Дмитрий так и не понял, кому предназначались эти слова: ему или ей самой.
Полицейские мигалки и люди в форме были все ближе.
Кристина процедила сквозь зубы ругательство из тех, от которых даже у закоренелых матерщинников вянут уши.
— Документы на «хонду» есть? — спросил Дмитрий.
— Здесь лежат, — девушка хлопнула по бардачку.
— Права в порядке?
— В порядке.
— Так чего ты разнервничалась раньше времени? Может, это просто обычная проверка.
Или все-таки не просто? Или все же не обычная? Что, если все это затеяно ради них? Да нет, не может такого быть!
Кристина не ответила. Вклинилась в просвет и прижала машину к обочине, грубо подрезав и чуть не поцарапав при этом черный «мерс» с тонированными стеклами.
В общем-то, позиция была выбрана идеально. Если что — в пробке не застрянешь. Можно выскочить с проезжей части на тротуар, промчаться мимо машин с мигалками и быстренько объехать автомобильный тромб.
— Перекрывают дороги по периметру, — пробормотала Кристина. — Быстро подсуетились, сволочи. Не успели мы с тобой проскочить.
В их сторону направились два инспектора. Кристина заблокировала двери.
— Если ориентировка на тебя уже разослана, дело плохо, — предупредила она.
Дмитрий поежился. Действительно хреново, если так. Волнение девушки передалось и ему.
— Если нет — может, еще и пронесет.
Да? Нет? Какой смысл гадать?
— Говорить буду я, — безапелляционным тоном заявила Кристина.
— Да сколько угодно, — пожал плечами Дмитрий.
Кристина поправила прическу. Выражение озабоченности, досады и тревоги словно стерли с ее лица. На милой мордашке появилась новая маска. Буквально на глазах суровая Охотница на столичных зомби перевоплотилась в пустышку-кокетку, каких полно на улицах больших городов.
Наивные широко распахнутые глазки, губки бантиком. Кукла-куклой, одним словом. Этакая дурочка- блондиночка за рулем папикова авто, подвозящая случайного дружка. Такую трудно в чем-либо заподозрить.
Полицейские подошли с двух сторон.
Кристина опустила стекло водительской дверцы.
— Сержант Гриценко! — В машину заглянула хмурая физиономия.
Отработанный небрежный жест. Козырька фуражки чуть коснулись кончики пальцев. Сержант, типа, честь отдал.
— Что-то случилось? — обворожительно улыбнулась ему Кристина.
Говорила она с соответствующей — ну точно блондинка-преблондинка — интонацией.
— Ваши документы. — Увы, сержантское сердце девичьему кокетству не поддавалось.
«Лед, а не сердце, — подумал Дмитрий. — Хотя, может, этот инспектор таких блондиночек на столичных улицах уже видал-перевидал».
Кристина, не переставая улыбаться, протянула сержанту права. Тот лишь скользнул по ним взглядом и тут же вернул обратно. Похоже, вовсе не документы интересовали сейчас сержанта Гриценко.
— С кем едете? — спросил он.
А со стороны Дмитрия в закрытое окно уже заглядывал второй инспектор.
— Друг, — коротко ответила Кристина.
Напарник сержанта настойчиво постучал в стекло. Пришлось опустить.
— Пусть ваш друг снимет очки, — потребовал Гриценко.
Его молчаливый напарник, который так и не произнес ни слова, сверялся с какой-то бумажкой.
Неужели правда ориентировка?! Дмитрий почувствовал, как его начинает накрывать волна паники.
Он медленно снял очки.
Рука с пистолетом возникла перед Дмитрием как по волшебству. Словно из воздуха материализовалась. Еще мгновение назад ее не было, и вот ствол табельного ПМ, кажущийся на столь близком расстоянии пушечным жерлом, смотрит ему прямо в лицо.
— Сидеть смирно! Открыть машину! — Напарник сержанта дернул ручку. — Открыть дверь, я сказал! — Вторая рука инспектора уже лезла через окно, пытаясь разблокировать замок.
— Сюда! Он здесь! — крикнул кому-то Гриценко, тоже хватаясь за оружие. Однако Кристина оказалась чуток проворнее.
«Каштан» выскользнул из-под куртки.
Глушитель погасил звук выстрелов. Очередь, всаженная в сержанта практически в упор, отбросила его от машины. Зазвякали по салону стреляные гильзы. Запахло порохом.
Пистолет второго полицейского дернулся было от головы Дмитрия в сторону Кристины. Но тут уж среагировал Дмитрий. С силой саданул инспекторскую руку о край опущенного стекла. Наподдал кулаком сверху. «Макаров» упал под сиденье.
— Молоток! — послышался одобрительный возглас Кристины.
В следующее мгновение короткий ствол пистолета-пулемета с навинченным глушаком мелькнул перед лицом Дмитрия.
Дмитрий машинально откинулся на спинку сиденья и вжался затылком в подголовник. Кристина снова нажала на курок.
Вторая очередь, выпущенная из «Каштана», ушла в открытое окошко, за которым виднелась перекошенная физиономия инспектора.
Ухо различило влажный шлепающий звук. Полетели какие-то пластиковые осколки. Чем-то забрызгало опущенное стекло, дверь, сиденье и одежду Дмитрия.
Да чем она стреляет-то, Охотница эта?! Капсулами с ядом? Ампулами с кислотой?
В этот раз полицейского с ног не сбило. Рукой, из которой выбили «Макара», он успел схватить Дмитрия за грудки. Причем хватка оказалась железной. Когда Кристина открыла огонь из машины, сильные цепкие пальцы удержали инспектора словно якорь.
Дмитрий почувствовал, как его пытаются выдернуть через открытое окно, и уперся руками и ногами. Но дорожный полицейский тянул наружу с нечеловеческой силой. Да и сам на человека походил уже мало.
Мертвяки! Опять мертвяки!
Разорванная щека, обнажившаяся лобная кость, вмятый нос, глубокий кратер вместо левого глаза, пробитое над воротом легкого броника горло. Шипящая и хлещущая из ран белая пена…
Жуткое зрелище! Страшная вонь!
Мертвяк с развороченной головой и разорванной шеей не падал. Он упрямо продолжал тащить Дмитрия из машины.
Еще одна очередь…
Снова — брызги, осколки пластика.
На этот раз Кристина перебила инспектору правое предплечье. Кисть, вцепившаяся в одежду Дмитрия, осталась в машине. Обрубок руки в шапке белой пены отбросило от окна.
Другой рукой полицейский схватился за запертую дверь «хонды».
Кристина дала по газам. Машина влетела на тротуар. Инспектора поволокло по асфальту.
В зеркало заднего обзора было видно, как поднимается сержант Гриценко, сбитый первой очередью.
Пальцы отстреленной руки, вцепившиеся в воротник Дмитрия, не разжимались. Зловонная кисть мертвяка болталась у него на груди, как чудовищный амулет. Из измочаленного мяса торчала размякшая кость, с которой капала белая пенящаяся жидкость.
