Пухленькая пожилая женщина бросилась к нему с радостным криком. Она защебетала по‑итальянски, обнимая его и качая головой. Доминик сердечно обнял ее, заговорив на беглом итальянском. Попутно он отдавал распоряжения. Женщина улыбалась и кивала, добродушно поглядывая на Кару.
— Я здесь не по своей воле, — буркнула девушка, когда София обернулась к ней. — Доминик похитил меня. Мне нужно на «Одиссей».
Женщина снова заулыбалась и закивала головой.
— Не утруждайся, — весело возвестил Доминик. — Она ни слова не поняла из того, что ты сказала.
Он отдал приказания насчет ужина, и женщина удалилась на кухню, радостно приговаривая что‑то себе под нос.
— София — экономка. Она живет в маленьком коттедже при усадьбе вместе со своим мужем.
Он присматривает за участком. Кстати, муж тоже, не знает английского. Хочешь подняться в свою комнату, принять душ, пока подадут ужин? Или сначала осмотрим виллу? — Доминик улыбался, надеясь, что это смягчит гнев Кары. Однако напрасно.
— Даже не пытайся меня задобрить. Ничего не выйдет, — бросила девушка. — Я очень зла. Ты все это спланировал еще утром? Вот что за неотложные дела у тебя были!
— Виноват, каюсь, — насмешливо понурился ее собеседник.
— Взгляни на часы! Корабль отчалит без нас. Завтра ты доставишь меня в Сорренто, — сказала девушка голосом, не терпящим возражений. — Я сяду на самолет до Рима. Может, мне повезет, и я успею к прибытию «Одиссея» в порт или перехвачу Гила в аэропорту.
— Я никуда не повезу тебя, Кара, — твердо произнес Доминик, нахмурившись. — По крайней мере, в ближайшие семь дней.
— Но на корабле, должно быть, хватились нас!
— Я переговорил с капитаном, объяснив, что дальше мы не поплывем. Наши чемоданы, наверное, уже доставили к крыльцу.
— Ах, вот как! Я вижу, ты обо всем позаботился. — Кара задохнулась от бессильного гнева. — Забыл только единственную вещь — спросить моего разрешения.
— А я бы его получил?
— Ни в коем случае, — отрезала она. — Я вообще не понимаю, зачем тебе это.
— Ты знаешь зачем. — Доминик провел тыльной стороной ладони по ее щеке.
— В жизни есть кое‑что помимо секса. — Кара раздраженно отбросила его руку. — А нас с тобой связывает только это.
— С Гилом тебя не связывает даже это.
Ну почему он опять прав? Ни с одним мужчиной, даже с Гилом, Каре не довелось испытать того, что открыл ей Доминик. Но ведь из этого не следует, что Гил не сумеет стать хорошим мужем. Для счастья с мужчиной не обязательно воспарять в небеса, находясь с ним в постели.
— Я смогу быть счастлива с Гилом, — твердо сказала Кара.
— Именно потому, что ты так думаешь — а ты сильно заблуждаешься, — я и привез тебя сюда. Здесь ты придешь в себя.
— Какое тебе дело до моей дальнейшей жизни?
— Значит, последние два дня для тебя ничего не значили? — нахмурился Доминик.
— Вовсе нет! — воскликнула поспешно Кара и осеклась. — Я хотела сказать, что мы отлично провели время, и воспоминаний об этом мне хватит не на одну, а на несколько жизней. Ты очень помог мне, Доминик, без тебя я бы не преодолела свое горе. Но мы оба знаем, что подобные вещи однажды кончаются.
— Совсем не обязательно, Кара.
Она уставилась на него, не понимая.
— Нет, они заканчиваются! Так бывает со всеми курортными романами, — с тяжелым сердцем заключила она. — Все, случившееся между нами, только мимолетная страсть, она не может гореть долго…
Доминик не дослушал. Он порывисто обнял Кару, затем поднял на руки и почти бегом направился наверх, в спальню. Вид у него при этом был странный, почти пугающий. Он, распахнул дверь пинком ноги и точно так же закрыл ее за собой.
