История Древнего Востока

проиграл. Что-то похожее было и здесь. И там и здесь — общинники, которые знали, за что сражаются, шли за родину, свой город, своего царя, хорошо известного (государства еще небольшие).

Раннее профессиональное войско — тяжело вооруженная фаланга в шлемах, мечи, щиты и копья разной длины. Чем воин стоит дальше от передней шеренги, тем у него длиннее копье, тогда как перед врагом предстает сомкнутый ряд щитов, обитых металлом, и острия копий. Профессиональный рукопашный бой сводится к следующему приему, который требует очень длительной подготовки, но предоставляет солдату возможность дожить до пенсии. Чему их учили? Бить серьезно, точно, не суетясь. Вы стоите плечом к плечу, у каждого в руках меч, и вы должны точно рубить, но не толкаться, не размахивать руками или отпрыгивать, не кричать, а тупо и спокойно идти вперед в своем секторе — около 60 см, контролируя ситуацию. Враг-варвар может быть героем и суперменом, но он прыгает, волнуется, орет и занимает со своим мечом пространство шириной метра в два. А в этом секторе напротив него расположено 3-4 мужчины, которым нечего терять, которые его просто убьют — ведь он один. Этому умению — рубиться, не теряя головы и не нарушая строя, — и учили профессионального воина. За отступление от перечисленных правил казнили или строго наказывали. Кроме того, первый копейный удар фаланги был очень тяжелым. Когда сшибались не профессионалы с варварами, а два коллектива профессионалов, шум стоял большой, — потери могли быть относительно маленькие; профессиональному воину любого типа хочется дожить до старости. Поэтому, когда исход боя складывается не в его пользу, он быстро бежит, и убитых немного.

Профессиональное войско первого типа по форме оружия и характеру боя во многом схоже с ополчением. Но когда те же греки со времени Александра Македонского массами стали профессионалами второго типа, наемниками в чужих странах и у разных полководцев, у них исчезли тяжелые меч, копье, — вообще тяжелое вооружение, но появилось нечто другое: длинное тонкое копье, длинный тонкий меч. Железо доспехов выкинуто, вместо него введены кожаные доспехи, легкие шлемы. Вместо сандалий — высокие сапоги до колен, названные по имени гениального их изобретателя Ификрата «ификрарпидами», чтобы быстро бежать по кочкам и любой пересеченной местности. Соответственно, как велся бой? Если нападали на неорганизованных, то кололи их с большого расстояния, ничем не рискуя. А если напарывались на такого же противника из наемной армии, то колоть-то колют, но осматриваются по сторонам, чья возьмет, и если оказывается, что не наши, то с топотом исчезают с места действия, не понеся почти никаких потерь. Профессионал-воин свое дело знает. Равно как и профессионалы-гладиаторы. Кто будет читать римскую литературу, увидит, что частая фигура у авторов — гладиатор-пенсионер; злачные места в Риме держали бывшие гладиаторы. Да и трудно поверить, что два высококлассных специалиста из-за толпы полупьяных римских граждан будут друг друга убивать. Поэтому гладиаторов, доживавших до старости и спокойно работавших в разных отраслях народного хозяйства римской империи, было довольно много.

Профессиональное войско первого типа имелось и у шумеров раннединастического периода. Об этом свидетельствует, в частности, то, что они порой теряли по 10-20 человек в битвах, решая при этом судьбу государств, пусть даже таких небольших как Шуруппак; умирать профессионалам не хотелось. За тяжело вооруженными воинами шла толпа ополченцев, а впереди, медленно погоняя упрямых ослов, ехало руководство на тяжелых колесницах. На изображениях мы видим шлемы, защитные матерчатые плащи с бляхами, мечи, копья, — действительно «шумеры идут» — весьма угрожающая массовая сцена. И главное организованная цепь, позднее — фаланга единообразно вооруженных профессионалов. Профессиональность не отрицала в это время занятие земледелием, но хозяйство занимало у них меньшее время, чем у «просто крестьян», тоже ходивших в походы, но — редко.

