— Что вы делали с мисс Апшелл?
Слова вылетели изо рта Перегрина прежде, чем он успел их обдумать.
Капитан нахмурил брови.
— Ничего, что касалось бы вас.
Хиггс стиснул в кулаки прижатые к бокам руки.
— Если вы плохо с ней обращались, это меня касается.
— Если я плохо с ней обращался? — Капитан Скотт невесело рассмеялся и, поморщившись, подвинулся на койке. — Вы все перепутали, юноша. Боюсь, что вы не того обрядили виноватым.
— Тогда почему я нашел ее в слезах? — Хиггс вытянулся во весь рост, что было непросто, поскольку некоторые из потолочных балок были очень низкими. — И я уже давно перестал быть юношей.
Капитан удивленно поднял бровь.
— И верно, перестал. В слезах? Хм-м-м. Что же она тебе сказала?
— Что вы достаточно хорошо себя чувствуете и ей больше нет необходимости оставаться в вашей каюте и ухаживать за вами. — Честно говоря, Хиггсу показалось, что у капитана несколько нездоровый вид. Было похоже, что его вот-вот вырвет, но мисс Апшелл, безусловно, виднее. А вообще-то она была права, когда помешала ему сделать трепанацию. — Она хочет посмотреть, сможет ли наш тайник служить ей каютой оставшуюся часть плавания.
— И откуда, черт побери, она узнала про тайник? — взревел капитан.
Хиггс шумно сглотнул. Капитан Скотт нагонял страх и на людей покрепче него, но он еще не сталкивался с таким самоотверженным защитником леди, как Перегрин Хиггс.
— Она предположила, что мы могли когда-то промышлять контрабандой, — признался Перегрин. — И я подтвердил, что у нас есть особое место, где можно ее прятать. Мисс Апшелл всего лишь хочет уединения. Такая просьба не кажется неприемлемой. Если бы вы видели, как она плакала!..
— Ты что, рехнулся? Женщины использую слезы точно так же, как королевский флот использует девятифунтовые пушки. — Николас провел ладонью по лицу. — Они подрывают твою бдительность, а потом, когда меньше всего этого ждешь, раздается: «Приготовьтесь, мы идем на абордаж!» И позволь сказать тебе, Хиггс: разбойники и каперы могут иногда пойти на переговоры, но женщины не знают пощады.
— Позвольте говорить начистоту, сэр.
— А чем ты, черт побери, занимаешься? — возмущенно спросил капитан. Потом пожал плечами и махнул рукой. — Разрешаю.
— Я уже и не припомню, сколько раз ходил с вами в плавание, и я всегда поддерживал вас. — У Хиггса сделалось каменное лицо. Начав, он уже не мог остановиться. — Но на этот раз вы зашли слишком далеко.
Капитан сузил глаза.
— Объяснитесь.
— Когда вы спасали женщин с тонущей «Молли Харпер», каждый из нас гордился тем, что служит под вашим началом. Когда вы забрали леди к себе домой и отнеслись к ним с должным уважением, мы увидели в вас того, кем считали на самом деле, сэр, — джентльменом в душе.
— Уж кого-кого, а тебя это не должно было обмануть, Хиггс.
В глазах капитана сверкнуло предупреждение, но Перегрин продолжал гнуть свою линию:
— Но потом вы принесли мисс Апшелл на борт против ее воли. Вы вышли в море и попытались обогнуть шторм, когда любой благоразумный моряк остался бы в порту, — проговорил Хиггс. — Сказать, что в последнее время ваш ум был затуманен, — это ничего не сказать.
— Это все?
— Нет. Я больше не позволю вам доводить до слез мисс Апшелл, — сказал Хиггс, снова расправляя плечи.
— Ты не позволишь? — Капитан встал, прижимая к бедрам простыню. — Проклятье, Хиггс, какое право ты имеешь вмешиваться? Только не говори, что она тебе нравится!
— Нет, ничего такого, — сказал Хиггс. Его сердце по-прежнему принадлежало восхитительной мисс Салли Монро, и неважно, знала об этом сама леди или нет. — Но вмешаться — не только мое право. Это мой долг.
— Твой долг?
— Мисс Апшелл не такая, как Магдалена Фрит и ей подобные, сэр. Она леди. И я намерен позаботиться о том, чтобы с ней обращались должным образом. Она заслуживает отдельной каюты на борту.
— А если я скажу, что она все равно останется со мной?
Хиггс переступил с ноги на ногу.
— В таком случае, сэр, я буду вынужден вызвать вас на дуэль, хотя мне это не доставит радости.
Николас Скотт запрокинул голову и расхохотался, хотя в его смехе не было ни капли веселья. Потом он снова опустился на койку.
— Вот, значит, до чего дошло. Клянусь, эта женщина хуже норд-оста! Кто бы мог подумать, что кому- то удастся вбить между нами клин?
Перегрин понимал, о чем говорит капитан. Когда Хиггс впервые вышел в море в качестве юнги, Николас Скотт взял его под свое крыло. Он стал для Хиггса старшим братом, которого у него никогда не было. Николас не считал, что проблемы с речью могут помешать Хиггсу продвигаться по службе, и постепенно Перегрин совсем перестал заикаться, когда они отчаливали от берега. Всему, что Хиггс знал о море, его научил капитан. Он искренне верил, что на всех бескрайних морских просторах нет лучшего моряка, чем Николас Скотт.
Но учиться у капитана тому, что тот знал о женщинах, Перегрин не желал. Что касается взаимоотношений с прекрасным полом, Николас Скотт приносил женщинам несчастья и страдания. Его семейная жизнь в первом неудачном браке проходила, мягко говоря, бурно. А его необузданные любовные похождения можно было сравнить со скольжением по мелководью: рано или поздно корабль получал пробоину. Хиггс хотел уберечь от этой доли мисс Апшелл. По крайней мере, он должен убедиться, что она остается с капитаном по собственной воле. Тогда он сможет с чистой совестью умыть руки.
— Ладно, Хиггс, — устало проговорил капитан. — Мисс Апшелл получит личную каюту. Где она?
— Я оставил ее у бушприта.
— Ступай к ней и позаботься о том, чтобы она там и оставалась, пока я за ней не приду.
— Есть, капитан! — Хиггс приосанился и повернулся к двери. — Есть еще кое-что, капитан.
— Что такое?
— По окончании рейса прошу освободить меня от обязанностей вашего первого помощника. — Хиггс не смел отвести взгляд от медной дверной ручки. — Мне неприятно это говорить, но я считаю, что так будет лучше.
— Мужчина должен сам принимать решения, — медленно произнес капитан. — Делай как знаешь.
Хиггс тихо закрыл за собой дверь. Капитан наконец назвал его мужчиной!
Глава 23
Ник одевался не спеша, проверяя, чтобы каждая пуговица была застегнута, чтобы штаны сидели ровно. Яички все еще ныли, но боль стихла до переносимого дискомфорта. Тошнота прошла. Он заплел волосы в косичку и связал ее кожаным ремешком. После всего этого он лихо заломил на голове треуголку.
В конце концов, джентльмен должен предстать перед леди в лучшем виде, когда оказывает ей честь, которую она «заслужила». Довольный результатом, Николас напоследок обвел взглядом каюту. Он заправил койку и навел порядок на столе и на полках. В кувшине плескалась свежая вода, а с крючка свисало чистое полотенце.
Теперь ей не на что будет пожаловаться.
