свел меня с Венерой, я должен пять фунтов, заплачу, когда они у меня будут.
Подписано: Риптон Томсон».
Внизу к этому фиктивному юридическому документу была сделана скромная приписка:
«(Помн.) Бумагу эту не подшивать».
Наступило молчание: зловещий шепот вполне обоснованного изумления и упрека прошел по комнате. Сэр Остин выпрямился. Мистер Томсон строго поглядел на облеченного доверием наставника; тот в отчаянии всплеснул руками.
Теперь уже окончательно смущенный, Риптон сунул под нос отцу другую бумагу, внешний вид которой мог бы удовлетворить родителя: она была озаглавлена «Юридические соображения». У мистера Томсона и в мыслях не было как-то щадить или защищать сына. Напротив, подобно многим отцам, чьи отпрыски ранят их самолюбие, он жаждал отмщения и был готов в известной мере пожертвовать репутацией сына ради их обоюдного блага. Вот почему он развернул сей документ, уже готовый к тому, что там окажется нечто худшее, нежели только что прочитанный текст, невзирая на серьезность заголовка, – и он оказался прав.
«Юридические соображения», относившиеся к делу, касательно которого Риптон счел необходимым обратиться к издателю «Юриста» и которое действительно было громким и, надо сказать, давним, были вытащены на свет, по-видимому, специально для того, чтобы дать возможность выявить юридические способности защищающему интересы истца младшему адвокату мистеру Риптону Томсону, о благодетельной помощи которого в первых же строках этого послания с восхищением сообщает не кто иной, как генеральный прокурор, что, вообще-то говоря, настолько необычно, что скорее всего должно свидетельствовать о чрезвычайной известности, больше того, о славе, увенчавшей сего молодого человека в адвокатуре своей страны. Именно это явствовало из копии доклада, якобы появившегося в газете и предваряющего замечания младшего адвоката, иначе говоря, юридические соображения касательно ведения упомянутого дела, достоверности или недостоверности некоторых свидетельств и окончательного решения судей.
Мистер Томсон-старший поднес эту бумагу к глазам и с видом человека, готового привести в исполнение приговор над преступником, чеканя слова как глашатай, и, однако, не без некоторой горечи и язвительной монотонности, решительно прочел:
«Вулкан против Марса.
Генеральный прокурор с помощью мастера Риптона Томсона выступил от имени истца. Мистер сержант Купидон, королевский адвокат и мистер Удобный Случай – от имени ответчика».
– Вот оно что! – рявкнул мистер Томсон-старший, источая сквозь очки на злосчастного Риптона яд. – Вот какого рода записи вы ведете, сэр! Вот, оказывается, на что вы тратите свое время, сэр!
Он еще раз искоса взглянул на облеченного доверием наставника, который столь отчаянно пожимал плечами, что голова его точно провалилась в траншею. Пробудившийся в мистере Томсоне демон мести заставил его читать дальше: «Дело это настолько хорошо известно, что надлежит подытожить только некоторые особые подробности».
– Гм! Мы пропустим эти подробности, хоть они и особые, – сказал мистер Томсон. – Ба!.. Да что же это такое, сэр… впрочем, хватит! Думаю, что мы можем и не принимать во внимание ваши «юридические соображения» касательно такого дела. Вот, оказывается, чем вы занимаетесь в часы, отведенные вам на изучение права, сэр! Вот на что вы употребили это время! Мистер Бизли, начиная с сегодняшнего дня вы будете сидеть в комнате один. Мне придется самолично следить за этим молодым человеком. Я приношу вам свои извинения, сэр Остин, за то, что сделал вас свидетелем столь неприятной сцены. Как отец, я обязан быть беспощадным.
Мистер Томсон вытер проступивший на лбу пот: точь-в-точь Брут, только что вынесший смертный приговор вероломному сыну.
– Все эти бумаги, – сказал он, взволнованно перебирая драгоценные творения Риптона своей карающей десницей, – я оставлю у себя. Когда-нибудь он их устыдится, и чтение их явится для него искуплением. Постойте! – вскричал он, в то время как Риптон втихомолку закрывал парту. – У вас есть еще такие вот образцы, сэр? Выкладывайте их сюда! Дайте нам узнать все ваши творения до конца. А ну-ка, что у вас там, в том углу?
