себя знатоком кораблестроения и наставником молодого инженера В. П. Костенко, не смог подняться выше уровня представлений о том, что проблема могла быть решена повышением норм запаса водоизмещения с традиционных (хотя и не всегда предусматривавшихся) 2% до 4-5% от водоизмещения. Оказалось, что и этот, представлявшийся огромным запас на новых, до чрезвычайности насыщенных техникой броненосцах был превзойден и вылился в перегрузку до 13% (1785 т).
Под этой тяжестью осадка корабля увеличилась на 0,865 м и вместо предусмотренных проектом 7,96 м составила 8,82 т. Это означало, что главный броневой пояс, который по проекту должен был возвышаться верхней кромкой на 0,46 м над водой, сильно заглублялся и становился для корабля практически бесполезным. Глядя на это, как вспоминал В. П. Костенко, прибывший проводить корабль строитель М. К. Яковлев 'ужаснулся и закачал своей седой головой', а присутствовавший при этом главный корабельный инженер Д. В. Скворцов заметил: 'Не знаю, о чем 'они' думают'.
Но, как и прежде, ответственных за перегрузку кораблей обнаружить было нельзя, флот продолжал загружать их перед походом, не задумываясь о последствиях. 30 сентября МТК вынужден был обратиться к командующему 2-й эскадры со специальным предостережением. Отмечая, что при нынешнем водоизмещении броненосцев типа 'Бородино' 15275 т (с полным запасом угля) их метацентриче- ская высота составляет только 0,76 м (вместо 1,28 м по проекту 1899 г. с нормальным запасом), МТК рекомендовал прекратить прием новых грузов, а часть уже принятых, в которых нет необходимости в повседневной службе, сдать для хранения на транспорты. Рекомендовалось тщательно следить за надежностью крепления грузов, правильностью размещения и расходования воды и угля, перемещая его из верхних ям в нижние, не допускать в трюмах воды, которая могла бы переливаться с борта на борт при качке.
При плавании на крупном волнении следовало надежно задраивать все порты и другие отверстия батарейной палубы. Эти рекомендации были выполнены лишь в части задраивания портов на волнении и при водяной тревоге, на что командующий обратил внимание еще в своем приказе от 23 июня 1904 г. В этом приказе предлагалось в случае получения пробоины круто перекладывать руль в противоположную сторону, что могло бы уже опасный для корабля 18° крен уменьшить за счет циркуляции до 10-9°, и за это время успеть задраить все порты. Получался никем, почему-то, не замеченный парадокс – порты 75-мм артиллерии, предназначенной для отражения атак миноносцев, приходилось держать закрытыми именно тогда, когда возможность таких атак была особенно вероятной.
Но мысль о полной ликвидации или хотя бы сокращении числа 75-мм и еще более мелких 47- и 37-мм пушек была еще слишком крамольной. Попыток подобной разгрузки кораблей предпринято не было. В работе МГШ говорилось: 'Итак, один из первых приказов адмирала Рожественского, в котором упоминается о бое, давал такие указания о маневрировании в бою, от которых не могут не подняться волосы дыбом'. Действительно, о каком ведении боя можно было вести речь, если боевой строй в любой момент мог быть нарушен необходимостью маневра для предотвращения полученного одним или несколькими кораблями гибельного крена. Но в МТК о приказе З. П. Рожественского, по-видимому, даже не знали и не нашли нужным добиваться более радикальных категорических мер (оформленных хотя бы приказом управляющего Морским министерством) по доведению кораблей до состояния, близкого к проектной нагрузке.
Кроме того, в МТК забыли и о собственных, недавно принимавшихся (1898 г.), строгих мерах по устранению на кораблях подверженных возгоранию материалов и предметов снабжения. Острота проблемы, возбужденной сведениями об огромных масштабах пожаров на испанских кораблях в 1898 г., уже забылась, и наши корабли за время постройки оказались переполненными горючими материала ми. Те же шлюпки и мебель, которые на строившихся в Америке 'Варяге' и 'Ретвизане' в соответствии с требованиями МТК были выполнены из стали, на кораблях отечественной постройки было разрешено, как и прежде, изготовлять из дерева. В результате корабли в бою обратились в огромные кострища, и в борьбе с огнем внутренние палубы оказались переполненными огромными массами переливавшейся с борта на борт воды. И до того незначительная остойчивость кораблей резко уменьшилась, и все три, последовательно возглавлявших строй эскадры, передовых броненосца, не имея подводных пробоин, должны были опрокинуться от потери остойчивости. В горячке боя и при наличии множества пробоин в легком борту вряд ли мог быть исполнен приказ, отданный год назад.