— Доминик, что ты… — В голосе Кары зазвучала паника.
— Я хочу доказать тебе, что наша страсть еще очень далека от того, чтобы угаснуть. Что бы ты сейчас ни говорила, как бы ни пыталась подвести под происходящее рациональную основу, твое тело не подчиняется разуму.
— Страсть — это всего лишь эмоции, — прошептала Кара обреченно и закрыла глаза.
То, что она чувствовала к Доминику, выходило за пределы обычной страсти, но он не должен был знать об этом. Потому она так упрямо сопротивлялась его напору, боясь продлить роман. Кара силилась понять, что нужно от нее Доминику, зачем он принял такое странное решение, вместо того чтобы расстаться без сожалений. Кара знала, что она для него всего лишь очередная победа на любовном фронте. Но он уже завоевал ее, почему же не отпустить теперь?
Слова Кары задели Доминика. Он размышлял над ними, сам не понимая, чего добивается. Ему случалось и раньше целиком отдаваться страсти. Собственно, его брак был результатом сильного влечения. После развода он снова и снова увлекался женщинами. Однако роман с Карой выходил за рамки страсти, и он отдавал себе в этом отчет. Он жаждал понять, какого рода чувства привязывают его к этой девушке, и потому не мог допустить ее встречи с Гилом.
— Мне кажется, ты слишком много говоришь, Кара. — Он присел на краешек кровати. Потом снял майку. — Я должен доказать тебе, что наше влечение все так же сильно, как и два дня назад. И не думаю, что в ближайшее время оно ослабнет.
Кара словно завороженная следила за его медленными движениями. Сильная загорелая грудь Доминика была покрыта мелкими колечками темных волос, которых так и хотелось коснуться, а лучше — прижаться щекой. Еще секунду назад ее возмутило, как он может думать о сексе во время серьезного разговора, а теперь она сама с нетерпением ждала момента, когда он снимет шорты. Смущаясь и краснея, Кара неотрывно смотрела на его крепкие ноги, плоский твердый живот.
Доминик сел на корточки возле кровати, также бесстыдно рассматривая лежащую перед ним Кару.
— Видишь, как я хочу тебя? Разве можно это назвать охлаждением страсти?
Девушка боролась с собой, пытаясь остаться спокойной и холодной, но ее тело словно жило по своим собственным законам. Дыхание участилось, губы сами собой приоткрылись, соски налились и затвердели, а между ног стало горячо и влажно. Доминик замечал эти изменения, и довольная усмешка появилась на его лице.
Он быстро расшнуровал ее кроссовки, и они с глухим стуком свалились на пол.
— Приподними бедра!
Кара хотела возразить, но рот внезапно пересох, так что она только нервно сглотнула, ничего не сказав. Доминик быстро снял с нее шорты и трусики, затем снова приказал:
— Сядь и вытяни руки!
Кара повиновалась. Она чувствовала себя марионеткой, которую Доминик дергает за ниточки. Странно, ей это даже нравилось. Он стянул с нее майку и уже расстегивал лифчик купальника. Полные округлые груди легли на его ладони. Девушка с тихим стоном откинула голову. Доминик чуть сжал соски пальцами, затем приблизился и взял один губами.
Каре едва хватало воздуха. Господи, как наивно было утверждать, что их влечение уже догорает! Она обхватила ладонями голову Доминика, направляя, и почувствовала, как скользят шелковые непокорные локоны его волос между пальцев. Сердце ее колотилось так громко, что стук казался оглушительным.
Доминик поднял голову и впился жадным поцелуем в ее губы. Рот его был горячим, язык проникал глубоко и быстро исчезал снова. Он осыпал ее губы легкими укусами, так что они припухли. Поцелуи Кары были такими же жаркими, и Доминик почти потерял голову. Его желание пульсировало между ног, ища
