Так вот он, секрет удачного побега! И вот, что предстоит проделать им!
— Не НА, а В этом, — уточнила чернявая.
Бориса передернуло.
Смутно вспомнилась старая-престарая сказка о царевне, посаженной в бочку и брошенной в океан. Вроде бы царевне удалось выжить. Но то была сказка.
И то был не гроб.
— Контейнеры запаяны, — заметил Стольник.
— Пластик не цинк, — отмахнулась она. — К тому же с гробами сильно не мудрят. Паяльной лампой лишь слегка проходятся по краям. В прошлый раз я вскрыла крышку руками и зубами…
Брр! Борис представил, как эта девчонка грызет пластиковый гроб. Вурдалаковщина, блин, какая-то! Хотя если прижмет, пойдешь, наверное, и не на такое.
Стольник направил луч своего фонарика в лицо чернявой.
— Итак, ты предлагаешь нам…
Она не дала ему договорить.
— Надо открыть контейнеры и поменяться местами с покойниками.
— И самим стать покойниками? — скептически хмыкнул Стольник. — Когда пойдет волна, шансов уцелеть в этом ящике будет не много.
— Но они все же будут, — вскинула подбородок трeска. — Один раз я уцелела.
— Если тебе повезло однажды, это не значит, что будет везти вечно.
Чернявая пожала плечами:
— Не нравится — поднимайся наверх, пятнистый. Там шансов выжить больше. Хочешь быть тресом — валяй, флаг тебе в руки! А я предпочитаю остаться здесь.
Склонившись над контейнером, она принялась соскребать ногтями пайку на стыках основания и крышки.
Провести остаток дней в трес-ошейнике Стольнику явно не хотелось.
— Посвети. — Он передал свой фонарик Борису. — И приглядывай за девчонкой.
Стольник подошел к гробу, с которым возилась чернявая. Занялся погребальным контейнером сам. Скребанул по краю автоматным прикладом. В мусор посыпались потеки оплавленного пластика. Девчонка оказалась права: пайка на гробах была никудышной. Такая, может быть, и защитит от воды, но не от вандалов.
Пока Стольник счищал застывшие пластиковые сопли, чернявая стояла рядом с Борисом. Лучи двух фонариков скользили по выдвижной крышке гроба и отражались в золоченой табличке, намертво впаянной в пластик. Чье-то имя, фамилия, отчество, даты жизни. Длинная, витиеватая эпитафия…
Стольник сбил наконец пайку. Повернулся к чернявой.
— Ну? Что теперь?
Она ловко вскрыла защелки по бокам. Бывшая работница коллектора не утратила сноровки. С универсальными плавучими контейнерами девчонка обращаться умела. Крышка гроба скользнула но пазам, как фонарь в кабине истребителя.
Заминка в несколько секунд…
Под пластиком открылось обрюзгшее мертвое лицо. Это был кто-то из ставродарских толстосумов, по уважительной причине или просто из соображений престижа пожелавший отправиться в последний путь через городской коллектор, а не через трубу крематория, как все. Что ж, привычное неравенство в этой жизни иногда сохраняется и после смерти.
Покойник в дорогом костюме лежал на подушке и толстой мягкой подстилке. Чистая одежда и чистая постель казались такими нелепыми и неуместными среди зловонных мусорных развалов подземной свалки.
— Ого! — Стольник извлек торчащий из нагрудного кармана покойника золотой портсигар. Открыл. Внутри лежали три толстые сигары и массивная зажигалка из того же презренного желтого металла. — Очень мило… В гробы покойникам все еще кладут любимые игрушки.
Стольник сунул находку себе в карман. Не удовлетворившись этим, он нацепил на руку дорогие, еще докризисной работы, швейцарские часы, снятые с левого запястья мертвеца. Борис услышал тиканье. Часы, судя по всему, шли исправно.
— До волны сорок восемь минут, — скользнув взглядом по циферблату, сообщил Стольник.
Мертвец, казалось, укоризненно наблюдал за ними из-под прикрытых век.
Борис поморщился. Впрочем, сейчас было не до деликатностей. Стольник качнул и перевернул погребальный контейнер, бесцеремонно вывалив тело в кучу мусора. Тело было большим и тяжелым. Чернявая выкинула из гроба постель мертвеца.
— Будет больше места и воздуха, — пояснила она.
— Значит, нужно лечь сюда, — проговорил Стольник. Он с сомнением осматривал пустой гроб. В голосе хэдхантера все еще звучали нотки недоверия. — Лечь и?
— И задвинуть крышку, когда пойдет волна, — пожала плечами чернявая. — Крышка и без пайки лежит в пазах плотно, а фиксаторы держат хорошо. В щели понемногу будет проходить воздух…
— И просачиваться вода?
— Да, но если контейнер не даст сильной течи — есть вероятность оказаться за пределами города раньше, чем вода затопит гроб.
— Есть вероятность? — хмыкнул Стольник.
— Волна несет быстро… — пожала плечами трeска. — Очень быстро. Нужно только упереться посильнее, чтобы не сильно болтало внутри.
— Ну, предположим. А теперь объясни, дорогуша, как выбраться из закрытого на защелки гроба, находясь внутри. Или, может быть, ты задумала похоронить нас заживо?
Хм… Хороший вопрос. Борис выжидающе смотрел на чернявую.
— Фиксаторы-защелки крепятся на болты изнутри. Болты можно открутить голыми руками. Не веришь — посмотри сам. — Чтобы не мешать, она отошла к изножью гроба.
— Где? — живо заинтересовался Стольник. — Сколько болтов?
— По краям. Четыре.
— Берест, посвети-ка еще…
Стольник сунул голову под крышку, стараясь разглядеть крепления фиксаторов. Прежде чем ложиться в гроб, бывший хэд хотел знать наверняка, как из него выбраться. Борису это хотелось узнать тоже. Наклонившись и прислонив автомат к крышке, он тоже заглянул в контейнер с другой стороны.
— Ага, один вижу, — пробормотал Стольник. — Вот второй. А где еще два?
На миг оба потеряли чернявую из виду. Это оказалось ошибкой.
Ее движение было неожиданным, резким и сильным. Трeска пихнула крышку гроба по пазам-рельсам, захлопывая контейнер. Пластиковая кромка выбила фонарь из руки Бориса и стесала кожу со скулы. Стольника крышка ударила в ухо и висок.
Глава 44
Твою мать! Борис вскочил, хватая автомат. Поздно! Все произошло с невообразимой скоростью. Чернявая уже вырвала калаш у оглушенного Стольника. Ударом ноги сбила автомат Бориса с крышки контейнера. Оружие буквально выскользнуло из его пальцев, отлетело в сторону, упало в мусорную кучу. И — уже не поднять: ствол калаша смотрит в лицо. А из-под ствола — слепящий свет фонаря. А в автомате — только один рожок. С боевыми. Девчонка поспешно отступила к другому контейнеру, увеличив дистанцию. Теперь ее точно не достать.
— Что, пятнистые, попали?
— Ну, попали, — прохрипел Стольник, потирая ушибленную голову и медленно поднимаясь на ноги. Спросил без видимого интереса: — Убьешь нас теперь?
