выхода. Он опустился чуть ниже, скользнул языком по шее Кары, затем по груди и животу, коснулся самого нежного и разгоряченного места.
Внезапно она оттолкнула его и прижалась лицом к его груди. Затем медленно стала спускаться ниже. Доминик затаил дыхание, ожидая. Кара взяла рукой его возбужденную плоть, и он хрипло застонал в ответ. Девушка наклонилась и коснулась губами. От ее ласк тело Доминика напряглось, словно натянутая струна. Член его пульсировал, став одним оголенным нервом. Понимая, что дольше не выдержит, Доминик резко отодвинул Кару и опрокинул ее на спину. Затем сам начал ласкать ее, как только что делала она.
Несколько минут спустя Кара вскрикнула и содрогнулась всем телом. Доминик вошел в нее, пока волна наслаждения еще не отхлынула, и она ощутила каждой клеточкой его проникновение. Он тонул в ее шелковых сетях, словно одурманенный, пока оба они не достигли одновременной разрядки.
Доминик вытянулся возле Кары, прижавшись к ней всем телом.
— Итак, теперь это называется охлаждением? — насмешливо хмыкнул он. — Мне, странно другое. Каждый раз, когда мы занимаемся любовью, нам все лучше и лучше. Боюсь, что однажды я просто не выдержу такого накала страстей и упаду с сердечным приступом. Что ты делаешь со мной, Кара?
— По‑твоему, это смешно?
— Но разве я не доказал тебе?
— Что именно?
— Ты не любишь Гила. И потому не выйдешь за него.
— Мы уже обсуждали это не раз! Кроме того, не тебе решать. За кого же мне выходить, как не за Гила? — спросила Кара с иронией.
— Ты хочешь сказать, что Гил будет верен тебе? Что он соответствует твоему идеалу мужчины? Что для него важны те же ценности, что и для тебя? — Доминик фыркнул возмущенно. — Сильно сомневаюсь!
— По крайней мере, он любит детей, а потому может стать хорошим отцом! — упрямо вздернула подбородок Кара.
— Тоже мне идеал мужчины! Я, например, тоже хочу детей.
Кара засмеялась почти весело:
— Какой из тебя отец и муж? Ты соблазнил больше женщин, чем Хулио Иглесиас. Ты, не сможешь построить крепкую семью, даже если этого захочет твоя избранница.
— Ты читаешь слишком много желтой прессы, — поморщился Доминик. — Да, у меня было много романов, но газеты сильно преувеличивают.
— Какая разница, сколько их было! — Кара с досадой махнула рукой. — Главное — это твоя натура. Скажи лучше, что будет дальше?
Доминик задумчиво изучал взглядом потолок. В самом деле, что? Все происходящее между ними было новым для него. Кара Брукс становилась для него все важнее, и он не мог допустить, чтобы она принадлежала Гилу. Впрочем, и любому другому мужчине, кроме него. Ему требовалось время, чтобы понять, какое место занимает эта девушка в его жизни.
— Мне сложно ответить на этот вопрос, — сказал он наконец. — Но думаю, скоро мы узнаем, к чему все это ведет.
— Прости, но у меня нет времени. Гил будет ждать меня в аэропорту, а тебя наверняка уже ждет твоя следующая пассия.
Доминику не понравилось то, что она сказала. Поэтому он обнял Кару и дотронулся пальцем до ее припухших губ.
— Ты, стала мне очень нужна, Кара. Что ты скажешь на это?
— Я скажу, что страсть скрыла от тебя истинное положение дел.
— И каково же истинное положение дел?
— Если бы я знала, — вздохнула девушка. — Когда я с тобой, мой здравый смысл молчит.
— Тогда прекрати копаться в себе. Просто наслаждайся жизнью, пока мы вместе. — Доминик сжал ее ягодицы ладонями. — И может, отложим эту беседу на потом, и займемся более интересным делом?
Кара не нашлась что возразить.
Немного позднее Доминик оставил ее, чтобы она могла принять душ и переодеться к ужину. Завернувшись в полотенце, Кара перебирала вещи. Спальня была чудесной, просторной и элегантной. Все здесь говорило о богатстве. Старинная мебель была подобрана со вкусом. Стены покрывали светло‑голубые обои в мелкий желтоватый цветочек, а на окнах висели тяжелые бархатные драпировки глубокого синего цвета. Все вместе выглядело изящно и в то же время роскошно, и Кара чувствовала себя не в своей тарелке.
Она подошла к окну и чуть отодвинула штору. Взгляду ее открылись бесконечные холмы и зеленый лес вдалеке. Усадьба была окружена чудесными клумбами с альпийскими цветами, волнами сбегавшими вниз по пригоркам. Кара обернулась на смятую постель. В глубине комнаты зиял огромный камин, оформленный под старину. «Интересно, — подумала девушка, — как выглядят остальные комнаты в доме?» Возможно, у нее будет время осмотреть их, коль уж Доминик надумал удерживать ее здесь целую неделю.
А как поступит Гил, не найдя ее на «Одиссее»? Он из тех мужчин, которые предпочитают выяснять правду до конца, какой бы она ни оказалась горькой. А если он найдет Кару здесь? От этой мысли ей стало не по себе.
Однако что ей надеть к ужину? Это должно быть что‑то достаточно элегантное — дому, подобному этому, нужно соответствовать. Все, что у нее было с собой, казалось слишком простым и дешевым. После некоторого размышления Кара приняла решение.
Спустившись в гостиную, она нашла Доминика у камина. Он задумчиво смотрел в бокал, который держал в руке. Выглядел он непринужденно, и Кара расслабилась. На нем были неброские серые брюки и светлая рубашка с расстегнутым воротом. Весь его вид указывал на то, что он доволен жизнью.
Едва заслышав шаги, Доминик обернулся.
— Ты очень красивая, — одобрительно кивнул он Каре, оценив ее платье из легкого шифона. — Хорошо, что ты не надела ничего официального. Это единственное в мире место, где я могу быть собой. Никаких газетчиков. Мои деловые партнеры тоже меня не беспокоят — во всем доме нет ни единого телефона. Разумеется, при мне мой сотовый, но я его отключил. Я приезжаю сюда, когда устаю от светской жизни и хочу побыть в одиночестве.
— Тебя, можно понять, — улыбнулась Кара. — Здесь очень уютно и тихо. Кто присматривает за домом? София?
— Я тут нечастый гость, поэтому мне не нужна многочисленная прислуга. Когда я приезжаю, София посылает за едой и прочими покупками в ближайший поселок. Кроме нее, есть еще бригада рабочих, которые прибирают здесь раз в неделю. Я мог бы нанять прислугу к нашему прибытию, но решил, что вдвоем нам будет лучше.
Как раз в этот момент появилась София и с благодушной улыбкой возвестила, что обед готов. Доминик кивнул ей, затем обернулся к Каре:
— Мы можем пройти в столовую. — И он предложил девушке руку.
Столовая оказалась такой роскошной, что Кара ощутила одновременно и восторг, и собственное несоответствие этой роскоши. Гигантская хрустальная люстра освещала зал, омывая сияющим светом, длинный узкий стол и отражаясь в каждой грани резных хрустальных бокалов, стоявших на нем.
Обедали они в полной тишине. Луковая похлебка с орегано, цыплята, фаршированные острыми томатами и базиликом и политые соусом из красного вина, — все было таким упоительно вкусным, словно приготовлено шеф‑поваром известного ресторана. За основными блюдами последовали легкий салат и десерт — воздушные булочки и пирожные с экспрессо. Они пили красное вино и шампанское, но Кара никак не могла расслабиться.
— Кто это готовил? Потрясающе вкусно, — похвалила она.
— Это Лючия, дочь Софии. Она живет в поселке со своим мужем и детьми. Обожаю итальянскую кухню, мне очень повезло с кухаркой.
Доминик незаметно разглядывал Кару, но по ее лицу невозможно было понять, о чем она думает.
