ложился на спусковой крючок автомата. Но всякий раз с великим трудом ему удавалось совладать с собой, чтобы не затевать бесполезную перестрелку.
Может быть, впервые за многие годы Арсен вдруг понял, что ему очень страшно! Страшно до жути, до боли! И все оттого, что в руках у бандитов оказались не только его лучший друг, почти брат, но и женщина, о которой он последние двое суток думал почти беспрестанно.
Арсен никогда не страдал чрезмерной влюбчивостью, да и нынешнее свое состояние отнюдь не считал влюбленностью. В присутствии Марины он испытывал постоянное раздражение, но совсем не то, причину которого пытаются отыскать, чтобы от него избавиться. Это раздражение странным образом возбуждало его, толкало на необдуманные, порой абсолютно дикие поступки. Он терял над собой контроль, а порой и рассудок, стоило ей посмотреть на него своими необыкновенно черными, агатовыми глазами. В женские чары Арсен не верил, но с первых минут их знакомства его точно подменили. Он перестал управлять своими эмоциями, а в голове словно гвоздь засела одна мысль: эту женщину он знает всю свою жизнь. Каждая черточка ее лица, на удивление тонко выписанного природой, длинная изящная шея, плечи, руки – все в Марине было бы идеально, будь она в роскошном светском наряде, но абсолютно не сочеталось с шоколадной от загара, хотя и такой теплой и шелковистой кожей. Арсену все время хотелось коснуться ее пальцами. И всякий раз, когда это удавалось, его бросало в дрожь и в горле мгновенно пересыхало.
А Марину как будто совсем не беспокоило, как она выглядит. Она носила то, в чем ей было легко и удобно, – майки, шорты, кроссовки, джинсы и спортивные куртки. Безупречность потерпела поражение в борьбе с разумностью, но и эта одежда придавала ей особый шарм, впрочем, на одежду Арсен обращал обычно мало внимания. Главным для него всегда были искренность в отношениях и честность в поступках. Все это имелось у Марины, но слишком утрировано, чересчур, в избытке, оттого, видно, она и противилась всем его усилиям завязать близкие отношения.
Он окончательно потерял голову, а Марину, похоже, это совершенно не заботило, точно так же, как не волновали его попытки вывести ее из равновесия. Нет, она вполне адекватно реагировала на его выходки, а в гневе Марина притягивала Арсена еще сильнее. И главное, она стойко удерживала свои позиции, не поддаваясь на провокации и прочие уловки, на которые легко поймать любую женщину. Раньше у него все получалось отменно, но сейчас он даже не сумел вызвать у нее ревность, когда намеренно флиртовал с Сабриной. Ему даже показалось, что Марина вздохнула с облегчением, когда увидела его рядом с пустоголовой девицей, от которой Арсена, честно сказать, тошнило.
Он злился, совершал глупые поступки, понимая, что у него совсем мало времени, чтобы удержать ее. И в то же время он чувствовал, что именно эта женщина – гордая, ершистая и несговорчивая, верная своим дурацким принципам – способна заполнить пустоту в его сердце. И что бы она ни говорила, что бы ни думала о нем, Арсен точно знал: Марина из тех женщин, которых невозможно забыть или бросить, их можно только потерять...
И все же он продолжал надеяться, ведь один-единственный раз Марина позволила ему усомниться в ее равнодушии. Только на секунду их глаза встретились, когда Арсен заметил ее в окне, и тотчас она поспешила скрыться за занавеской. Он вмиг забыл о своих проблемах. Птицей взлетел на второй этаж, ворвался к ней в комнату... Но Марина уже пришла в себя, и он получил такой мощный отпор, которого никак не ожидал от женщины, только что смотревшей на него с тоской и страстью одновременно...
Нужно признать, скорый отъезд Марины был для него не самым плохим вариантом. Арсен по-любому сумел бы достать ее даже из-под земли. Но сейчас он мог потерять ее навсегда. И это случилось бы, если бы «уазик» был на ходу. Отчаянный поступок Вадика существенно облегчил задачу Арсена. И он начал осторожно спускаться к дороге, полагая, что настало время переходить к более решительным действиям. Но прежде всего он должен проверить, жив или нет банкир...
