И теперь только от энергии и усердия экипажей, опыта и знаний командиров и офицеров, заботы и предусмотрительности командующего и его штаба зависело, смогут ли корабли проявить в бою свои преимущества.
Путями Бартоломеу Диаша и чайных клиперов
Тихим и пасмурным днем 2 октября 1904 г. броненосцы 'Князь Суворов' (флаг командующего контр- адмирала З. П. Рожественского), 'Император Александр III', 'Бородино' и 'Орел', составляя четвертый эшелон и главную силу 2-й Тихоокеанской эскадры, вышли из Либавы в море. Таяла за кормой низкая полоса этой крайней на западе, еще принадлежавшей России, прибалтийской земли, и лишь угадывались оставшиеся за аванпортом, грандиозные, с двумя великолепными доками, но все еще остававшиеся незавершенными сооружения порта Императора Александра III. Эскадра начала отсчет времени своего, как оказалось, 220- дневного, еще никому не ведомого ни по маршруту, ни по продолжительности похода.
Пройдя за время месячной стоянки (с 30 августа до 28 сентября) более чем скромный курс начальной боевой подготовки, который справедливее было бы считать первым этапом освоения экипажами техники своих кораблей, броненосцы должны были уже в пути превращаться в полноценные боевые единицы. Задача перед ними, как о том, напутствуя в Ревеле, сказал император Николай Александрович, поставлена недвусмысленная: совершить победоносный поход, отомстить за 'Варяга' и 'Корейца' и благополучно вернуться на родину.
И хотя уже прозвучали в кают-компании гвардейского экипажа броненосца 'Император Александр III' поразившие всех своей безысходностью слова командира Бухвостова ('…победы не будет. Мы все умрем, но не сдадимся'), даже безнадежным скептикам не могло привидеться, что всем этим четырем самым большим, сильным и совершенным из имевшихся в русском флоте броненосцам, в которых вся Россия видела свою надежду и спасение, суждено пройти путь только в одну сторону и никто из них обратно на родину не вернется. И нам всем, кто верен своей истории, какой бы отчаянной она временами пи казалась, и кто сегодня всей душой переживает столь нежданные для России события той 90-летней давности, важнее всего понять, как и почему все это произошло, в самом ли деле была изначально предопределена гибель кораблей или же они имели реальные шансы на победу. Каковы были эти шансы и что помешало их реализации – в выяснении этих вопросов и состоит задача нашего исследования.
Труден был предстоящий путь, но и много было времени, отпущенного на подготовку к бою. Велики были силы японского флота, сумевшего, хотя и без прямой победы, пережить 1-ю Тихоокеанскую эскадру, но немалую мощь составляла и 2-я эскадра, чьи вспахивающие море четыре колонны заняли собой едва ли не все пространство южной Балтики. Самое крупное из когда-либо единовременно отправлявшихся на войну соединений русского флота, а оно состояло из лучших на Балтике кораблей, в значительной мере представлявших собой итог всех программ 20-летнего парового судостроения в России, покидало ее.
В первом эшелоне, вышедшем из Либавы в 7 час. утра 2-го октября, были крейсера 'Алмаз' (флаг контр-адмирала О. А. Энквиста), 'Светлана', 'Жемчуг', 'Дмитрий Донской'. Их сопровождали транспорты 'Метеор', 'Князь Горчаков', миноносцы 'Блестящий' и 'Прозорливый'. Второй эшелон, вышедший часом позже, составляли броненосцы 'Ослябя' (флаг контр-адмирала Д. Г. Фелькерзама), 'Сисой Великий', 'Наварин', крейсер 'Адмирал Нахимов' и шедшие с ними транспорт 'Китай' и миноносцы 'Быстрый' и 'Бравый'. В третий эшелон, вышедший в 9 час. 30 мин., входили крейсера 'Аврора' (брейд-вымпел ее командира капитана 1 ранга Е. Р. Егорьева), транспорты 'Анадырь', 'Камчатка', ледокол 'Ермак', миноносцы 'Безупречный' и 'Бодрый'. В завершающем четвертом эшелоне (такой порядок следования позволял командующему лично подстегивать и подбирать отстававшие по тем или иным причинам корабли) вместе с четырьмя броненосцами шли использовавшийся в качестве посыльного судна быстроходный бук- сирно- спасательный пароход 'Роланд', а также транспорт 'Корея' и миноносцы 'Бедовый' и 'Буйный'.
Стоявшая перед новыми кораблями задача всесторонней наладки и полного освоения экипажами техники и вооружения осложнялась не только острой нехваткой времени, вызванной ускоренными темпами достройки и сдачи всех четырех броненосцев. Давали себя знать и крайне обострившиеся изъяны прежней системы подготовки специалистов и комплектации кораблей, где также главенствовала пресловутая 'экономия'. Кадры специалистов флота готовили в количестве, явно не отвечавшем резко ускорившимся в конце XIX в. темпам пополнения флота новыми кораблями, а уровень их подготовки (стрельба из безнадежно устарелых пушек броненосца 'Адмирал Лазарев' и вахты у допотопных машин и котлов броненосца 'Первенец') отставал от неудержимо совершенствовавшейся новой техники, с которой ученикам школ специалистов предстояло встретиться на кораблях во время службы.
Тревожные симптомы этого неблагополучия уже проявились неполадками с котлами Бельвиля на шедшем в 1902 г. на Дальний Восток броненосце 'Победа' и уже вовсе аварийным их состоянием на совершавшем тот же путь в 1903 г. броненосце 'Ослябя'. Но ГМШ, который отвечал за комплектацию и боевую подготовку кораблей, этими фактами ничуть не был взволнован. И только что возглавивший его контр-адмирал З. П. Рожественский на крик души старшего механика 'Осляби', доносившего об остром некомплекте и необученности машинной команды и таком же плачевном состоянии младших инженер- механиков, только что выпущенных из училищ, отозвался весьма равнодушно: 'Очень жаль, что сам справиться не может, а неопытность команды – вещь обыкновенная'.
Дорого обходилось флоту это столь привычное для адмирала, очень накладное для казны обыкновение новую, дорогую и сложную технику отдавать в руки плохо или вовсе не обученных матросов. Однако традиции марсофлотов, привыкших ничего не видеть ниже палубы, были сильны. О них с недоумением свидетельствовал младший инженер-меха- ник на 'Ослябе', недавний выпускник Московского высшего технического училища А. А. Быков: 'Начальство смотрит на машину как на лишнюю вещь на корабле и притом вещь грубую, сделанную из железа, чугуна… О ней можно и не заботиться. Поэтому между строевым начальством и машинным у нас идет постоянная нелепая перебранка; и чтобы сделать что-нибудь самое необходимое для машины, я должен ждать еще разрешения строевого начальника'.
Вред этой системы проявлялся не только во все более весомых расходах на ремонт обрекавшихся на постоянные аварии механизмов, но и в провалах проводимых флотом операций, ярким примером которых стала неудача похода 'Осляби' в 1903 г., когда он, не успев из-за ремонта поспеть до начала войны в Порт- Артур, был возвращен на Балтику и в новое плавание отправился уже с эскадрой З. П. Рожественского.
Крайне вредной оказалась и бездумная чиновная практика (лишь бы соблюсти число и форму) комплектования экипажей строившихся кораблей, отчего ко времени вступления их в строй значительная часть матросов-специалистов, которые только что освоили механизмы в ходе работ, увольнялась в запас, и корабль опять попадал в руки совсем не знакомых с его механизмами матросов. Новая практика подготовки специалистов у новейших котлов и механизмов построенного для этой цели учебного транспорта 'Океан' еще не успела принести своих результатов. Всю смену нового поколения машинистов и кочегаров, подготовленных в единственном, состоявшемся в 1903 г., перед войной рейсе из Кронштадта в Порт-Артур, пришлось оставить на кораблях эскадры Тихого океана, которая также задыхалась от некомплекта специалистов.
Ради хотя бы частичного пополнения опустошили все резервы и экипажи кораблей Балтийского флота. Ведь, кроме уже находившихся в строю и новых достраивавшихся кораблей, люди были нужны и .. для