Эдон вгляделся в поднятое к нему лицо.
— Нет, но вы меня удивляете. Мы ведь пришли сюда не для шуток. Я согласился на это только потому, что вы обещали дать мне ответы на вчерашние вопросы.
Тала кивнула.
— Да.
— Вы — колдунья, Тала ап Гриффин?
— Некоторые так считают, но моя сила не в колдовстве. Вы знаете легенды о короле Артуре и его маге Мерлине?
— Я слыхал сотни историй, одна причудливее другой. Какую часть легенды вы хотите обсудить?
— Говорят, у Мерлина была врожденная способность читать в человеческих сердцах и предсказывать будущее, а всему остальному он научился, превращаясь то в сову, то в оленя, то в речного лосося.
Эдон остановился. Дубы поредели, и перед ним заблестело озеро — спокойная гладь была похожа на серебряное блюдо. Этот вид вернул его на десять лет назад. Тогда, юношей, он увидел озеро точно таким же. Правда, теперь берег стал шире, так как уровень воды из-за засухи понизился. У противоположного берега среди камышей плавали лебеди.
— Все так, как я это помню, — наконец произнес Эдон, — кроме одного. Десять лет назад вон там виднелись развалины старинного храма. Даже полуразрушенный, он казался прекрасным. Он имел форму подковы, две стены окружали шпиль. Полагаю, что его подмыла вода. Жаль.
— Развалины, о которых вы говорите, у нас называются Стеклянным замком. Вы его не видите?
— Нет. Разве Стеклянный замок не принадлежит Владычице Озера, как о том говорится в легенде?
— Принадлежит, — согласилась Тала. — Лишь люди с чистой совестью могут увидеть замок. Вам очень повезло, что вы его видели. Король Альфред тоже его видел.
— Неужели?
— Да. Ему тогда исполнилось семнадцать лет. Он приехал сюда лечиться от болезни желудка.
— Вы это точно знаете? — спросил Эдон.
— Да, я все помню, хотя была тогда маленькой. Спросите его, и он подтвердит каждое мое слово.
— Вы сказали, что он прибыл сюда на излечение, но он не вылечился. Этот недуг мучает его по сей день.
— Но Альфред сам виноват — он отказался от лечения. Он был тогда очень молод и командовал всеми войсками своего брата-короля. Видимо, он не хотел рисковать. Христианину получить исцеление от язычников… Он уехал, так и не выпив воды из Лима.
Тала склонила голову набок, наблюдая за выражением лица Эдона. А он рассмеялся и щелкнул ее по носу.
— На что вы смотрите? У меня на кончике носа вылез огромный прыщ?
— Нет. Вы на самом деле ничего не видите?
Веселость Эдона мгновенно исчезла. Он взглянул на сверкающее озеро, затем на ее очаровательное лицо.
— Я вижу озеро, которое красивее, чем любая река в Дании. Вижу домик и поляну, вижу солнце и безоблачное небо. Что еще я должен увидеть? — Он снова засмеялся, но это был отрывистый смех, скрывавший тревогу. — Огромный стеклянный шпиль и золотой алтарь над серединой озера?
— Не над серединой, а слева от охотничьего домика короля Оффы.
— Там ничего нет, — твердо стоял на своем Эдон. — Зачем вам понадобилось приплетать сюда короля Оффу?
— Это объясняет, почему мы с Альфредом родня. Мать Оффы — из клана белых драконов, а его дочь вышла замуж за человека из клана золотых драконов — клана Альфреда.
Эдон снова щелкнул ее по носу.
— А медведей на вашем семейном древе нет?
— Найдутся. А теперь на нас точит зубы волк.
— Да. — Озеро притягивало взгляд Эдона. Он скинул с плеч мешок и бросил его на траву под дубом. Потом сел и сказал: — Я бы хотел провести здесь остаток дней. Вид потрясающий. Вода, правда, спала. А рыба все еще водится?
Тала развязала мешок и вынула оловянную чашу.
— Да, мы не голодаем. Я дам вам напиться.
Эдон думал, что она пойдет к озеру, но она направилась к одному из ручьев и, вернувшись с чашей, наполненной до краев, опустилась перед Эдоном на колени. Викинг оперся здоровой рукой о землю и взял чашу в забинтованную правую ладонь. Тала сидела на корточках и наблюдала, как он пьет.
Вода расплескалась и намочила ему повязку. Холодная, чистая, она имела изумительно свежий вкус.
— А вы хотите попить? — спросил Эдон, отдавая чашу Тале.
— Я напьюсь потом. Ваша повязка промокла. Позвольте я развяжу ее и просушу.
— Я подозреваю что-то неладное, маленькая колдунья. Что за игру вы затеяли? — Эдон вытянул руку и внимательно смотрел, как она развязывает мокрую повязку.
— Ничего я не затеяла. Я просто пытаюсь ответить на ваши вопросы, — объяснила Тала. Она помахала снятой повязкой в воздухе и отнесла к ближайшему дубу, где повесила ее на сук.
Эдон разжал пальцы и посмотрел на ладонь. Он молча ждал, когда Тала сядет с ним рядом.
— Черт, опять принялись за свое! — воскликнул Эдон. — Взгляните на мою руку.
Но Тале не надо было туда смотреть.
— Я дала вам чашу с водой из Лима, и ожог на руке зажил.
Эдон снова вытянул руку. Ладонь была сырой, а на месте болезненного волдыря осталась лишь розовая полоска.
— Синяки у вас на груди тоже исчезли. И все это благодаря воде, Эдон, мои заклинания тут ни при чем.
Эдон, не говоря ни слова, встал и, протянув руку, поднял ее на ноги, а когда она начала сопротивляться, перекинул ее через плечо. Он решил испытать силу целебной воды на своей спутнице — из-под короткого платья Эдон углядел у нее на бедре синяк, оставленный его невоздержанной страстью. Он зашагал к ручью, из которого она брала воду, но остановился немного выше по течению, у небольшой запруды из камней, где вода образовала пруд.
— Что вы собираетесь сделать, Эдон? — воскликнула Тала.
— Полечить вас! — С этими словами он бросил ее в воду.
Тала погрузилась в глубину, затем, отплевываясь, выплыла. Венок съехал ей на глаза. Она плеснула в Эдона водой, намочив ему куртку.
— Придется мне превратить вас в лягушку!
— Поспешите, — засмеялся Эдон, стягивая мокрую одежду через голову, — пока я не разулся.
— Не вздумайте залезть в пруд! Он — мой, мужчинам сюда ходу нет! — Тала отвернулась и поплыла к противоположному берегу.
У Эдона заняло слишком много времени, чтобы расшнуровать и снять башмаки. Он едва начал расстегивать штаны, а Тала уже вылезла из воды на другой стороне пруда. Она стояла на плоских камнях и сердито грозила ему кулаком.
— Вы все-таки решили не послушаться меня? Ну, теперь ждите беды! — воскликнула она и убежала.
Викинг застыл на месте в ожидании кары. Он был совершенно уверен в том, что превратится в огромную жирную жабу и утонет в собственных штанах.
Однако ничего подобного не случилось. Эдон покраснел от стыда за свою глупость, откинул назад голову и расхохотался.
