«Почему ты не пришел вчера? Я все испортил, ты мог бы догадаться, что Мир с легкостью уничтожит меня, он как раз собирался рассказать свою собственную историю, когда кто-то, по-моему Тесса, спросил его, не пытался ли он стащить твой бумажник, и он сказал, что не пытался, что он спасал мою жизнь! Тесса спросила, был ли я там. И я ответил, что, конечно, не был, что все это похоже на вымысел… А до этого Мир сам признался, что многое не помнит, и вся наша компания сочла, что это просто странный бред, который привиделся ему в больнице. А я, как жалкий идиот, все уговаривал его понять меня и уйти, и тогда он просто рассказал им всю историю, что ты хотел… ну и так далее… Еще Мир добавил, что ты отослал меня, чтобы я избавился от оружия. А я лишь вяло твердил, что все это невероятно, что он, должно быть, утомлен и лучше бы ему уйти, и все наши дамы твердили то же самое, наконец он удалился в ярости, сказав: „Теперь я поговорю с другими людьми, и мне придется предпринять иные шаги“. В общем, одному Богу известно, что они подумали и что Мир будет делать! Ради всего святого, давай встретимся как можно скорее, я буду продолжать заезжать к тебе и пытаться дозвониться по телефону».
Закончив это послание, Клемент вложил его в конверт и уже собрался было отвезти его в дом Лукаса, однако им вдруг овладели сомнения. Что, если письмо случайно попадет в чужие руки? Вдруг Миру удастся как-то заполучить его? Лучшего разоблачающего документа и не найдешь. После недолгих размышлений Клемент разорвал письмо и бросил обрывки в мусорную корзину. Еще немного поразмыслив, он вытащил все обрывки и сжег их в кухонной раковине. После этого он опять набрал номер Лукаса, а потом вновь поехал к его дому. Тщетно. Клемент решил навестить Беллами, но потом передумал. В очередной раз подъехав к дому Лукаса, он обошел его, выкрикивая имя брата и ожидая ответа, хотя уже сознавал бессмысленность и безнадежность своих ожиданий. Эти блуждания напомнили ему о долгих мучениях, испытываемых им в период отсутствия Лукаса, когда он ежедневно раздумывал, не покончил ли брат с собой. Клемент представил такой исход и сейчас, уверив себя, что Лукас находится в доме. Возможно, он действительно в доме, лежит бездыханный на ковре в гостиной, а рядом валяется пистолет (кажется, Лукас однажды упоминал, что у него есть пистолет), или на кровати, или рядом валяется пузырек из-под снотворного. Осознав, что игра закончена, брат решил свести счеты с жизнью. Эта мысль захватывала Клемента все сильнее, и он так разволновался, что довел себя до полуобморочного состояния. Другие ощущения напомнили ему также, что он весь день ничего не ел. Неожиданно он принял решение (уже однажды принятое и отвергнутое) поехать в Клифтон. Ему казалось, что он не посмеет встретить взгляд Луизы. Теперь же он понял, что должен поехать туда, должен увидеть ее, просто обязан.
Клемент припарковался и, поднявшись на крыльцо, нажал кнопку звонка. Дверь открыла Сефтон. Увидев его, она отвернулась и крикнула явно разочарованным тоном:
— Нет, это Клемент.
Луиза сбежала по лестнице.
— Заходи, заходи. У нас тут творятся ужасные дела… Анакс сбежал, а вслед за ним сбежала Мой.
Войдя в прихожую, Клемент попытался разобраться в ситуации, которую, перебивая друг друга, описывали Луиза и девочки. Разумеется, они уже обошли все соседние улицы и позвонили, разумеется, миссис Дрейк и всем знакомым и подумали, разумеется, о том, что Анакс отправился искать старую квартиру Беллами в Камден-тауне, и Мой могла отправиться туда же. Более того, в данный момент они как раз изучают разложенную на кухонном столе карту, пытаясь понять, как быстрее всего туда добраться. Девочки уже решили, что поедут на велосипедах, а Луиза на всякий случай останется дома, и было бы отлично, если бы Клемент помог им.
