пространстве. Все там было точно такое же, но только отсутствовала я со своими проблемами и жалкими советами, а рядом с ней был кто-то другой, потому что она вдруг улыбнулась и перевела взгляд на меня.
– Знаешь, не хотела тебе говорить. Боялась сглазить. Даже Володе не сказала, вдруг показалось... – Она нервно сглотнула. – Помоги мне снять носки.
Я встала на колени и потянула носок с левой ноги.
– Нет, с правой, – тихо уточнила Римма.
Я сняла носок и снизу вверх посмотрела на Римму. Она быстро прошептала:
– Смотри, может, мне почудилось, но я почувствовала, что могу слегка шевельнуть большим пальцем.
Она напряглась, а я наклонила голову, чтобы она не заметила слез у меня на глазах. Ничего не изменилось, большой палец оставался по-прежнему неподвижным.
– Ты видишь? Видишь? – спрашивала меня Римма, а я не знала, что ей ответить. Соврать язык не поворачивался, сказать правду – значит лишить ее последней надежды. Я осторожно погладила ее палец и вдруг ощутила слабое, едва заметное движение под рукой. Даже не движение, а какой-то импульс, мгновенный, едва различимый... Я вскрикнула от неожиданности и растерянно посмотрела на Римму.
– Да, что-то есть! Что-то происходит!
Римма счастливо улыбнулась, и слезы ручьем потекли у нее по щекам. Всхлипывая, она торопливо объясняла:
– Мне кажется, что его слегка покалывает иголочками, такое бывает, когда отсидишь ногу. Очень слабое покалывание, едва заметное. Но я ничего не придумала, ты сама почувствовала, что я не обманываю.
– Римма! Это здорово! Это чудесно и просто замечательно! – Я бросилась ее целовать. – Только попробуй прогнать своего доктора!
И когда, привлеченная шумом и радостными воплями, на пороге гостиной появилась Тамара, она ровным счетом ничего не поняла. Мы сидели, обнявшись, обливаясь слезами, и одновременно почти закатывались от смеха.
Глава 17
Утром я снова проснулась с головной болью. Всю ночь меня мучили кошмары в образе Ворошилова, но с толстой свиной харей, обросшей бурой шерстью, и с длинными, как у слона, бивнями. Эта тварь преследовала меня, хватала мерзкими лапами, я отбивалась, кричала, а он смотрел на меня своими по-кошачьи желтыми глазами, с узкими, как лезвие, зрачками, и даже во сне я знала, что это дьявол. То самое воплощение зла, которое тайно живет в любом из нас и, хорошо, если только во сне, выплескивается наружу.
Но я сопротивлялась. Я дралась не на жизнь, а на смерть. Я сражалась на саблях и лупила его граблями. Я наносила ему удары кулаком и даже ногами. Он стоял у меня на пути, и я разгоняла машину. От удара он взлетал под небеса и смачно шлепался на асфальт.... И так всю ночь, без перерыва. Поэтому неудивительно, что утром я чувствовала себя неважно.
Я понимала, что сегодня мне предстоит не менее трудный день. Требовалось забрать «Ниссан» из ремонта, навестить Людмилу и побывать в «Золотой Антилопе». Я приняла душ и спустилась в кухню. Вот уже несколько дней, как я перестала бегать по утрам, и решила с завтрашнего дня не отступать от традиций. Но сегодня я чувствовала себя больной и разбитой. Вчерашние происшествия основательно выбили меня из колеи. Я задумчиво постояла возле холодильника. Есть не хотелось, но я заставила себя выпить стакан сока и только затем взялась за сигарету. Я сидела возле окна и курила. А мысли крутились вокруг Клима. Похоже, в моей жизни появилось еще большее беспокойство, чем Сережина деваха и ее ребенок.
Я старалась не думать о Суворове, где он, с кем, чем занимается, и попыталась переключиться на сегодняшние проблемы. Я еще не придумала, как объясню свое появление в «Золотой Антилопе» и каким образом получу сведения об этой Марине. Но я чувствовала, что все образуется должным образом. По крайней мере прежде мне удавалось собирать нужную информацию без проблем. Правда, кое-какие навыки я утратила и по этой причине поимела вчера кучу неприятностей.
