Улыбка сползала с лица комброна. Впрочем, Егору было уже все равно.
— Вы разбили восточные ворота! — бросил он в лицо собеседнику. — Вы открыли дорогу тварям!
— Нам нельзя было задерживаться, — процедил Коган. — А твари прорвались бы в любом случае. Это же было очевидно.
«Но, пожалуй, все-таки не так очевидно, как стало после расстрела ворот», — подумал Егор.
— Вы могли бы нам помочь, — сказал он. — Вы могли бы нас спасти.
— Не могли. — В тоне Когана послышались нотки раздражения. — Это была бы напрасная трата боеприпасов, которые пригодятся нам в экспедиции. Мы не изменили бы ситуацию кардинальным образом…
Тоже вообще-то спорный вопрос.
— …но, возможно, понесли бы невосполнимые потери.
— Потери? В самом деле? — Егор оглядел бронированное купе с закрытыми бойницами.
— Твари способны на большее, чем кажется, — хмуро ответил на его замечание Коган. — А сила бронепоезда заключается не только в его броне и вооружении, но и в маневренности. Неподвижный бронепоезд уязвимее того, который окажется в момент нападения на ходу.
Все это, конечно, правильно, вот только…
— Жаль, Форпосты не могут двигаться вместе с бронепоездами.
— Что ты хочешь сказать? — поджал губы Коган.
— Что Форпост «Железнодорожная» пал из-за вас.
Щека комброна дернулась.
— Даже если это и так… — Полковник скривился, всем своим видом показывая, что «так» быть, конечно же, не может. — Наша миссия важнее любого Форпоста. Она важнее всех Форпостов вместе взятых и даже важнее мкадовского Кольца.
«Интересненький посыл! — подумал Егор. — Если не станет Форпостов и Кольца, твари вдоль и поперек пройдут и Подмосковье, и Москву. Ну и для кого же тогда будет выполняться эта хваленая миссия?»
Но на этот раз он промолчал. Весь пар уже был выпущен. И все, что хотелось сказать, было сказано. В душе осталась только опустошенность, обреченность и полное безразличие к собственной судьбе.
Коган молчал тоже. Судя по всему, полковник был доведен до белого каления и едва держал себя в руках.
«Почему он не вышвыривает меня из вагона?» — думал Егор без особого, впрочем, интереса.
Комброн встал. Прошелся по купе. Закурил. Но, сделав лишь пару затяжек, тут же раздавил сигарету в массивной пепельнице, стоявшей на столе для заседаний.
Прошло две или три минуты, прежде чем Коган успокоился настолько, что смог заговорить с Егором снова.
— Значит так, боец. — Голос полковника звучал глухо и угрожающе. — Я могу тебя оставить.
— Как вы оставили Форпост, — усмехнулся Егор.
Ни в какое иное «оставить» сейчас попросту не верилось. Откуда-то все еще сочилась горькая злая желчь, обращавшаяся в слова. А слова сами собою слетали с языка.
— Не испытывай мое терпение, Гусов! — процедил Коган. — Повторяю: я могу оставить тебя на бронепоезде. Но при одном условии.
Холодные, чуть прищуренные глаза комброна, казалось, смотрят прямо в душу.
«Вербовка! — шестым чувством почувствовал Егор. — Да ведь это же самая настоящая вербовка!» Сначала застращать, запрессовать, задавить, а потом — бросить спасательный круг. Только это какая-то особая вербовка. Не та, что была раньше, когда Коган искал добровольцев. Выходит, полковнику все еще нужны люди. Но для чего, если экипаж бронепоезда укомплектован? И если единственная вакансия имеется только…
— Пойдешь к доку в исследовательский вагон. Будешь делать все, что он скажет. И будешь сообщать обо всем, что делаешь, мне.
Ну, теперь ситуация прояснялась…
— Обо всем, что делаю? — усмехнулся Егор. — И это все? Вас так интересует работа помощника научного консультанта?
Коган скривился:
— Разумеется, нет. Я жду от тебя докладов о том, чем занимается док. Какие опыты он у себя проводит, какие бумажки пишет, когда спит, что ест, как ходит в сортир. Меня интересует все, что происходит в исследовательском вагоне. Абсолютно все, понимаешь?
— Понимаю. Чего ж тут не понять-то?
— Это хорошо, что ты понятливый, Гусов. Мне в лаборатории дока нужен именно такой человек. Ну так как? Согласен остаться на моих условиях? Или предпочитаешь сойти с поезда прямо сейчас? Без остановки?
Егор вздохнул. При отсутствии выбора (верную смерть вне бронепоезда от зубов твари-интродукта за достойную альтернативу считать не приходится) Коган предлагал ему довольно тухленькое дельце. Ему предлагали послужить этаким стукачом-«Клювом» при научном консультанте экспедиции. Хотя с другой стороны…
Егор попытался разобраться в своих чувствах. Что полкан, что док ему были одинаково неприятны. Оба были теми еще сволочами. Так какая разница, кому служить и кому на кого доносить? А пошли они все! Появилась возможность зацепиться на поезде — и ладно. А там… Там оно видно будет. Война, как говорится, план покажет.
— Я согласен, — сказал Егор.
Коган кивнул:
— Хорошо. Только не забывай, Гусов, что находишься здесь на птичьих правах. Один прокол — и ты как птичка вылетаешь с моего бронепоезда.
Егор вздохнул. О таком, конечно, трудно было забыть.
— Можешь идти, — сказал Коган. — Принеси доку мертвую тварь с хвостовой платформы. Он просил…
Глава 21
В первый раз, когда конвоиры вели Егора от хвоста поезда к штабному вагону, через исследовательский вагон-лабораторию они прошли по внешней переходной площадке, огражденной бронелистами и похожей на узкую ростовую траншею.
Второй раз, когда Егор уже самостоятельно пробирался обратно к хвостовой платформе за останками «жука»-интродукта, он тоже перешел вагон дока снаружи. Честно говоря, было очень неуютно находиться на полуоткрытом пространстве, да еще под торчавшими над головой огнеметными форсунками.
Лишь когда Егор вернулся с большим пластиковым мешком, ему открыли дверь тамбура со стороны штабного вагона. Тяжелую такую дверцу. С толстым затемненным бронестеклом и задраенной изнутри бойницей.
Дверь открыла Марина. Старая знакомая — телохранитель и ассистентка дока, — она вновь состояла в команде научного консультанта.
— Заходи, — вместо приветствия хмуро бросила девушка, держа наизготовку автомат. — Ждем.
Он вошел. Она бросила быстрый взгляд наружу, словно проверяя, нет ли слежки (а может, и правда — проверяя?), и захлопнула массивную дверь.
Егор положил на пол останки твари. Из мешка, ранее принадлежавшего белобрысому помощнику дока, выскользнул и клацнул о металл коготками-лапками конец мертвого щупальца.
Исследовательский вагон состоял из узкого тамбура, небольшого «предбанника» и…
Егор в изумлении уставился на мощную бронированную стенку и очередную дверь — такую же неприступную, как и та, через которую он только что прошел. Стена и дверь отсекали большую часть
