в потоке транспорта. Неожиданно я развернул машину, хотя это было запрещено, и помчался к дому Барбары – к Барбаре. Ее могло не быть дома. Вероятно, стоило предварительно позвонить. Но зачем? Ведь я уже приехал.
Я остановил машину перед домом. В кухне горел свет – хорошо, она дома. Я позвонил и стал ждать.
Дверь открыла не Барбара, какая-то другая женщина. У нее в руке был бокал вина. Я не знал ее.
– Барбара дома?
– Она на кухне. Готовит обед.
– Мне надо повидаться с ней.
– Подождите минутку. Вы кто?
– Я ее друг.
Я прошел за женщиной на кухню. Барбара процеживала рис. С ней был мужчина. Может быть, муж или любовник женщины, встретившей меня.
– Мэсон! – Барбара была удивлена и рада. – Что такое? – Какие-то нотки в ее голосе насторожили меня.
– Я хочу поговорить с тобой. У тебя найдется минутка?
– Да, только я…
– Пожалуйста.
Барбара передала рис своей подруге. Прежде чем она успела представить меня своим гостям, я схватил ее за руку и вытащил их кухни в спальню.
– В чем дело, Мэсон? Что произошло?
Я закрыл дверь в спальню, обнял ее и поцеловал. Она перестала что-либо соображать, когда мой язык оказался у нее во рту. Я тискал ее грудь под пластиковым передником.
– Я хочу тебя.
– Но мы не можем.
– Они немножко поживут без нас.
– Сюда могут зайти.
– Тогда пусть смотрят.
Я положил руку Барбаре на юбку. Она начала раздеваться. Я расстегнул ширинку. Она сняла с меня пиджак. Я потянул передник через голову. Нам обоим казалось, что все происходит слишком медленно. Тогда мы отстранились и разделись самостоятельно. Затем упали в постель, погрузившись друг в друга.
Все мысли об Урсуле исчезли. Сейчас я хотел Барбару. Только Барбару. Я так привык к темным волосам на лобке, что совсем забыл ее мягкий светлый пушок. Он был свежим, новым для меня. От Барбары пахло орехами, ее запах совершенно не походил на запах Урсулы.
Я понял, что Барбара похудела в бедрах. Ее живот тоже казался более плоским, пупок выделялся сильнее, чем раньше. Ее груди не уменьшились в размерах, но не так свисали вниз. Я испытывал необычное чувство новизны, словно в первый раз занимался с ней любовью.
Она стала другой. В ее движениях было меньше расчета, больше непринужденности. В иные мгновения казалось, что она не знает, что делать дальше, каким видом секса заниматься. Я перевернул ее на кровати и вошел в нее сзади. Ее голова крепко прижалась к подушкам в изголовье кровати. Светлые волосы исчезли, скрытые подушками. Я слышал приглушенные восторженные вопли.
Я ждал, что кто-нибудь постучит в дверь. Не знаю, сколько времени мы провели в спальне, но никто не постучал.
– Я не могу бросить гостей, – сказала Барбара.
– Я опять хочу тебя.
– А я хочу тебя. Но сейчас не могу. Может, позже. Ты останешься обедать?
Я улыбнулся при мысли, что мы трахались до умопомрачения, а теперь рассуждаем, остаться ли на обед.
– Я должна выйти к ним.
Барбара подняла свое липкое тело с кровати и начала поспешно одеваться.
– Не надевай лифчик.
– Хорошо.
Я тоже начал одеваться. Барбара вышла из спальни, приоткрыв дверь и проскользнув в щель. Она не хотела, чтобы ее друзья заглянули в спальню и увидели меня.
Через несколько секунд она полуодетая вернулась в спальню.
– Они уехали, – сказала она и протянула мне записку:
– Что они могли подумать?
– Не все ли тебе равно?
– Мы обошлись с ними довольно грубо, тебе не кажется?