На крыльце Римминой половины появилась Тамара и направилась к моему крыльцу. Я открыла ей дверь.
– Хочу немного прибраться, – сообщила домработница и прошла в комнаты. Вскоре в гостиной тихо загудел пылесос и заработал телевизор. Тамара умело совмещала уборку с просмотром бразильских сериалов.
Я подумала и выпила еще один стакан соку и выкурила вторую сигарету. Тут я вспомнила про дочь и позвонила Римме. В отличие от меня она чувствовала себя прекрасно. И неудивительно. Оказывается, доктор уже приехал, и они пили чай на веранде.
– Подходи, подходи к нам, – заторопила меня Римма, – Тамара таких чудных шанег напекла.
– Про шаньги – молчок! Я от вчерашних пирогов отойти не могу, – остудила я Риммин пыл. – Скажи лучше, дети уехали на рыбалку?
– Уехали, – засмеялась Римма, – с утра укатили и Редбоя забрали. Проспали немного, вместо пяти в семь поднялись, но уже час как отвалили. Обещали после обеда вернуться.
Я взглянула на часы и удивилась оперативности доктора Ромашова. Девятый час утра, а он уже здесь. Право слово, стоит задуматься, уж не лишусь ли я в ближайшее время своей лучшей подруги? И все-таки тайная гнусная мыслишка не давала мне покоя. А будь Римма не известной писательницей, а простой учительницей или бухгалтером, был бы доктор так же заботлив и внимателен, являлся бы ни свет ни заря и покидал бы дом за полночь? И должна была признать, что вряд ли. Хотя бывают исключения. И мне хотелось, чтобы Римма попала в их число только потому, что она и вправду уникальная женщина.
– Не буду вам мешать, – сказала я в трубку. – Я знаю, к тебе зайдешь, так долго не выберешься. Я сейчас уеду по делам, до обеда, думаю, управлюсь.
– Знаешь, я ему все рассказала, про палец, я имею в виду, – прошептала в трубку Римма. – Володя очень обрадовался. Сегодня он снова сделает мне массаж, а потом мы поедем с ним на озеро... Да, еще он сказал, что Клим куда-то исчез. Не звонил, не появлялся. Не могла же я ему объяснить, что он на тебя обиделся...
– Обиделся! – фыркнула я сердито. – Он на меня обиделся! Его пристрелить мало, а он обиделся!
– Ладно, не злись, – мягко сказала Римма. – Всякое в жизни бывает...
Она хотела сказать что-то еще, но резкий автомобильный сигнал прервал наш разговор.
Я выглянула в окно. Кто бы это мог быть? Явно не Клим... Ворошилов бы не церемонился, просто прошел бы к Римме, не привлекая к себе внимания. Не думаю, что при свете дня он явился бы вновь выяснять со мной отношения. Да еще в такую рань.
Из гостиной показалась Тамара, и в этот момент опять просигналил автомобиль.
– Пойти встретить? – спросила Тамара. – Какой-то гость нерешительный.
– Сама выйду посмотрю, – сказала я и вышла из дома.
Но не прошла я и десятка шагов, как калитка распахнулась и в ее проеме возник – кто бы вы думали? – Поросячье Рыло собственной персоной. На этот раз он был одет в строгий костюм и светлую рубашку с галстуком, а в руках держал огромный букет гладиолусов. Ни дать ни взять примерный ученик пришел поздравить свою любимую учительницу. Я быстро оглянулась по сторонам. Как нарочно, на глаза попалась только газонокосилка. Но мне ее не поднять, чтобы метнуть в эту наглую рожу. Одна надежда была на то, что Римма и Владимир уже заметили его и не позволят ничего дурного со стороны этой образины.
Завидев меня, Милехин расплылся в улыбке и раскинул руки, словно собрался заключить любимую в объятия. Сейчас он не походил на то разъяренное существо, исторгавшее угрозы мне и Суворову. Сейчас он просто светился от счастья и добродушия.
– Анечка (подлец уже знал мое имя)! Дорогая! Приветствую вас с низкими поклонами и тысячами извинений!
Он вдруг и правда бухнулся на колено и склонил голову. Но пузо ему помешало совершить более низкий поклон. Лицо Милехина побагровело от натуги, и он с трудом, но все-таки произнес, протягивая мне букет:
