причины. Он находился в Каликуте, когда туда вошли китайские корабли Золотого флота, и наблюдал за разгрузкой с них товаров и погрузкой необходимых для дальнего путешествия провианта и пресной воды. В записях Фра Мауро упоминается одно чрезвычайно любопытное, если не сказать пикантное, название — «Острова мужчин и женщин», которое упоминал также Никколо да Конти, рассказывая папскому секретарю Поджио Браччиолини о своих странствиях. Не следует также забывать, что да Конти жил в одно время с Фра Мауро (1385–1459) и был, как и картограф, родом из Венеции. Не говоря уже о том, что они оба в той или иной степени занимались исследованиями в области географии и этнографии. Фра Мауро работал тогда на португальское правительство; что же касается папского секретаря Поджио Браччиолини, то он, выпустив в свет путевые записки да Конти, вольно или невольно выступил в роли посредника между папой, Фра Мауро и Португальским королевством. Нет никаких сведений о том, что в Индии, не говоря уже о Каликуте, в то время, когда туда заходили китайские корабли из Золотого флота Чжэн Хэ, находился другой какой-либо венецианский купец. Таким образом, не может быть никаких сомнений, что «заслуживающим доверия человеком», о котором упоминал Фра Мауро, был именно да Конти[72] .
Окончательно уяснив для себя это обстоятельство, я пришел к выводу, что роль да Конти в этом деле невозможно переоценить. Именно он являлся главным связующим звеном в невидимой, казалось бы, цепи, объединяющей великие походы Золотых флотов Чжэн Хэ и сделанные португальцами более поздние географические открытия. Китайские карты, познания в области навигации и бесценный опыт, приобретенный подданными Поднебесной во время дальних морских странствий, смогли стать достоянием европейцев только благодаря да Конти, передавшего собранные им сведения документы Фра Мауро. Последний, в свою очередь, передал полученную им информацию дону Педру, сыну португальского короля и принцу Генриху Мореплавателю. Секретарь папы Поджио Браччиолини тоже немало сделал для того, чтобы добытые европейцами ценнейшие сведения не остались лежать под спудом.
Итак, если в основе записей Фра Мауро лежат сведения, добытые пустившимся в плавание на китайской джонке да Конти, можно не сомневаться в том, что они получены из надежного источника. В наблюдательности и дотошности да Конти, описывающего особенности жизни на Востоке, я уже имел возможность убедиться. Но, чтобы утереть нос скептикам, неплохо было бы еще раз найти подтверждение, что этот человек, умеющий добывать ценный материал, — надежный источник информации. Для этого обратимся снова к рассказу, записанному рукой Фра Мауро и повествующему о путешествии китайской джонки вокруг мыса Доброй Надежды и ее прорыве в Южную Атлантику. Если бы можно было доказать, что подобное и впрямь имело место в указанное Фра Мауро время, пришлось бы отдать пальму первенства китайским морякам, поскольку Педру Алвариш Кабрал (Pedro Alvares Cabral; 1467–1520[73]) и Бартоломеу Диаш — первые европейцы, обогнувшие мыс и вышедшие в Индийский океан, совершили свой подвиг не ранее 1488 г.
Чтобы с такой точностью изобразить очертания мыса Доброй Надежды, Фра Мауро, в сущности кабинетный ученый, Должен был располагать копией карты, сделанной очень квалифицированными картографами, которые знали бы о предмете не понаслышке и снимали планы местности, наблюдая за побережьем собственными глазами. Подобную копию мог представить Фра Мауро только да Конти, который, как уже было доказано, находился на борту китайского корабля и, скорее всего, имел доступ к соответствующим документам.
По собственному опыту знаю, что плавание вокруг мыса сильно действует на чувства молодых моряков даже в наши дни. Когда ветер разгоняет облака и перед твоим взором предстают странные, с плоским верхом горы знаменитого мыса, сердце невольно сжимается. Ты знаешь, что за мысом начинается другой океан и, более того, другой мир, экзотический и не похожий на наш — мир Востока. Китайцам же, которые в 1421 г. огибали мыс с противоположной стороны, наверняка казалось, что они достигли последнего предела земли и вод, дальше которого или вовсе ничего нет, или начинается так называемое «неведомое». Ничего удивительного: даже великие адмиралы времен династии Тан никогда не забирались в своих странствиях так далеко. Глядя на вздымавшиеся высокие волны и унылое серое небо, моряки наверняка возносили молитвы своим богам, прося их сберечь китайские корабли, которые входили в незнаемые и столь неприютные воды, бросая вызов Атлантическому океану, знаменитому своими штормами (о чем они, разумеется, не имели тогда представления).
