дальнем конце зала подняли, и за ним обнаружилось открытое окно: в созданном таким образом углублении, возле зажженной лампы, расположились, словно актеры на сцене, Миша, Роза и Питер Сейуард. Питер сидел в кресле, склонившись к окну. Миша и Роза смотрели на него. Фокс что-то говорил, размахивая руками.
Выпив еще несколько бокалов, Рейнбери обнаружил, что сидит на полу. А вокруг — множество других людей. Часть гостей куда-то исчезла, поэтому в зале стало свободней, но шум не уменьшился. Поблизости от себя Рейнбери заметил миссис Розенкранц, которая оказалась вовсе не скучной, а очень даже остроумной и привлекательной. Когда они болтали, знакомая зеленая юбка прошелестела мимо; Рейнбери посмотрел вверх и увидел Анетту, прокладывающую себе путь в глубь зала, к камину, словно потерпевший крушение моряк среди волн в поисках плота. Добравшись, она тяжело прислонилась к каминной полке. Ее одежда явно была не в порядке. Лицо горело, а волосы, всегда непокорные, сейчас вообще стояли торчком. Глаза как-то затравленно блуждали по сторонам. Она стояла там, тяжело дыша, а чуть поодаль Рейнбери заметил Мишу Фокса, также наблюдавшего за Анеттой. И тут Рейнбери осенило — а ведь Миша за весь вечер не выпил ни рюмки! Он повернулся, чтобы поделиться этим открытием со своей соседкой. Но сделать это оказалось не так-то просто.
Анетта рассматривала каминную полку. Посредине стояли фигурки из слоновой кости — люди и животные. Она осторожно погладила пальцем несколько из них.
Потом заметила Мишу. Выпрямилась и пригладила волосы, он приблизился к ней. Зазвучала тихая музыка, какая-то пара медленно закружилась в танце.
— Что это? — спросила Анетта, указывая на фигурки. Голос у нее дрожал и срывался.
— Они называются нецке, — ответил Миша. — Их создали в Японии в восемнадцатом веке. Когда-то люди носили их поверх одежды.
— Колдовство? — снова спросила Анетта.
— Нет, — сказал Миша. — Но если согласиться, что колдовство — это некая неотъемлемая часть обычной жизни, тогда — да, разумеется.
Девушка взяла одну из фигурок, это был старичок, прислонившийся к спящему быку, и перевернула ее. Резьба была и снизу — обнаженные пятки старичка, узорчатый край одежды, шерсть животного. Анетта поставила статуэтку на место. Взяла следующую — девушку, сидящую на раковине моллюска. Потом мальчика, обнимающего за шею козленка, старика с крысой на плече, женщину с рыбой в руках. Все были похожи тем, что представляли человека рядом с животным.
— А тут у вас есть настоящие рыбы, — проговорила Анетта. — Давайте посмотрим настоящих рыб. — Она повернулась и пошла к аквариуму. Миша следовал за ней. Анетта посмотрела на него с другой стороны зеленой чаши. Она взялась руками за ее край, словно собиралась проделать сальто. Глаза у нее горели. Потом она устремила взгляд на рыб. Погруженные в свои собственные заботы, они двигались в толще воды туда-сюда. Черные мрачные рыбины с усами и полосатые рыбы с широкими плавниками проплывали медленно и рассеянно. Маленькие, сверкающие синие рыбешки и бледные, с головами, чем-то похожими на собачьи, носились по аквариуму быстро и нервно.
— А эта как называется? — спросила Анетта, погрузив руку в аквариум.
— Не делай так, — остановил ее Миша. — Взбаламутишь воду и испугаешь рыб.
Анетта вытащила руку. Минуту смотрела на Мишу. А потом снова погрузила, но уже по локоть. Рыбы в панике ринулись кто куда.
Миша не двигался с места. «Не надо, Анетта», — повторил он.
Девушка медленно вытащила руку. Вода ручейками стекала ей на платье, оставляя темные полосы. Она смотрела, словно не понимая.
— Идем потанцуем, — сказал Миша и увлек туда, откуда лилась музыка.
«Маленькая чертовка, — наблюдая за этой сценой, подумал Рейнбери, — заставила-таки к себе прикоснуться!» Он поискал глазами Розу и обнаружил, что она, сидя у окна, разговаривает с Сейуардом. Хантер мелькал среди танцующих. Рейнбери повернулся к миссис Розенкранц, у которой, теперь он это точно знал, были восхитительнейшие глаза, и тут какая-то тень нависла прямо над его головой. Сфокусировав взгляд, он различил мисс Кейсмент.
Рейнбери, который с какой-то минуты начисто забыл о мисс Кейсмент, глядел на нее с большим интересом. По всему было видно, что в том, что касается напитков, мисс Кейсмент отнюдь не теряла времени.