Конечно, Клемент готов был помочь. Решили, что на данный момент нет смысла тратить время и заезжать к Беллами, которого к тому же может не оказаться дома. Девочкам имеет смысл отправляться сразу по трем наиболее очевидным маршрутам от Хаммерсмита до Камден-тауна. Клемент припомнил, что любивший пешие прогулки Беллами раньше обычно шел с Анаксом от своей квартиры до Клифтона через Риджентс-парк, Гайд-парк и Кенсингтон-гарденз. Но трудно сказать, каким путем он добирался от Риджентс-парка до Гайд-парка, а потом от Кенсингтон-гарденз до Брук-Грин. Не существовало определенного маршрута, к тому же, как они общими усилиями вспомнили, Беллами любил ходить окольными путями, заодно изучая разные места. Иногда он прогуливался по каналу Маленькой Венеции или посещал музей Виктории и Альберта, а совсем недавно, когда Анакс еще жил с ним, Беллами заходил в Бромптонскую молельню [49]. В общем, вариантов было множество, но им пришлось быстро выбрать три наиболее вероятных маршрута. Какой дорогой скорее всего могла отправиться Мой, представляя путь Анакса? Все с готовностью согласились, что Клемент поедет на машине по Кенсинггон-Хай-стрит, осмотрит берега Серпентина, проедет по Бейсуотер-роуд, мимо Марбл-Арч, по Бейкер-стрит и по Албани-стрит, заглянет в Риджентс-парк. Алеф на велосипеде проедет по Кромвель-роуд, пройдет по Гайд-парку, потом по Глостер-плейс и Марилебон-роуд и заглянет в Риджентс-парк. Тем временем Сефтон на велосипеде должна прокатиться по Хаммерсмит-роуд, Кенсингтон-Черч-стрит, Пембридж-Виллас, Уэстборн-Грув и Бишопс-Бридж-роуд, потом пересечь канал, проехать на Бломфилд-роуд, Сент-Джонз-Вуд-роуд и направиться навстречу Алеф по Принц-Альберт-роуд и через Риджентс-парк.
Пока девочки в садовом сарае проверяли шины и фары, Клемент и Луиза ненадолго остались одни. Клементу, забывшему на краткий миг о своих ужасных проблемах, сразу захотелось сказать ей нечто важное, возможно, покаяться во всех грехах и получить полнейшее прощение. Чувствуя эти желания, он также подумал о том, какой же он трус и лжец и как безвозвратно погряз в этой отвратительной истории. Клемент также ужасно проголодался, и ему захотелось попросить Луизу дать ему что-нибудь перекусить.
— Прости меня за то, что я такой лжец и дурак, в общем, совершенно никудышный и презренный слабак, — наконец сказал он.
— Я люблю тебя, — ответила Луиза.
Он обнял ее, и они постояли немного, закрыв глаза и прижавшись друг к другу.
Анакс хотел убежать с того самого ужасного мгновения, когда понял, что Беллами приходил в Клифтон не для того, чтобы забрать его домой. Он не скулил, не царапал дверь и вообще не делал никаких глупостей, которые могли бы выдать его намерения. Пес вел себя спокойно и крайне настороженно. Он любил и понимал Мой, но порой невольно смотрел на нее укоризненно, чувствуя, что она тоже понимает его. Значительно меньше Анаксу нравилась Луиза и еще меньше — Сефтон и Алеф. Все эти люди были чужими, в их доме еще витал кошачий запах Тибеллины, различаемый только одним Анаксом. Горюя о прошлом, пес терпеливо выжидал, понимая, что его добрые захватчики заботятся о том, чтобы он не потерялся и не стал бездомной собакой. Иногда он притворялся, что счастлив, а иногда действительно бывал счастлив, когда на краткий миг забывал о своем большом горе. Он вовсе не размышлял о том, почему лишился любимого хозяина, того, кому беззаветно отдал свою жизнь. Он просто чувствовал, что никто другой не сможет заменить его. Он не верил, что хозяин отказался от него или счел его недостойным, не мог даже представить этого. Не представлял Анакс и того, что его хозяин мог умереть, поскольку не сознавал пока, что такое смерть. Он страдал лишь от мучительной и противоестественной разлуки с любимым хозяином и от крайне губительной несправедливости мира, допустившего их расставание. Конечно, он ждал, потом надеялся, потом верил в возвращение хозяина. И лишь недавно понял, что возвращения не будет и что именно ему, Анаксу, надо отыскать своего господина, который, вероятно, попал в беду или тоже в плен и ждет его где-то в безутешном горе. Не сомневался Анакс и в торжестве подлинной силы животного магнетизма, способной в нужное время указать ему путь к хозяину. Миг свободы, безусловно, настанет. Этот миг воспринимался Анаксом как почти мгновенное воссоединение. Если ему только удастся убежать, то он найдет любимого хозяина, и тогда все будет прекрасно, тогда заполнится ужасная пустота, порожденная его отсутствием. Очень туманно пес представлял, как будет действовать, оказавшись на воле. Он просто знал, что, освободившись, сразу получит нужные указания.
Момент наступил совершенно неожиданно, подобно вспышке молнии, сразу расколовшей до боли печальную и знакомую обстановку. С него сняли ошейник, его завтрак сильно задержали, но потом все-таки приготовили, и он тихо лежал на кухне, положив голову на лапы. А вскоре вдруг начался какой-то переполох, раздался плач, появилась Мой, вся мокрая и грязная, и обитатели дома тоже начали возбужденно кричать. Анакс огорчился и хотел залаять. И вот тогда-то он увидел, что все сгрудились возле