Риптон дал понять, что в том углу у него хранятся старые сводки важных судебных дел.
Мистер Томсон запустил дрожащие пальцы в эти старые сводки, и в руках у него оказалась та самая книга, которая привлекла внимание сэра Остина, однако он не стал ее особенно разглядывать, ибо подозрения его не простирались на печатное слово.
– Руководство по геральдике? – учтиво и, может быть, не без иронии спросил баронет, прежде чем книга скрылась от его глаз.
– Я очень люблю геральдику, – сказал Риптон, сжимая в руках книгу и сам не свой от страха.
– Позвольте мне взглянуть, верно ли в ней изображен наш герб и украшение наверху, – баронет потянулся за книгой.
– Там грифон между двумя колосьями пшеницы, – вскричал Риптон, продолжая судорожно сжимать книгу в руках. В мгновение ока мистер Томсон выхватил книгу из рук сына; вслед за тем две седые головы склонились над титульным листом: возле цветного фронтисписа красивыми буквами возвещалось о том, что читателю предстоит узнать увлекательные похождения отчаянной девицы по имени мисс Случайность.
Если бы в этой обители юриспруденции нашелся бы карцер, куда можно было бы упрятать Риптона, или железный прут, чтобы укротить его греховную плоть, мистер Томсон непременно бы прибег к тому и другому. А тут он удовлетворился тем, что изобразил и карцер и железный прут взглядом своим, направленным на уличенного в преступлении юношу, который сидел на своем насесте, оцепеневший и безучастный ко всему, что может произойти.
– Тьфу! – произнес мистер Томсон и кинул непотребную девицу на пол. Однако потом он поднял ее и унес с собой. Сэр Остин протянул Риптону указательный палец и, ласково потрепав его по волосам, сказал:
– До свидания, мальчик! В свое время ты приедешь к нам в Рейнем. Ричард будет тебе рад.
Не приходилось сомневаться, что Система одержала решительную победу.
ГЛАВА XVII
Хорошее вино и хорошая кровь
Разговор между адвокатом и его клиентом возобновился.
– Может ли это быть, сэр Остин, – произнес мистер Томсон, как только он привел клиента к себе в кабинет и они остались вдвоем, – что вы соглашаетесь его еще видеть и принимать у себя в доме?
– Разумеется, – ответил баронет. – А почему бы и нет? Меня это нисколько не удивляет. Когда он перестанет быть опасен для моего сына, он будет таким же желанным гостем, каким был прежде. Он школяр. Я это знал. Я этого ожидал. Все это прямое следствие ваших принципов, Томсон!
– Одна из самых омерзительных книжонок подобного рода! – вскричал старый адвокат, открывая цветной фронтиспис, с которого соблазнительно улыбалась бесстыдная мисс Случайность: казалось, она была уверена, что соблазнит своими чарами и самое Время и всех его ветеранов. – Тьфу ты, пропасть! – он захлопнул книгу с такой силой, с какой он, вероятно, был бы рад отхлестать эту девицу при всех по щекам. – С этого дня он будет у меня сидеть на хлебе и воде… и перестанет получать карманные деньги! И где это он умудрился раздобыть такую пакость! Как это он!.. И что за мысли! И так хитро от меня все скрыть! Он затеял игру с пороком! Душа его погрязла в распутстве! А я ведь мог подумать, да я и подумал… я мог так думать и дальше… что мой сын Риптон – благопристойный молодой человек! – старый адвокат разразился сетованиями на то, как отцы обманываются в своих сыновьях, и опустился в кресло, растерянный и жалкий.
– Все тайное стало явным! – сказал сэр Остин. – Ведь это даже забавно, с какой целью он воспользовался юриспруденцией. Он действительно играет с пороком; только что вкусившие его молодые люди столь же дерзки, как и завсегдатаи, и забавы начинающего грешника похожи на те, что прельщают старого развратника. Всякая страсть, как ненасытная, так и пресытившаяся, обращается к крайностям. Вас удивляет то, что вы открыли в отношении вашего сына. А я этого ожидал, хотя, поверьте мне, я никак не подозревал, что все это может обнаружиться столь внезапно и столь бесспорно. Но я знал, что семя это все равно в нем заложено, потому-то я и не приглашал его в последнее время в Рейнем. Школа и царящая в ней
