– Может, по нужде отлучился?
– Пока вы здесь языками чешете, он кустами на тропу, которой мы прибыли, пробрался. А после исчез. Что за нужда такая?
Так...
Всеволод повернулся к Прохору. Перешел на русский. И сразу – в лоб:
– Гонца послал? За подмогой?
Глава 12
Благодушное настроение торгаша перед выгодной сделкой – как оказалось, напускное – будто водой смыло. Перед Всеволодом вновь восседал в седле суровый и недоверчивый воин. Прохор недобро прищурился. На вопрос не ответил. Спросил сам:
– А ты никак немца сопровождаешь, а, Всеволод? По говору-то судя. И еще я смотрю, – Прохор кивнул на Бранко, – лях с ним какой-то. Или мадьяр? Или волох? У нас на Руси этаких диковинных одежд не носят. Лазутчиков, знать, иноземных бережешь?
– Лазутчики при тебе по-немецки говорить бы не стали. И наряда иноземного не надели б. Послы то.
– А коли послы, пошто грамотки проездной нет? Князь Роман Михайлович послам завсегда свою грамотку с печатью вручает.
– А не к твоему князю послы те направлены.
– Но по его землям едут...
– Прохор, слушай, добром прошу, – пропусти.
– И притом тайной тропой едут.
Понятно – не пропустит. Тянет время. Ждет, пока засеку перегородят. И гонцу, проскользнувшему мимо дружины, срок дает. Потому и речь – будто речка журчит. Журчит да убаюкивает.
– Вот ежели бы ты, Всеволод, послов своих у нас погостить оставил. Пусть бы рассказали, по какой надобности в брянщине ездят так скрытно. Да поведали заодно, что за переполох такой в закатной стороне поднялся. Россказнями-то всякими о волкодлаках и упырях баб пугать можно, а Роману Михайловичу потребно знать, кто за тем переполохом на самом деле стоит. Соседи-князья? Немецкий орден? Угорский король? Ляшские паны? Нет, правда, оставил бы послов здесь, а?..
Брянцы со всем снаряжением и конями были уже по ту сторону засеки. Только четверо ратников остались – снова подтаскивают к узкому проходу сучковатые бревна. Ежели дотащат, ежели закроют... Но нет, медлят – ждут, небось, полусотника.
Прохор быстро глянул через плечо на засеку. Повод – натянут. На одну сторону. Вот сейчас даст команду сопровождающим. Двинет и развернет коня сам. Всадники, прибывшие с полусотником, нервничают, посматривают назад. Кое-кто уже поставил лошадь боком. Будто бы ненароком, невзначай. Брянский десяток – десяток без одного человека готов к стремительному отступлению, чтобы после, под прикрытием завала...
Что ж, коли добром не получается... Больше времени терять нельзя.
Всеволод повернулся к ожидавшей за спиной дружине. Хотел приказать. Напасть... атаковать не запертую еще засеку. Смести с пути конный десяток Прохора. Разогнать сторожевой отряд за завалом.
Видимо, брянский полусотник смекнул о намерениях собеседника. И начал действовать сам.
Краем глаза Всеволод заметил стремительное движение. То Прохор, обманчиво спокойный и неторопливый, нанес первый удар. Полусотник рванул из ножен меч. Размахнулся, желая перед отступлением срубить предводителя чужого отряда.
Не смог.
Оба клинка Всеволода выскочили из ножен столь же быстро. Нет – быстрее. Руки действовали прежде, чем разум успел осмыслить ситуацию. Заученно, быстро, неотвратимо и самостоятельно действовали. И лишь потому успели...
Подставить один меч с серебряной насечкой под секущий удар противника. А после – ткнуть заточенным острием второго под приподнятый подбородок. Да поверх бармицы на горле, да меж длинных, свисающих книзу седых усов.
Звон металла о металл. Хрип и стон брянского дружинника. И кровь – потоком на кольчатую броню, на конскую гриву. Прохор, выронив меч, навалился на шею коня, пальцы умирающего судорожно вцепились в повод. Медленно-медленно он сползал с седла.
Девять брянских всадников, надеясь отбить полусотника, набросились было на Всеволода и оказавшихся вблизи Конрада с Бранко. Но откатились еще до того, как подоспела на выручку сторожная дружина.
Потеряв еще трех воинов, брянцы погнали коней к заставе, где запорные лесины уже готовы лечь посреди прохода.
Прохор наконец выпал из седла. В лужу собственной крови.
– Вперед! – кричал Всеволод.
И по мечу – в каждой руке. Конем он правил сейчас по-татарски – одними ногами, набросив короткий повод на переднюю луку.
И дружина мчалась за воеводой. Вперед. Верно все понимала дружина. Спешить нужно, покуда узкий проход в засеке еще свободен.
Стрелы – десятка полтора – не больше, полетевшие из-за сучковатых стволов, приняли на щиты, не сбавляя скорости.