— Присаживайся, дорогуша, — пригласил Рейнбери, — и позволь познакомить тебя с миссис Розенкранц.
— Нет! — заявила мисс Кейсмент на удивление отчетливым голосом. — Ты встань!
Рейнбери обнаружил, что уже стоит на ногах. Миссис Розенкранц при этом словно испарилась.
— Мне надо глотнуть свежего воздуха! — воскликнула мисс Кейсмент. — Кажется, вот здесь, за гобеленом, есть окно. — Она ощупала поверхность гобелена, и там действительно нашлась щель.
— И верно, — произнес Рейнбери. — Дайка я. — Он отодвинул тяжелую ткань в сторону, и они ступили за гобелен. Складки тут же опали, и Рейнбери и мисс Кейсмент оказались в укромном уголке, образованным нишей окна. Здесь было очень темно. Джон поднял раму и перегнулся через подоконник. Внизу виднелось что-то похожее на сад. «В какой же части Мишиного поместья может находиться этот сад? — задумался Рейнбери. — Не сориентироваться ли по звездам?» Но, глянув на небо, он обнаружил, что звезд там очень мало. Ночное небо было покрыто тучами, да и те звезды, которые можно было различить, не хотели складываться в знакомые созвездия. Он вдохнул холодный воздух и почувствовал, что почти трезв.
— Давай сядем, — раздался голос мисс Кейсмент, — здесь диванчик.
«Поймали!» — пронеслось у Рейнбери в мозгу.
— Нет, не… — начал он, но мисс Кейсмент легонько подтолкнула его, и он сел на диван. Она присела рядом. Они посмотрели друг на друга. Правда, Рейнбери видел не мисс Кейсмент, а лишь ее поблескивающие во мраке глаза. Но при этом он каким-то образом знал, какое у нее сейчас выражение и что она собирается делать. Она наклонилась и поцеловала его в щеку. Метила, разумеется, в губы, да в темноте не различила. Тут же предприняла вторую попытку, и на этот раз не промахнулась. Хотя Рейнбери при этом сидел совершенно неподвижно, внутри у него все кипело: «Потаскуха! — кричал какой-то голос, — потаскуха!» И тогда он навалился на нее и начал целовать, грубо и торопливо, в лицо и шею. Он никогда прежде не чувствовал, что поцелуи могут быть настолько похожи на пощечины. Мисс Кейсмент обмякла и страстно дышала ему в лицо. Рейнбери прекратил поцелуи и выпрямился в изумлении. «Джон!» — с нежным вздохом прошептала мисс Кейсмент; взяла его за правую руку и сильно сжала. И вдруг боль ожила в руке и устремилась прямо в мозг. Он закричал и выдернул руку. Обожгло так, будто с ладони содрали кожу. Откачнувшись назад, с грохотом упал на пол. Вдруг половинки гобелена разошлись, резкий свет пролился на него, и он увидел над собой в проеме множество заглядывающих лиц.
— Милейший! — прозвучал голос Кальвина Блика. — Что случилось? Вас испугал какой-нибудь призрак? О, да тут с вами и мисс Кейсмент! Немножко поссорились, а?
Рейнбери вышел, а следом за ним, разглаживая платье, мисс Кейсмент, недоумевающая и рассерженная. Она тут же пошла прочь от Рейнбери, а он лишь беспомощно замахал ей вслед руками.
— Не стоит огорчаться! — Кальвин Блик оказался тут как тут. — Рыбешек в море много. А хотите, я вам покажу фото моей сестры, той, что вышла замуж за инженера из Британского Гондураса? — И Блик потянулся за бумажником.
— Не нужны мне ваши чертовы фотографии, — ответил Рейнбери. Он смотрел в сторону танцевальной площадки. Анетта все еще кружилась с Мишей. Рейнбери обратил внимание, что Роза тоже наблюдает за ними, прислонившись к каминной полке и вертя в руках пресс-папье. Рейнбери показалось, что она очень пьяна. Питер Сейуард исчез; очевидно, ушел домой.
И в этот миг Анетта, которая двигалась все медленней и медленней, вдруг обвила руками Мишу за шею и повисла на нем, пытаясь стащить на пол. Миша ловким движением вынырнул из кольца ее рук, а она неуклюже села. Кое-кто захихикал, и Анетту начали поднимать с пола.
Кальвин извлек несколько снимков и пытался привлечь внимание Рейнбери. Но тот смотрел на Хантера. Молодой человек покинул танцевальную площадку и с ужасом следил за Кальвином.
— Эй, взгляните на фото! — воскликнул Кальвин. Он, кажется, заметил испуг Хантера и наслаждался
