На ответ он и не надеялся. Немые отвечают редко. Он даже не знал наверняка, понимает ли его сейчас девушка. Слышит ли вообще? И все же говорил по-немецки. Немецкий-то юная угорка знать еще могла. Русский – вряд ли.
Ответ все-таки прозвучал. Странный и неожиданный ответ.
– Ш-ш-шо… – вдруг прошипела Эржебетт, глядя широко распахнутыми темно-зеленоватыми глазами куда-то в неведомые дали, мимо Всеволода.
– Что? – он встрепенулся.
Едва ли взгляд Эржебетт можно было сейчас назвать осмысленным в полной мере, но немая явно что- то пыталась выговорить.
– Шо… мо… – с натугой выдавливали бледные губы, давно утратившие дар речи. – Шо… ло… мо…
– Что?!
Что она хочет сказать?
Рука Эржебетт вдруг выпросталась из-под медвежьей шкуры. Слабая, тонкая, девичья рука. Дрожащий палец указывал… На стену? Нет, на окно. А в узком окошке-бойнице – что? Из окна видно ущелье, ведущее к горному плато. А на плато – Мертвое озеро. А в озерных глубинах – Проклятый проход с порушенной границей. А за тем проходом…
– Шо… ло… мо… – судорожно, отрывисто выдыхала Эржебетт. – Шо… ло… мо…
– Шоломонария! – прошибла Всеволода внезапная догадка.
Темное обиталище!
– Шо… ло… мо…
– Что-о-о?!!!
Ну же! Говори! Дай знак! Что тебе известно?! Что ты знаешь?! Он склонился над ее ложем, он едва не начал трясти обессилевшую девушку.
Не начал.
Рука опустилась на шкуру. Эржебетт откинула голову, закрыла глаза. Спит? Без сознания? Он прислушался. Дыхание девушки вновь ровное, спокойное.
Ладно, пусть отдыхает. Едва ли от нее сейчас удастся добиться большего.
Всеволод подошел к окну, задумчиво уставился вдаль, за крепостные стены. Шо… ло… мо… Что это было? Болезненный бред раненой девчонки? Или все же ответ. Ответ на вопрос, который он задавал. На вопрос о стреле. И о стрелявшем.
Бред? Ответ? И не угадаешь так сразу. Но если это все-таки ответ? Значит… Что – значит? Кто бы ни пустил стрелу и откуда бы не пустил, в конечном итоге она прилетела из темного обиталища. Либо оттуда явился тот, кто стрелял. Либо стрелявший как-то связан с Шоломонарией.
Интересно, какая тут вообще может быть связь?
Это еще предстояло выяснить.
Всеволод смотрел на ущелье, мысленно прокладывая путь к Мертвому озеру. Пока – только мысленно. Но скоро, совсем скоро – большая вылазка. И сегодня он лишний раз утвердился в необходимости идти к Мертвому озеру. Там и только там надо искать окончательные ответы. На все его вопросы. Всеволод нутром чуял: многие разгадки сокрыты холодными озерными водами. А в первую очередь – разгадка тайн Закатной Сторожи.
Тайны неуловимого и необычайно скромного в еде замкового упыря, которого никто никогда не видел, но слухи о котором давно смущают души защитников крепости. Тайны рыцаря, таскающего в латной перчатке раствор адского камня и бродящего в одиночестве по безлюдным коридорам, когда весь гарнизон Серебряных Врат сражается не на живот, а на смерть или трудится, не покладая рук. Тайны неведомого арбалетчика, надкалывающего осиновые древка под зазубренными серебрёными наконечниками, но посылающего свои стрелы вовсе не в штурмующих замок кровопийц.
Что-то подсказывало Всеволоду: взаимосвязаны они друг с другом, все эти тайны. А еще с «шо… ло… мо…», с темным обиталищем связаны.
Что ж, если кто-то из защитников замка действительно имеет сокрытую связь с чужим, чуждым, запорубежным, ее, связь эту, отыщет и он, Всеволод. Обязательно отыщет. Как минимум, это поможет уберечь Эржебетт. А возможно, кто знает, изменит судьбу всего людского обиталища. Быть может, даже в лучшую сторону изменит. Ибо хуже уготовленной этому миру участи все равно быть уже ничего не может.
Глава 33
…Эржебетт о своем отъезде Всеволод сообщать не стал. Незачем. К чему лишний раз волновать девчонку? Просто поставил перед запертой дверью пятерых стражей.
Выбрал еще двадцать дружинников с толковым десятником Ильей во главе. Дал необходимые указания. Особо предупредил дозорного, которому надлежало взойти на наблюдательную площадку донжона:
– В сигнальный рог здесь трубят, когда разверзается Мертвое озеро. Но знаешь… Коли увидишь, что тевтоны прервали вылазку и возвращаются в крепость раньше нас, – тоже дуй не жалея щек. Томасу скажешь – я приказал.
Это на тот случай, если Бернгард задумал схитрить и объявиться в замке прежде времени.
А это – на прочие непредвиденные случаи:
– Если Илья повелит или если сам вдруг что сверху заметишь и сочтешь опасным либо подозрительным – тоже труби, не стесняйся.
