мы подозревали, что, несмотря на усталость, она рада, что есть повод немного отдохнуть от своей многочисленной и не слишком удачной семьи.
Мы сидели в гостиной и пили чай, подъедая остатки пирогов. Про таких, как Римма, всегда говорят, не в коня корм. А мне лично было наплевать на излишки калорий, хотя раньше я очень тщательно следила за своим весом, ни на секунду не забывая, что женщины в нашей семье склонны к небольшой полноте.
Я все выложила Римме, призналась как на духу и если утаила, то самую малость. Прежде всего те чувства, которые испытывала в присутствии Суворова, и, во-вторых, я не призналась, что случилось на самом деле в беседке. Я ограничилась тем, что Клим ко мне приставал, но я сумела дать ему отпор. По крайней мере этим можно было объяснить и мой взрыв гнева, и растрепанность чувств.
Правда, мне пришлось вернуться в прошлое, ведь раньше я никогда не рассказывала Римме о Ворошилове. Я не думала, что он вновь объявится в моей жизни.
– Он всячески изводил меня в школе, – мрачно вещала я, забыв про остывший чай и про кусок пирога в моей руке. – С первого класса до десятого. И когда он бросил школу, не доучившись года, я перекрестилась. Впрочем, многие обрадовались, когда он укатил из города. Учителя в первую очередь. Он был наглым, самонадеянным парнем, не признавал никаких авторитетов. Я поражаюсь, как он не сел за решетку. С его задатками там ему самое место!
– И ты его после не встречала? – осторожно спросила Римма.
– Встречала, – вздохнула я. – Я уже окончила университет, работала в газете. Он приехал в отпуск, и кто-то сказал ему, что я вернулась в город. Он нашел меня, стал встречать после работы, приглашал в кино, один раз даже в ресторан сходили. Но поверь, я не могла пересилить себя. Слишком уж натерпелась от него в школе. Он сделал мне предложение, я мгновенно отказала ему, тогда он стал делать это с перерывами в один день, в конце концов я сдалась и сказала, что мне нужно время, чтобы все обдумать. Но у него заканчивался отпуск, он спешил и обманом затащил меня в гостиницу, под каким-то предлогом, кажется, познакомить с другом. И там... Там он сделал со мной все, что хотел, – я судорожно перевела дыхание. – Не знаю, как мне удалось вырваться оттуда. Под утро он уснул, я вытащила из его кармана ключ, открыла дверь и сбежала. Я вся была в синяках. Руки, шея, ноги... На мне живого места не было, когда я выскочила из гостиницы. Остальное ты знаешь – я чуть не попала под Сережину машину. Он вылетел из-за поворота и едва успел притормозить, но все же задел меня крылом. Я свалилась на асфальт, ушибла ногу. Конечно, я сама была виновата, перебегала дорогу в неположенном месте, но Сережа очень переживал. На руках отнес меня в машину и после отвез в травмопункт. Так мы с ним познакомились. На следующий день он позвонил, чтобы узнать о моем самочувствии. Но прошел год, прежде чем мы поженились. Самое забавное в этой истории, что мне в какой-то степени повезло, иначе как бы я объяснила маме свои синяки и порванное платье.
– Сережа в курсе ваших отношениях с Климом? – спросила Римма.
– Да, я ему все рассказала, но они никогда не встречались. Сережа даже не знает его в лицо.
– Это к лучшему. Иначе он не поймет, почему Ворошилов появился в нашем доме.
– Лучше бы он совсем не появлялся, – проворчала я. – Нет-нет, я имею в виду, что не хочу, чтобы он торчал под моими окнами. У вас свои дела, твои книги должны выйти за рубежом. Но без меня. Предупреждай меня, если он появится.
– Хорошо, – сказала Римма. – А как быть с твоим дворником? С ним ты собираешься встречаться?
– О чем ты говоришь? – опешила я. – Ни в коем случае! Я не так низко пала, чтобы крутить романы за Сережиной спиной, да еще ему в отместку. Суворов – славный мужик, но не более того!
– А этот Милехин? Думаешь, он оставит тебя в покое?
– Не знаю, – растерялась я. – От этой бандитской морды можно ждать чего угодно. Надеюсь, что он не посмеет ко мне приставать, когда узнает, кто мой муж. Несмотря на свои замашки, он корчит из себя порядочного бизнесмена и не полезет на рожон.
– И все же будь осторожнее. Не высовывай пока носа из дома. У этих бандитов сдвиг по фазе после зоны. Всякое может случиться.
– По правде сказать, я не знаю, кто нас преследовал. Суворов сказал, что видел машину, которая перегородила нам дорогу, во дворе. Но были ли в ней люди Милехина, точно никто не знает, ни я, ни Суворов.
