– Я участвую в вылазке, – сказал Всеволод – твердо и почти так же спокойно, как говорил до того Бернгард. – И ратников своих возьму. Только не всех. Часть дружины останется здесь… В помощь брату Томасу. А то… ну, мало ли что…
Всеволод перевел взгляд на сломанный арбалетный болт. Бернгард понимающе хмыкнул.
– В таком случае я, пожалуй, сокращу количество своего гарнизона. Пусть в крепости остается… Ну, скажем… двадцать моих воинов и двадцать твоих. Думаю, будет достаточно для присмотра за стенами и для самых неотложных дневных работ. В эту ночь замок почти не пострадал. И потерь нет…
Бернгард осекся, покосился на Эржебетт.
– Убитых нет, я имею в виду. Хоронить никого не нужно. Надо только вывезти дохлых нахтцереров, расчистить и заполнить заново ров, собрать стрелы, поправить дальние рогатки… Впрочем, брат Томас все знает…
Всеволод удовлетворенно кивнул. Выходило даже лучше, чем он рассчитывал. И все же внести некоторые уточнения не помешает:
– Хорошо. Пусть будет двадцать и двадцать. И еще пятеро моих дружинников здесь – в коридоре. Для охраны Эржебетт.
Бернгард задумался на секунду. Неодобрительно покачал головой, но согласился.
– Ладно. Раз уж ты так настаиваешь.
Поразмыслив немного, Всеволод добавил:
– И еще один…
Магистр недовольно двинул бровью.
– На наблюдательной площадке донжона, – пояснил Всеволод. – Я выберу самого зоркого бойца. Пусть он смотрит за окрестностями.
Недолгое колебание… Бернгард принял и это условие. Даже попытался сострить:
– Надеюсь, пользуясь численным перевесом, твои люди не попытаются захватить мой замок?
– Серебряные Врата – не та крепость, которой хочется владеть сейчас, во время Набега, – сухо ответил Всеволод.
– Это точно, – невесело усмехнулся Бернгард. – Ну, готовься к вылазке, русич. Через час выступаем.
Все? Разговор закончен?
Похоже на то. Но почему тогда тевтон шагнул не к выходу, не к двери? Почему – в сторону.
К Эржебетт. Почему протягивает к раненой руку…
Всеволода аж подбросило:
– Бернгард!
Нет. В руке магистра оружия не видно. Магистр лишь тронул пальцами лоб под мокрыми рыжими волосами. Почти заботливо тронул. Почти как любящий отец – занемогшую дочь.
Но…
Миг.
Судорога исказила спокойное лицо Эржебетт. Прикрытые глаза зажмурились. Дернулось, будто от укола копьем, все тело под медвежьей шкурой. Послышался тихий сдавленный стон…
В следующий момент Всеволод был рядом, готовый оттолкнуть, отпихнуть тевтона. Не понадобилось. Тот сам уже отводил руку. Бернгард с мрачным видом повернулся к нему. Сказал задумчиво:
– Беспокойно спит.
– Не… – хрипло выдохнул Всеволод. Сглотнул…
«Не прикасайся к ней больше! Не смей! Никогда!»
– …Не тревожь ее, Бернгард! Пусть отдыхает.
«Без тебя она будет спать спокойнее! Так что – проваливай! И поскорее!»
Магистр вышел из комнаты, не сказав больше ни слова. А страже, стоящей у двери, не велено было рубить уходящих. О чем Всеволод сейчас очень сожалел в глубине души.
Он тоже проследовал за Бернгардом. Вышел в коридор, недобро зыркнул в спину удаляющемуся хозяину замка. Подождал немного. Убедился, что тевтон удалился и возвращаться не собирается. Приказал молчаливым дружинникам:
– Смотреть в оба.
Вернулся.
Эржебетт не спала. Эржебетт молча смотрела на него из-под надвинутой до самых глаз шкуры. А может, и не на него, может, сквозь него. И не понять – то ли видела, то ли нет.
Разбудил-таки, Бернгард!
Впрочем, если девушка и была напугана, то уже успела успокоиться.
– Кто же в тебя стрелял-то, Эржебетт? – вздохнул Всеволод. Перевел взгляд на сломанный арбалетный болт. Снова вздохнул. – Откуда прилетела эта стрела?