Две школы кораблестроения и тактики
Постройка в России по французскому образцу броненосцев 'Бородино', которые должны были противостоять заказанным Японией в Англии броненосцам типов 'Шикишима' и 'Микаса', стала весьма показательным итогом спора двух научно- технических школ кораблестроения, вооружения и тактики: русско-французской и японо-английской. Характерные черты этих школ проявились и в конструктивном типе, и в отдельных технических решениях, и в составе вооружения кораблей. Заметен был и общий» для обеих школ стойкий традиционализм, который ни в России, ни в Японии не позволил инженерам (и стоявшим за их спинами адмиралам) вырваться из рамок сложившегося за предшествовавший период и ставшего для всего мира, по существу, стандартным типом эскадренного броненосца. И в этом смысле корабли обеих сторон, свидетельствуя о завершенности определенного этапа в развитии мирового судостроения, являли собой весьма схожие архитектурно-конструктивные решения: носовая и кормовая башни 305-мм орудий, центральный блок надстроек с мачтами, дымовыми трубами и сосредоточенными здесь же 152-мм орудиями. Сходны были и основные характеристики, включая и скорость.
Обе школы не решились пойти на замену все еще считавшихся чуть ли не главными 152-мм орудий несравненно более эффективными орудиями калибром 305 мм. В России, уже имевшей опыт постройки многобашенных кораблей с тяжелыми орудиями (броненосные фрегаты типа 'Адмирал Грейг', 1868 г.; мореходные броненосцы типа 'Екатерина II', 1886 г.), переходу на единый калибр мешали отсталая тактика и обложившая флот со всех сторон 'экономия'. В Японии слишком еще была велика приверженность к скорострельным орудиям среднего калибра, которые вместе с активной тактикой принесли победу над китайским флотом при Ялу в 1894 г.
Отмечая чрезвычайно осложнившую и замедлившую постройку русских кораблей установку 152-мм пушек в башнях, нельзя в то же время не видеть в этом решении развитие (хотя весьма некстати проявленное и вовсе в бою нереализованное) прежней идеи многобашенных кораблей, отчего наши броненосцы были все же ближе к грядущему типу 'Дредноута', чем японские. Об этом говорило и осуществленное по примеру французов разделение отсеков котельных отделений встроенным между ними центральным отсеком подбашенных отделений и погребов боеприпасов. Такая схема вполне позволяла заменить две башни 152-мм орудий одной центральной с орудиями большего и, может быть, даже 305-мм калибра.
Другим резервом проекта была возможность реальной разгрузки кораблей за счет низкорасположенной батареи 75-мм пушек, противоминную роль которых могли бы исполнить высокоскорострельные башенные 152-мм орудия. Решающим боевым преимуществом броненосцев типа 'Бородино' над японскими было значительно большее возвышение осей носовых 305-мм орудий и 8 орудий в концевых 152-мм башнях, обеспечивавшее превосходство в бою в штормовых условиях и подавляющее преимущество в огне по оконечностям. Это преимущество увеличивалось благодаря применению в башнях русских кораблей электрических приводов, в принципе позволявших вести более уверенную и скорую стрельбу, чем это позволяли гидравлические установки японских башен. Эти резервы, которыми обладала более передовая, отвечавшая новым условиям боя, электрическая техника, не были, однако, в должной мере реализованы из-за чрезмерного увлечения механизмами взаимной замкнутости, призванными исключить ошибки управления, и стремления к полной (подчас явно замедлявшей процесс заряжания) механизации всех действий при обслуживании башен.
К большим потерям времени приводило и применение в русских крупнокалиберных пушках отнимавшего много (до 30 сек.) времени на открывание и закрывание затвора системы Розенберга, тогда как
