– Это долгая история, Васена! И возможно, я расскажу ее, но несколько позже. Но пойми, мне все-таки будет гораздо легче и спокойнее, если рядом будет женщина.
– Только не называйте меня горничной, Мария Александровна! – Васена весело улыбнулась, и Маша поняла, что она согласна. – Я лучше, как и прежде, охотничать буду. Так мне привычнее, да и дичью кто-то должен вас снабжать, а то на сухарях долго не протянете. Мужики – оне, конечно, мужики, но тайгу плохо знают, того гляди заплутают, да и охотники наверняка тоже аховые...
– Спасибо, дорогая! – Маша обняла ее и прошептала: – Да и кто, кроме тебя, нас к Амуру выведет, если казаки успели-таки дороги к перевалу закрыть?
38
– Смотрите, Дмитрий Владимирович! Вон они, за теми камнями! Человек пять или шесть... – прошептал Антон и вытянул руку в сторону невысокой круглой горушки, поросшей пихтовым лесом. – Лошадей не видно, но в этих камнях слона можно спрятать, не заметишь!
– Выходит, не зря мы усомнились в том, что Степан пришел сюда один, – задумчиво сказал Митя. – Только на этой тропе пять или шесть казаков, да у реки четверо, уже десять... И это лишь те, кого мы засекли. А где гарантия, что поблизости еще с дюжину охотников не скрывается? – Он покачал головой. – Все-таки перехитрил нас Мордвинов, ох как перехитрил!
Мужчины быстро соскользнули с камней, на которых лежали, наблюдая за казаками, перекрывшими подходы к перевалу, и вернулись к огромной пихте, под ветвями которой провели сегодняшнюю ночь.
Маша и Васена, закутанные в одеяла, сидели, прижавшись друг к другу. Бессонная ночь и вчерашние передряги дали о себе знать. Обе осунулись, под глазами залегли темные круги.
Митя выругался про себя. И что за черт его попутал вчера? Зачем он согласился задержаться в том проклятом распадке? И трижды права Маша, когда назвала его мальчишкой! Слишком велик оказался соблазн, и он не устоял, забыв об опасности, и чуть не поплатился за это! Митя внутренне содрогнулся, вспомнив ужас, какой испытал, увидев Машу и Васену рядом с мертвым телом Степана Охлобыстина. Он почти обезумел в те минуты, осознав, что могло бы случиться с Машей, не подоспей ей на помощь Васена. Отшвырнув в сторону лоток и кисет с добытым золотом, он бросился к Маше, обнял ее, прижал к своей груди и не отпускал все время, пока женщины, перебивая друг друга, рассказывали о случившемся.
Но более всех переживала свою оплошность Васена. Даже радость Антона по поводу ее решения присоединиться к ним не улучшила ее настроения. Она корила себя за опрометчивое решение завернуть в этот тайный распадок, хотя сделала это из благих побуждений, пытаясь помочь беглецам, и в первую очередь Антону. Всю жизнь она прожила в нищете и знала, как трудно ему придется в чужой стране без копейки собственных денег. Васена понимала, что господа не оставят его в беде, но более всего ценила свободу и независимость, желая того же и своему любимому. На всякий случай она прихватила с собой двухфунтовый мешочек золотого песка, намытого в прошлом году, но, понимая, что Антон не примет столь щедрый подарок, решилась буквально в последний момент показать беглецам свой «скрадок». И все складывалось благополучно, если бы Степан случайно не наткнулся на них...
Из распадка они решили выбираться другим путем, через скалы, окружившие его со всех сторон. Пришлось отказаться от лошадей и взять с собой лишь одеяла – ночи стояли холодные, и без них просто никак не обойтись, – самое необходимое из одежды, немного провизии, в основном соль, сухари, вяленое мясо и, конечно же, оружие. На их счастье, дождь так и не собрался. Лишь несколько тугих капель упали на камни, которыми мужчины торопливо заложили тело Степана. И как ни был отвратителен им этот негодяй при жизни, оставлять его после смерти на растерзание дикому зверю было бы не по-христиански.
Придвинутый совсем близко в прозрачном вечернем воздухе, белоснежно-голубой линией обрисовался перед ними перевал. Справа и слева от него вздыбились вверх непроходимые хребты. Там что-то все время ворчало и погрохатывало, а один раз словно белое облачко взметнулось на склоне и помчалось, полетело вниз, увеличиваясь в размерах, пока не кануло в мрачных глубинах ущелья, преграждавшего подходы к одной из самых высоких вершин, похожей на гигантский белый утюг.
