантации, так перепугался, что продал свою землю и уехал куда подальше. Все гадали, на каком языке аббревиатура — на латыни, африкаансе, сепеди или венда. Участились странные несчастные случаи. Двое предполагаемых браконьеров получили серьезные увечья, свалившись в яму — ловушку на леопарда. Они охотились на угодьях, принадлежащих племени тлхавекиза возле заповедника «Маньелети». В окрестностях Граскопа сгорела лесопилка. Она загрязняла низины. В заповеднике «Саби Сэндз» двух браконьеров из Дамфриса жестоко избили и привязали к трупу убитой ими антилопы. В вельде отстреливали охотничьих собак. Совершено нападение на мужчину и женщину, которые специализировались на убийствах животных в традиционных медицинских целях. Как и браконьеры, которых привязали к убитой антилопе, они рассказывали о том, что на них напали ночью. Как им было страшно! Нападающие были в масках и молчали, поэтому жертвы не могли сказать, какого цвета была у них кожа и на каком языке они говорили. Нападений было не так много, чтобы породить панику или истерику. Они происходили нечасто и нерегулярно, с интервалами в месяц и больше, на территории двух провинций. Их разделяло расстояние в несколько тысяч километров. За это время истории обрастали слухами и самыми нелепыми домыслами.
Единственной ниточкой была аббревиатура: «H.B.». «Аш-Бэ».
Согласно самым упорным слухам, данная аббревиатура расшифровывалась как honey badger, то есть барсук медоед или барсуки медоеды, поскольку нападавших было несколько. Неясно, кто первый выдвинул эту версию.
Ходило столько слухов о том, кто скрывается за буквами «H.B.», что о «Могале» и его служащих как- то забылось. Но иногда они все же оказывались в центре общественного внимания. Может быть, потому, что не скрывали своего отношения к растущему числу курортов и туристических комплексов, заявляя, что они наносят непоправимый урон окружающей среде. Кроме того, они активно выступали против браконьеров. Сотрудники «Могале» не осуждали вслух деятельность «H.B.». И потом, их любимец — ручной барсук медоед — был самым знаменитым во всей провинции. Но с тех пор как Коби де Виллирс на глазах нескольких свидетелей убил трех отравителей хищных птиц и колдуна-сангома, подозрения сместились в сторону «Могале». Смерть Франка Волхутера породила новую волну слухов. Говорили, что Франк был «мозговым центром» таинственного «Аш-Бэ», но испугался и был убит своими же сторонниками. Что его прикончили местные жители, которым надоело, что экологи вмешиваются в их жизнь. Что к его гибели имеют непосредственное отношение разведслужбы.
— Полная чушь, братан, рассказывают столько всякой дряни!
— Почему же эта дрянь никогда не попадала в газеты?
— В местные попадала, да только, похоже, никто ни хрена не понимает, что у нас творится.
— Почему барсук медоед?
— Не знаю, братан. Сам можешь гадать. Может, потому, что барсук медоед — очень, очень крутая зверюшка, никому не дает спуску. Живет сам по себе, такой невидимка, охотится в зарослях, питается змеями — гадами ползучими. И умеет выживать. Вообще-то символично, тебе не кажется?
— Символично, — согласился я. Интересно, что бы сказал Дик, узнав о том, что барсук медоед — любимое животное Коби де Виллирса. — Но ты сказал, что в ту ночь в пабе были и другие люди, а не только деятели из «Могале».
— Братан, по-моему, у них тут целая сеть. Вроде тайного общества. Но его возглавляет «Могале». Нет, никаких доказательств у меня нет. Но их Коби — настоящий псих, чокнутый.
— Вот как?
— Парень в основном молчит, но стоит взглянуть ему в глаза, и сразу становится ясно: он чокнутый. Полный псих.
— Значит, ты их совсем не поддерживаешь?