Глава 12
Бандиты тем временем погрузились в «уазик». Двое продолжали удерживать Игоря, еще двое уселись по обе стороны от пленников, стиснув их крепкими телами. Пятый занял место водителя, а Гиви уселся рядом и повелительно крикнул:
– Поехали!
Бандит повернул ключ зажигания, и... ровным счетом ничего не произошло! Мотор даже не чихнул в ответ на его лихорадочные движения и не завелся ни со второй, ни с пятой попытки.
Бандиты загалдели, но Гиви рявкнул:
– Молчать! – и выскочил из машины.
Он включил фонарь и обошел вокруг «уазика», то и дело заглядывая под его днище, а потом и вовсе опустился на колени, но ничего не обнаружил, о чем немедленно сообщил подчиненным:
– Тормоза и бензонасос в порядке, – и вернулся в кабину.
Один из бандитов, что сидел верхом на Игоре, вскочил на ноги и пнул его в бок.
– Сука гребаная! – и добавил что-то по-грузински.
– Оставь его! – заорал Гиви. – Он мой! И без него найдем, в чем дело!
– Коршун, – окликнул его водитель, – смотри! – И запустил руку под приборную панель. – Вырвали провода!
Гиви нецензурно выругался и сплюнул за борт.
– Выходи! – заорал он. – Суки!
Диверсанты покинули «уазик», женщин бесцеремонно вытащили следом. Вадика наградили оплеухой, а Игоря просто сбросили наземь, а затем пинками заставили подняться на ноги.
Он стоял, покачиваясь, но, видно, полностью пришел в себя, потому что Марина заметила, как напряглись его мышцы. Игорь попробовал на разрыв веревку, которая стягивала его руки за спиной, но безуспешно.
Гиви подошел к нему вплотную и снизу вверх посмотрел на Игоря.
– Ты, мудак абхазский, думал всех обхитрить? Ничего, ты еще пожалеешь, что испортил машину! – И передернул затвор автомата. – Нет у меня времени, а то бы я тебе показал...
– Что бы ты мне показал? – Губы Игоря раздвинулись в улыбке, отчего опять закровили. – Что может показать шакал, который питается падалью?
Сердце Марины замерло. Она закрыла глаза в ожидании выстрела. Но его не последовало. Гиви выругался и поднял автомат, но не ударил Игоря, лишь бросил злобно:
– Благодари моего брата, козодуй. Я обещал тебя найти и нашел. А уж он с тобой разберется! – И снова лязгнул затвором. – Двигай давай! – И, обернувшись к бандитам, прокричал: – Свяжите баб и пацана! Пойдут своим ходом!
– Оставьте нас! – заплакала Сабрина. – Мы ничего не скажем! Отпустите!
– Не вой! – рявкнул один из диверсантов. – Скоро отпустим! Хорошо послужишь свободной Грузии, и отпустим! – И заржал, закинув голову назад так, что на шее обозначился острый кадык, заросший черной щетиной.
– Что делать с машиной? – спросил другой диверсант.
Но Гиви, казалось, не услышал его. Он подошел к Вадику и схватил его за волосы.
– Ты, щенок! – заорал он не своим голосом. – Говори, куда ехали? В Гагру?
– Не трогайте мальчика, – тихо сказала Марина. – Видите, он в шоке... Вы же убили его родителей.
– Заступница! – Бандит замахнулся на нее автоматом. – Святая Мария!
– Гиви, что делать с машиной! Столкнем вниз? – снова прокричал бандит.
Гиви что-то сердито буркнул в его сторону и оттолкнул Вадика. И тот, покачиваясь, вернулся к женщинам.
А Гиви перевел взгляд на Марину.
– Говори, курва! Где вы отдыхали?
– В Сочи! – быстро ответила Марина. – Если мы не вернемся в срок, хозяйка заявит в милицию.
Гиви расхохотался.
– Где та милиция, а где мы! – и приказал бандиту, который интересовался машиной: – Откатите этот хлам в лес и забросайте ветками...
– Поджечь? – деловито справился тот.
– Дебили хар?[Ты – дебил?