Они благополучно выбрались из распадка и совсем было уверились в том, что встреча со Степаном всего-навсего нелепая случайность, как тут же острые глаза Васены разглядели какое-то движение между камней. Это поднималась вверх струйка легкого дыма. Девушка сделала знак остановиться. И уже через секунду они поняли: среди камней их поджидала засада. Четыре казака вольготно разлеглись возле костра; судя по их безмятежным лицам и то и дело раздававшимся взрывам хохота, они не подозревали, что их незадачливый лазутчик уже мертв, а те, кого они ловят, находятся от них в десятке саженей.
Осторожно ступая, беглецы обогнули опасное место, поднялись еще выше в горы и устроили короткое совещание. Похоже, казаки перекрыли все возможные пути к перевалу. Да их и было всего-то два, более- менее безопасных, и вернее всего, засады стояли на обоих. Был еще один, третий, о нем мало кто знал. Та самая тропа через мрачное ущелье, прозванное Чертовым, о которой Васене рассказывала Прасковья Тихоновна. Сама девушка ни разу не пользовалась ею, но название «Слезы хунхуза» говорило о том, что она не предназначена для безмятежных прогулок. Еще неизвестно, хватит ли им сил преодолеть путь, проходящий, по словам казачки, по отвесным скалам, через снежные мосты и ледники.
На всякий случай мужчины решили обследовать ближайшие окрестности и обнаружили, как и ожидали, второй пост, перекрывающий самые удобные подступы к перевалу. Так что выбора у них не оставалось. Притаившись в камнях, они наблюдали за поведением казаков. С приближением ночи они стали проявлять явное беспокойство, вероятно, почуяли неладное. Потом трое казаков, хоронясь в камнях, отправились к входу в распадок, долго не возвращались, и лишь когда ночь окончательно заполонила тайгу, беглецы услышали возбужденные крики: преследователи обнаружили брошенных лошадей и поняли, что их вновь оставили с носом.
Но вопреки ожиданию засаду казаки к утру не сняли, видно, полагали, что беглецы все равно выйдут на них. И тем самым не оставили им ни единого шанса на быстрое и благополучное преодоление перевала.
Ночь выдалась на редкость холодной. Уложив женщин в середину, чтобы было теплее, Митя и Антон устроились по краям, но за всю ночь так и не сомкнули глаз. Встали еще до свету, выбрались из своего не слишком уютного убежища и присели на камни, покрытые тончайшим кружевом инея. Разговор не клеился, и они в конце концов замолчали, отдавшись собственным, не слишком веселым мыслям.
Тем временем погасли звезды на восточной стороне небосклона. Месяц передвинулся к югу и повернулся так, словно хотел подцепить острым рожком, как рыбу на крючок, самую высокую из вершин и приподнять ее над бескрайним океаном навечно застывших каменных волн. Потом он стал быстро тускнеть на постепенно светлеющем небе. Горы, закутанные почти по самые вершины в овчинные шубы тумана, быстро от них избавились и сдвинулись ближе, явив свету складки и выступы, серебристые ленты горных потоков и серые – осыпей, походившие на содранные лоскуты кожи на теле огромных неповоротливых животных.
Небо порозовело, и, по мере того как оно наливалось светом, тайга ожила, зазеленела, с гор исчезли мрачные тени, и весь мир вокруг сделался веселее, просторнее и чище. А когда огненно-оранжевое светило перекатилось через седловину перевала и перебросило через Чертово ущелье свои нестерпимо яркие лучи, Митя и Антон единодушно решили использовать последнюю возможность: попытаться пройти печально знаменитым маршрутом, политым слезами, потом и кровью не одного поколения разбойников и контрабандистов.
Они знали, что тропа – неширокий карниз на склоне похожей на утюг горы. Но, чтобы достичь самой горы, им пришлось долго пробираться среди камней, потом спускаться по почти отвесной стене ущелья. К счастью, Васена прихватила с собой две длинные пеньковые веревки, которые мужчины несли, обмотав вокруг пояса. Без них они не смогли бы осилить несколько почти вертикально обрывающихся в пропасть участков, успешно преодолеть заваленное скальными обломками дно ущелья, а потом подняться по противоположной, не менее отвесной стене к подножию заветной вершины.
По карте, данной им Прасковьей Тихоновной, выходило, что тропа «Слезы хунхуза» начинается сразу от небольшой речки, падающей вниз с высокого утеса с юго-восточной стороны горы, но Митя и Антон обшарили каждую ложбинку, каждый выступ, вымокли до нитки, но не обнаружили даже следов тайной разбойничьей дороги. Вероятно, ее погребла под собой одна из многочисленных каменных осыпей, притаившихся на склонах горы. Лежат эти злыдни до поры до времени тихо, спокойно, точно поджидают, когда ступит на них человек или животное. И стоит этому случиться, тотчас оживут, закряхтят, задвигаются и поползут вниз, сметая все на своем пути.