Тогда же и формируется, по-видимому, психология воина. Особенность психологии солдата профессиональной армии в том, что он ни к кому, кроме командира, прочно не привязан. А в древности периодически это люди, изолированные от общества, минимум два-три раза в год лично рискующие жизнью, были очень привязаны к человеку, от ума, храбрости, и деловитости которого в бою зависит их жизнь. Они шли за командиром, поскольку он для них не фигура на плакате, а человек, идущий впереди. Воины любили своих командиров-царей, что давало последним возможность завинчивать гайки и бороться, после войны не только с общинным собранием, но и со жрецами. Нам известен один из таких шумерских «военных техногенов» — Эанатум. Он изображен, когда идет впереди своей страшной фаланги. При нем порой жуткие разгромы имели место, целое государство разгромили, чуть не вырезали, и было убито около 3600 воинов, о чем, правда, рассказывает победитель, приукрашивающий факты и преувеличивающий цифры. Для сравнения:

Египет — совершенно другое общество, там все целостно, едино, воюют большие государства и 50 тысяч убитых.

7. Лагаш воевал с Уммой, Кишем и Ларсой. Имея прочную армию, военную традицию, лугали осваивают идею деспотии. Первый человек, попытавшийся создать деспотию, заслуживает, того, чтобы его помнили — Энси, Энентарзи (вторая половина XXIV в.); да и многие люди вкладывали свои кирпичики в историю создания деспотий, потом их были сотни. Если предшественники Энентарзи грабили храмы просто, отчисляя себе определенный процент, то он поставил вопрос ребром: кто главный? И подчинил, что для аграрных техногенов характерно, храмовое хозяйство государству. Отныне земли храма были объявлены царскими, а сам Энентарзи приобрел примерно 50% обрабатываемых земель. А это предполагало определенный пересмотр отношений божественного и царского. Энентарзи осуществил и общее завинчивание гаек, о чем свидетельствует превращение свободных общинников в подданных деспотического государства. Для вновь создавшейся ситуации нужно было кое-что изменить, и на все посты были посажены слуги правителя, лично зависимые от царя, т. е. власть была доверена чиновникам. Обширные кадры мелких служителей храмов и зависимых от них лиц были обложены налогами, которые они раньше не платили, т. е. храмы были экономически ущемлены и здесь… Затем ухудшилось положение и свободных общинников, потому что к власти пришли новые люди, еще не обзаведшиеся имуществом.

Бесспорно, Энентарзи смотрел вперед. Модель деспотического государства, доминировавшая позднее тысячелетиями на огромных площадях, как будто отсюда списана. Но он был первым и поторопился: такого количества новаций, пусть имеющие будущее, общество не выдержало. Впрочем недовольство, явно вызванное перечисленными мероприятиями, при самом Энентарзи никто открыто не проявлял, подождали преемника, и тогда моментально сняли неугодного царя. Вообще новации сразу реализовать трудно, хотя бы они и были исторически перспективны, что обычно называется социальным прогрессом. Осторожно использовать термин: «исторически перспективные мероприятия», т. е. решения, реализовавшиеся в пределах определенной эпохи. Деспотия при Энентарзи оказалась исторически перспективной, но с забеганием вперед.

8. Лагашское общество взволновалось, вскоре провело перевыборы и выдвинуло Уруинимгина (прежнее чтение: Урукагина). Он решил все исправить и всем помочь. Занимался этим с 2318 по 2310 годы. Восемь лет он так радел об исправлении ошибок Энентарзи, что государство развалилось совсем. Уруинимгина вернул храмам самостоятельность, чем подорвал бюджет. Ограничил власть светских чиновников, чем подорвал государство. Уменьшил налоги, чем тоже ущемил бюджет. А затем отменил долги. Что в итоге вышло? Средств стало меньше, аппарат обозлился: зажиточные, социально активные люди были лишены части средств. В такой ситуации — это еще временные трудности, и они могли остаться временными, если на всем экономить, сидеть тихо и иметь историческое время. А если контр реформатор еще и воитель, то такие начинания почти всегда кончаются плохо. Если бы он не пошел на войну, то может быть все и обошлось, а Уруинимгина начал воевать. Сначала он воевал с Кишем, потом с Уммой. В 2310 он войну с треском проиграл, потеряв половину территории, — остальная же была разорена. И где-то в районе того же 2310 года Уруинимгина исчез с политической арены, никому уже не интересный.

Хозяином положения совершенно неожиданно оказался правитель маленького государства Умма Лугальзагеси (кон.XXIV в.), по наследству, видимо, получивший Урук и каким-то образом Ур. Он вскоре приобрел власть над всем югом Месопотамии, и стал гегемоном, объединившим военные силы нескольких городов. К 2312 году он захватил почти все