Итак, будем считать, что китайцы обогнули мыс Доброй Надежды. Но что дальше?
Теперь нужно было понять, куда после столь тяжелого пути должно было направиться столь детально нарисованное Фра Мауро загадочное судно после того, как оно обогнуло мыс. Кроме того, требовалось добыть доказательства, что означенная джонка входила в состав одного из Золотых флотов Чжэн Хэ. Я снова принялся изучать расположение китайских кораблей, отмеченное в последний раз на карте «Мао Кун», когда Золотые флоты отошли от Софалы в южном направлении со средней скоростью 6,25 узла в час. Это была неплохая скорость, которую во многом обеспечивало стремившееся в том же направлении Агульясово течение (Aghulas). Оно проходит у юго-восточного побережья Африки до крайней южной его точки. При такой скорости китайские флоты должны были достичь мыса и обогнуть его недели через три — примерно в августе 1421 г.
Как это происходило и происходит уже в течение многих и многих тысячелетий, ветры и течения в Южной Атлантике, кружа против часовой стрелки, образуют огромную овальную петлю от мыса Доброй Надежды на юге и до Африканского выступа на севере. У мыса утлый челн моряка подхватывает Бенгельское течение (Benguela) и тащит его на север до западного побережья Африки. Примерно через 3000 миль течение начинает «вихлять», то есть менять направление: сначала движется на северо-запад, а потом на запад, пока не разбивается о побережье Южной Америки. «Оттолкнувшись» от этого побережья, течение продолжает свой путь, следуя заданному природой направлению, обратному ходу часовой стрелки. То есть движется на юг от Бразилии и Патагонии к мысу Горн, а потом поворачивает на восток, как бы снова возвращаясь к берегам Южной Африки. Если в вашем распоряжении имеется прочный корабль с отважным экипажем, способным противостоять «ревущим сороковым» — мощным ветрам и воздушным потокам, которые кружат вокруг «шарика» и обрушиваются на суда в данных географических широтах, то, дождавшись минимального затишья, смело ставьте паруса и идите прочь от Южной Африки. Правда, даже если все сойдет благополучно, через несколько месяцев вы, следуя все тому же обратному ходу мировой часовой стрелки, пройдя много тысяч миль и избороздив все моря и океаны на свете, снова вернетесь примерно в ту же точку, откуда вы отправились в путешествие.
Иллюстрацией этого феномена может служить плавание славного экипажа, возглавляемого храбрым и опытным Морским офицером — ныне вице-адмиралом сэром Иеном Макинтошем, награжденным орденами Британской империи. Этот великий человек командовал эскадрой субмарин, на одной из которых имел честь служить ваш покорный слуга. И именно этот великий человек как-то раз написал мне письмо.
«В марте 1941 года я служил младшим офицером на коммерческом судне, которое осуществляло рейсы в Александрию. Оно было потоплено артиллерийским огнем немецкого рейдера в 500–600 милях к западу от Фритауна, примерно 8° северной широты и 30° западной долготы. Стандартная спасательная лодка длиной 28 футов, принимавшая обычно на борт 56 человек, на этот раз вынуждена была вместить в своем чреве 82 души.
Хотя мне удалось заделать пробоины в борту от шрапнели и судно избавилось от части заполнившей его забортной воды, оно все равно плохо слушалось руля и рыскало по курсу. Кроме того, его постоянно сносило к северо-востоку, что не давало нам возможности достичь побережья Африки. И тогда я решил, воспользовавшись попутным ветром, двинуться к побережью Бразилии, которое находилось на расстоянии 1600 миль от нас.
План у меня был такой: двигаться на запад, после чего, достигнув 33° западной долготы, повернуть на юго-запад, воспользовавшись северо-восточными пассатами, а потом, поймав юго-восточный ветер, достичь Южной Америки.
Мы добрались до побережья Южной Америки за 22 дня, после чего, пользуясь северо-западным ветром, шли вдоль берега, подыскивая подходящее место для стоянки, которое и обнаружили на 23-й день плавания.
Я растянул рацион пассажиров на 28 дней, исходя из того, что экваториальные течения помогут нам добраться до места нашего назначения; я не имел понятия, на какой широте мы находимся, а стало быть, не