Римма в удивлении уставилась на меня.
– Что ты хочешь сказать? Сначала «Москвич», потом какие-то парни на двух машинах... Ты считаешь, что тебя преследуют? Но кто? Кому ты нужна? И с чего вдруг? Никто, кроме нас двоих, не знает, чем ты занимаешься. Ни Суворов, ни тем более Клим!
– Людмила знает, – призналась я. – Я ей кое-что рассказала. Но она здесь ни при чем. Да и слушала она меня вполуха. Ждала какую-то комиссию, и ей было не до меня. Постой, я совсем забыла.... – Я торопливо хлебнула остывшего чаю. – Я приехала чуть раньше и застала Людмилу в компании одного красавчика. Я точно знаю, что он приезжал за Сережей. Юра у него отпросился на время командировки, и Сережу забирал из дома и подвозил до офиса водитель из охранников. Помнишь, я говорила, он остался в офисе.
– И что?
– Да ничего! Когда я спросила Людмилу, не служит ли он в представительстве, она сказала, что он не из тех, кому можно доверить свою жизнь, и вообще он работает в какой-то фирме. Но я не могла ошибиться. Очень заметный парень. Единственно, раньше я его видела в форме, а с Людмилой он был в джинсах и в футболке. Но я с этим разберусь. Завтра съежу сначала в «Золотую Антилопу», постараюсь все разузнать об этой девице, а затем заверну в офис и растрясу этого парня как грушу.
– Аня, может, не стоит? Мне сердце подсказывает, здесь что-то не так. Твоя Людмила, этот парень... У меня дурные предчувствия. – Римма просительно заглянула мне в глаза. – Остановись! А то это плохо кончится. Будь осторожнее с Людмилой, я всегда тебе говорила, что она мне подозрительна. Все люди, которые связаны с торговлей, имеют криминальную «крышу». Кто знает, что у нее на уме? Или у этой «крыши»?
– Людмила? – Я покачала головой. – Ей-то какая корысть от меня? Они с Сережей даже не знакомы. Но на всякий случай я с ней поговорю. Я еще верю своим глазам. Этот красавчик слишком заметный тип, чтобы его не узнать!
Но Римма не сдавалась:
– У тебя и так много свидетельств того, что Сережа тебе изменяет. Потребуй с него объяснений, но не встревай ни в какие разборки.
– Потребую, но прежде узнаю, чем эта девица его зацепила, – не слишком вежливо перебила я Римму. – Прости, но я не успокоюсь, пока не узнаю все до конца. – И, чтобы сгладить резкость, улыбнулась. – Давай лучше поговорим о твоем докторе. Вижу, у вас полное взаимопонимание?
– Он очень добрый и внимательный человек, – Римма опустила глаза в стол. Ее тонкие изящные пальцы слегка подрагивали, и, чтобы скрыть это, она принялась вертеть в руках чайную ложечку. – Но он на пять лет меня младше. К тому же он хотя и говорит, что не все потеряно, я не слишком ему верю. – Она подняла на меня глаза, и я увидела, что они полны слез. – Знаешь, я, наверное, только сейчас осознала, что все для меня кончено. Я еще барахтаюсь, цепляюсь, как могу, но все мои книжки, восторги читателей, переиздания, деньги, наконец, ничто по сравнению с тем, чего я лишилась. Я вдруг почувствовала, что могу влюбиться в этого человека. Ему, наверное, не привыкать, что пациентки в него влюбляются. Я все прекрасно понимаю, но ничего с собой не могу поделать. Я смотрю на него, и мне хочется вновь почувствовать себя женщиной, а в моем состоянии это крайне опасно. Новых разочарований я не выдержу.
– Римма, это же прекрасно, – прошептала я. – Влюбись в него, я же вижу, как он на тебя смотрит. Ты такая замечательная, красавица, умница. Разве для мужика ноги главное?
– Он сегодня мне сказал, что ему не хочется уезжать, а я сделала вид, что не поняла. Я не хочу, чтобы он воспринимал меня как колоду. Не хочу быть для него обузой. – Она покачала головой и почти простонала. – Я ничего не хочу затевать. Пусть все остается как было! Завтра я скажу ему, что отказываюсь от лечения. Пускай уезжает. Я быстро успокоюсь, и все пойдет как всегда.
– Дурочка, – рассердилась я. – Только посмей! Только попробуй отказаться от лечения. Я тебя уважать перестану!
– Сегодня он сделал мне массаж, – сказала Римма. Она, казалось, не слышала, о чем я говорю. Она смотрела на темное окно, и взгляд ее был отрешенным, словно она пребывала сейчас в параллельном
