Иссиня-черные блестящие волосы красиво облегали голову. Тамар никогда не видела ее такой прекрасной, такой молодой и сильной, такой, несмотря на бледность, сияющей здоровьем. Тамар вздохнула.
Подняв руки, продетые в рукава, Джин быстро скользнула в одно из платьев, потом оправила, чтобы продемонстрировать его. Это было прямое серое невесомое шелковое платье с высоким воротничком- стоечкой в восточном стиле и рисунком из голубовато-генциановых листьев. Изысканное, ласково льнущее к гонкой фигуре Джин, платье показалось Тамар неким ангельским одеянием. Она восторженно вскрикнула.
— Да, чудесно, правда? Кстати, Тамар, ты должна научиться одеваться! Давно надо было заняться тобой. Пора избавляться от скучных девичьих блузок и юбок, от этих туфель на низком каблуке, выглядящих как танки. Обзаведись приличной одеждой, которая говорит что-то о тебе, чтобы подчеркивала фигуру и шла по цвету, а не этих грязно-коричневых и бледно-зеленых тонов, как сейчас. Ты хорошенькая, и, если будешь соответствующе одеваться, все увидят, какая ты хорошенькая. Примерь-ка вот это, посмотришь, как оно тебе идет, пожалуйста, снимай жакет.
Когда Джин стащила с себя шелковое платье, а Тамар снимала жакет, вошел Краймонд. Первое, что сказала Джин:
— Ты сегодня рано.
Краймонд испуганно, даже потрясенно смотрел на Тамар. Та, покраснев, надела обратно жакет и нагнулась за пальто и сумкой. Джин набросила на себя халат.
— Мне надо идти, — сказала Тамар.
— Не уходи, останься на чашку чаю, — попыталась задержать ее Джин.
— Нет, нет, мне надо идти, не знала, что уже так поздно.
Она двинулась к двери, которую Краймонд с легким поклоном открыл перед ней.
Джин проводила ее до парадной:
— Спасибо, что зашла, деточка, приходи еще. А то дело мы как-нибудь утрясем.
Тамар еще надевала пальто. Дверь за ней быстро захлопнулась.
Джин вернулась в комнату, где Краймонд сидел на диване. Он проговорил:
— На этой девочке шарф моего колледжа.
— Полагаю, это шарф Джерарда, — ответила Джин, опасливо глядя на Краймонда. Иногда она боялась его.
— Или твоего мужа. Это он прислал ее?
— Нет, конечно! Заглянула сама по себе.
— Не верю. Или ты это подстроила? Ты не говорила, что она придет.
— Я и не знала! Она позвонила, когда ты ушел, сказала, что находится поблизости и могла бы зайти.
— Ты была недовольна, что я пришел пораньше.
— Вовсе нет…
— Если бы я ее не увидел, ты бы сказала, что она заходила к тебе?
— Мм…
— Говори правду, Джин.
— Да, сказала бы. Но знаю, тебе бы это не понравилось, вообразил бы какие-то интриги! Никаких интриг! Она — бедная безобидная девочка и не участвует в их делах. Почему ты так подозрителен, так недоверчив?
— Недоверчив! Ты задаешь опасный вопрос. Ты сказала ей, чтобы она приходила и ты что-то там утрясешь. О чем шла речь?
— Хочу дать ей денег, чтобы она и дальше могла оставаться в Оксфорде.
— Можно послать чек. Не желаю, чтобы ты встречалась с ней. Твой муженек направил ее как посла буржуазной морали. Она пришла как шпионка. Ты проводила ее до парадной двери?
— Нет.
— Поцеловала на прощанье?
— Нет.
— А разве обычно не целуешь?
— Чисто по-дружески…
— А почему сегодня не поцеловала?
— Потому что обе чувствовали себя неловко…
— Ты была смущена, покраснела на виду у этой любопытной девчонки, чувствовала себя виноватой перед ней, потому они и прислали ее. Ведь она влюблена в тебя, так?
— Да вроде как была, в семнадцать лет…
— Я вхожу и вижу тебя раздетой, и она раздевается.
— Не сходи с ума! Я хотела, чтобы она примерила одно из моих платьев!
— И ты бы позволила ей пачкать твое платье своим младенческим телом! Неужели не понимаешь, что по мне все это отвратительно, омерзительно?
— Прекрати,
— Мне не нужны соглядатаи. Ты подослала Лили Бойн, сказать о бале. Ты обсуждала с ней меня. Пригласила эту девчонку и, наверно, с ней тоже обсуждала.
— Я тебе уже говорит, что не подсылала Лили! И конечно, не обсуждала тебя с Тамар! Краймонд, мы должны доверять друг другу. Спустись на землю! Я верю каждому твоему слову. Не начинаю чего-то там выдумывать! Если я не смогу верить тебе, я сойду с ума… если мы не сможем верить друг другу, то сойдем с ума оба.
— Если ты мне лжешь, я убью тебя.
— Я больше не буду встречаться с Тамар. Скажу отцу, чтобы послал ей чек. Только успокойся! Не выношу, когда мы становимся далеки друг другу, как сейчас, для меня утратить тебя хоть на секунду равносильно смерти. Я живу тобой, дышу тобой…
Краймонд уставился в пол, потом поднял глаза. Холодное, как металл, злое выражение, причинявшее ей мучительную боль, исчезло с его лица. Теперь на нем были написаны усталость и смутная тоска, тонкие губы приоткрыты, подбородок чуть отвис. Он посмотрел на нее, потом отвел глаза и тяжело вздохнул. Джин поняла, что буря миновала. Прежде она стояла перед ним, а сейчас подошла, села рядом на диван, и он обнял ее за плечи, тихо, устало, успокаивающе.
— Я живу и дышу тобой, — сказал он. — Я верю всему, что ты сказала. Неприятно было увидеть здесь ту девчонку. Не люблю молоденьких девчонок.
— Я рада, что ты вернулся к ужину. Решил пропустить митинг?
— Его отменили. Купил несколько нужных книг. Так что время потратил не зря.
— Ты женишься на мне?
Время от времени Джин задавала ему этот вопрос. Ей нравились брачные узы, Краймонду нет.
— Что ты волнуешься? Не нужно тебе никакого ручательства.
— Знаю. Но мне нравится быть замужем.
— Не понимаю почему. Если хочешь развестись, действуй.
— Ты сказал, что не хочешь, чтобы я разводилась.
— Я не хочу, чтобы ты с ним виделась.
— А это и не понадобится. Лондонский адвокат отца все сделает.
— Поступай как знаешь.
— А тогда женишься на мне?
— Джини, не надоедай мне с этим!
— Я хочу, чтобы мы жили во Франции.
— Моя работа здесь.
— Всех тех людей встретишь и в Париже. А нельзя иметь квартиру в Париже?
— Нет, мы не можем этого себе позволить.
— А когда закончишь книгу, отправимся вместе путешествовать, объедем всю Европу, ты будешь читать лекции, тогда ты уже станешь знаменитостью… Как хочется уехать отсюда с тобой, оказаться вдвоем где-нибудь далеко.
