– Я чувствую себя гораздо лучше, – объявила она.
– Я рад.
– Подойти и поцелуй меня.
Я поцеловал ее. Она обхватила руками меня за шею и повисла на мне. Может быть, я и ошибался насчет мотоцикла. Возможно, она просто ездила куда-то покататься – такая у нее привычка. Мне она говорила, что такие поездки помогают ей прочистить мозги. Возможно, я был чересчур подозрителен, чувствовал беспричинную вину. В конце концов, ей пришлось бы проехать по множеству извилистых дорог, чтобы обогнать меня по пути к дому. А затем еще раздеться и лечь в постель.
Может быть, я все это нафантазировал. Я снял одежду, лег в постель, и мы заснули.
Я проснулся от чувства удушья. Спальня была полна дыма. Пламя лизало обои. Я вскочил с кровати. Комната горела. Я разбудил Урсулу. Она открыла глаза, но не пошевелилась, не пыталась встать.
– Урсула! – закричал я. – Что с тобой?! Внезапно до меня дошло, что она одета. Когда мы засыпали, она была голой. Сейчас на ней было длинное белое платье – подвенечное платье, которое я видел гардеробе. Языки пламени поднимались и росли, как фантастические растения. В отчаянии я огляделся вокруг, сорвал с кровати одеяло и сумел загасить пару небольших очагов огня. Но этого было недостаточно.
– Урсула, вставай! Ради Бога!
Я схватил ее за руки и начал вытаскивать из постели. Она была в полном сознании, но не сделала ни малейшей попытки помочь мне. Она не хотела, чтобы ее спасли. Но ее нужно было спасти.
Я потащил ее в ванную, где не было огня. Может быть, я был не прав и следовало увести ее из спальни. Но я был в панике, и в тот момент мне пришло в голову только то, что в ванной есть вода, и, закрыв дверь, можно спастись от огня и дыма.
Все происходило, как в замедленном кино. Мне казалось, что прошла вечность, прежде чем я перетащил ее через комнату. Ее тело, облаченное в белую ткань, цеплялось за восточный ковер, прижимаясь к нему своим весом. В моем мозгу пронеслось видение – женщина, тащившая тело девушки по коридору отеля. Все повторялось снова.
Наконец, я захлопнул дверь ванной. Урсула лежала на кафельном полу. Я крикнул ей, чтобы она залезла в ванну. Бесполезно. Казалось, что она не слышит.
Я вспомнил, что видел огнетушитель в гараже, на стене над мотоциклом, и помчался туда. Скатившись по ступеням, я поскользнулся и упал. Но не почувствовал боли. Только кости затрещали, ударившись о дерево.
Я бросился на кухню и поспешно открыл дверь в гараж, выломав замок. Мой нос по-прежнему чувствовал запах дыма из спальни. Мысленным зрением я видел неудержимое продвижение огня – по обоям, по простыням, по кровати.
Я боролся с тяжелым огнетушителем, таким же старым, как сам дом. Им никогда не пользовались. Может быть, он давно испорчен. Я сорвал огнетушитель с поржавевших креплений на кирпичной стене и с этим тяжелым оружием вернулся в кухню. Отчаянно пытаясь повернуть раструб под нужным углом, я одновременно старался разобраться в инструкции. Безнадежно. Ругаясь про себя, я поднялся по лестнице, перешагивая через две ступеньки. Мысленно я видел, как пламя стремится к ванной, двигаясь по следам Урсулы, готовое настигнуть и объять ее. Я пинком распахнул дверь в спальню, превратившуюся в преисподнюю, и задохнулся в дыму.
Я нажал рычаг на огнетушителе, но он был чересчур тугим. Тогда я поставил огнетушитель на пол, пытаясь с ним справиться. Мне пришлось толкнуть рычаг босой ногой, чтобы огнетушитель начал изрыгать белую пену. Я пытался поднять его и нацелить на пламя. Но он жил собственной жизнью и дико плевался, высвобождая свое содержимое неконтролируемыми спазмами.
Я направил огнетушитель на обои. Ревущий поток пены обрушился на пламя. Я задыхался в дыму. Итак, огнетушитель заработал, но на какое-то мгновение я потерял над ним управление. Огнетушитель самопроизвольно развернулся у меня в руках, и меня покрыла пена. Сквозь огонь я увидел, что дверь в ванную открыта. Открыта!
– Урсула! – крикнул я. Справившись с огнетушителем, я залил пеной стол и открытый гардероб. Меня окутывал густой туман из дыма и пены. Затем я увидел Урсулу.
Она стояла у окна рядом с дымящимися шторами спиной ко мне, глядя на улицу. Даже находясь в паническом состоянии, я понял, что она не может справиться с пуговицами на спине белого платья. Я залил ее вместе со шторами белой пеной. Огня больше нигде не было.
Я развернул ее лицом к себе. На ее лице было отсутствующее выражение, никак не связанное с происходящим вокруг.
– Спасибо, – это все, что она сказала, не глядя на меня.
Я взял ее за руку и посадил на край кровати, покрытой пеной. Вернувшись к окну, я открыл его, чтобы выветрился дым.
– Почему ты не осталась в ванной? – спросил я, по-прежнему кашляя. Она не ответила. Мой вопрос был пустой тратой времени. Мысленно Урсула находилась далеко отсюда. Я сел рядом с ней.
Белое свадебное платье походило на саван. Урсула молчала.
Я оставил ее и стал наводить порядок. Я брал вещи, переставлял их, вытирал, ставил назад. Время от времени оглядывался на Урсулу. Она встала с кровати и снова подошла к окну.
Я жил с сумасшедшей, с женщиной, которую толком не знал или не понимал, с женщиной, которая пыталась убить нас обоих, и вероятно, повторит свою попытку.
ШЛЕМ
Мне казалось, что я нахожусь в безумном сне. В дневные часы мы с Урсулой напряженно трудились в офисе. Но когда наступал вечер, все изменялось. Она становилась другой женщиной, я становился другим мужчиной, и мы жили другой жизнью.
Два дня после пожара Урсула не приходила в офис. Она присматривала за рабочими, которые приводили спальню в порядок. Появившись на работе снова, она была прекрасной и спокойной, как всегда.