— Какого хрена, братан! Я что хочу сказать: ты оглянись по сторонам. Совсем рядом с нами — самый большой заповедник на всей планете. Тридцать пять тысяч квадратных километров! Вся провинция Лимпопо. Территория больше Голландии! Сто сорок семь видов млекопитающих и пятьсот семь видов птиц. Неужели нам надо еще и людей отстреливать?
— Я тебя понял. Но вопрос в следующем: почему эти «Аш-Бэ» принимают все так близко к сердцу?
— Не обижайся, братан, но они чем-то похожи на тебя.
— На меня?!
— Вы, буры, вообще все чем-то похожи. Обожаете создавать всякие тайные общества. Знаешь, сколько их здесь? У вас, братан, типа предрасположенность к этому. Слыхал о придурках, которые называют себя «Избранными» или «Дочерьми Сиона»? — Его произношение оставляло желать лучшего.
— Нет.
— Братан, их здесь уймища. У них собственный пророк, парень, который вроде как видел будущее. Они без конца цитируют святого Павла и считают себя избранными. У вас просто тяга какая-то к тайным обществам, вот что я тебе скажу.
— Может быть, ты и прав.
— Ты слыхал о бурской мафии в Нелспрёйте?
— Нет.
— Они там всем заправляют. Нельзя вспахать ни одного гектара земли, если не отрезать им долю.
— А я думал, что в городском совете Нелспрёйта заправляет АНК.
— Братан, деньги крутят землю! За деньги можно купить все.
Одно по-прежнему оставалось непонятным.
— Дик, но, если за всем стоят африканеры, почему они используют английское название?
— Не понял, братан…
— «H.B.» — это сокращение от honey badger, то есть барсук медоед.
Дик изумленно покрутил головой.
— С ума сойти, приятель. С ума сойти!
Мне нечем было ответить на его реплику.
По пути я размышлял о том, что люди часто оказываются не такими, какими ты их себе представлял.
Взять, к примеру, Жанетт Лау. Всю жизнь в армии, бой-баба, никогда ничего не спускает обидчикам, требует принимать ее такой, какая она есть. Если ругается, то по-мужски. От нее не дождешься слов утешения. Но стоило попросить ее о помощи, она прислала мне дорогую «Ауди A4», хотя вполне могла арендовать скромные «ниссан-алмеру» или «тойоту-короллу». Я попросил оружие, и она достала для меня на черном рынке «глок» со спиленными номерами. Более того, она сама испытала пистолет и привезла его лично, хотя могла бы передать подарок с Би-Джеем или Барри. «Вид у тебя нормальный», — сказала она, когда увидела меня. Но на автостоянке она, как всегда категорично, осведомилась: «Леммер, как ты себя чувствуешь?» И в глазах ее светилась почти материнская забота.
Жанетт сказала: «Она вошла и заявила, что ей нужен самый лучший. Деньги не проблема. И я поручила задание тебе».
Я по-прежнему склонен был считать, что она меня разыгрывала.
А теперь вот Дик. Старший егерь. Сначала он показался мне обычным надменным англичашкой. И вот он поехал за мной потому, что сделал стойку на Эмму и хотел выяснить, не перебегает ли он мне дорогу. Он показал свою истинную натуру: безобидный и… мне показалось, что лучше всего к нему подойдет определение «наивный».
Его влечение к Эмме меня не удивило. Он был в ее вкусе; должно быть, он такие вещи чувствует инстинктивно. Он явно выказывал к ней интерес с самой первой встречи. Но я никак не ожидал, что он ради нее пойдет на такие жертвы. Он даже не поленился выяснить у Сьюзен, не займет ли она меня, пока он будет подбивать клинья к Эмме. Неужели в этой глуши у красотки блондинки настолько нет никаких перспектив, что она согласна заняться Леммером из Локстона?
Как странно! Когда Дик рассуждал о прелестях Сьюзен, я мог думать лишь о черной мамбе ревности,
