– Тебе так все сразу и выложи. Случай – он как воробей. Сегодня поймал, а завтра, глядишь, и нет воробышка. Или вылетел в форточку, или слопали бедняжку. И вообще на будущее: никогда, Кузьма, не гони лошадей. Особенно чужих. Запомни, братан, это правило на всю жизнь.
В морге, кроме одного санитара, больше ни души. Анна стояла возле гроба, к котором лежал покойник. Рядом с матерью застыла насмерть перепуганная Катюша. В соседнем помещении курили несколько сотрудников милиции в гражданском.
Илья стоял за спиной Анны, ждал ее решения.
Анна, приложив ладони ко рту, долго и внимательно всматривалась в изуродованное, сплошь синее, в кровоподтеках, слегка подправленных гримом, лицо мужчины.
Сергея в нем узнать невозможно.
– Это не он… – прошептала Анна.
– Что? – склонился к ней Илья.
– Не он… – повторила женщина. – Совсем не он.
– Вот документы, – протянул ей бумаги Илья.
– Его невозможно узнать… – Анна стала плакать, Катюша еще плотнее прижалась к матери.
– Была перестрелка. Его пытались задержать, – объяснил Илья. – Затем бессмысленное, отчаянное сопротивление. Результат видите.
– Все равно не он. Я вам не верю. Что-то здесь не так. Все время не верю. С самого начала. Можно посмотреть? Тело посмотреть. Я его сразу узнаю.
Илья отрицательно качнул головой.
– Верить, не верить – ваше право. А насчет посмотреть – нет. В ваших же интересах – нет. Тем более рядом ребенок.
– Я прошу. Умоляю. Мне это необходимо. Необходимо убедиться. Я без этого не смогу жить.
– Нет. – Илья оглянулся на сотрудников в служебной комнате. – Пора.
Те подошли к гробу, взяли его на руки, понесли к выходу, к поджидающему катафалку.
Они стояли в тамбуре пассажирского вагона, вокруг грохотало и тряслось, Юра курил. Сергей смотрел в окно на проносящиеся пейзажи, покусывал заусеницы на пальце.
– Женат? – спросил Юра.
– Был.
– Детишки?
– Дочка.
– Разбежались, что ли?
– Спрашиваешь так, будто ведешь следствие.
– А я и веду. Откуда я знаю, что ты за гусь?
– Не знаешь, вот и не надо. Доберемся до конечной – и в разные концы.
– Не-е… – Юра рассмеялся и погрозил окурком. – Не-е… Я, может, тебя заприметил? Может, я покорешиться хочу?!
– Но я же не допытываю тебя?
– Потому что не имеешь права.
– Это почему ж?
– По кочану! Покрутишься с мое, узнаешь… Так чего там с женой?
– Не хочу об этом.
– Сохатым, что ли, сделала?
Сергей вдруг побелел, схватил Юру за отворот сорочки.
– Не смей! Слышишь, не смей! Это мое… только мое! Понял?
Юра отцепил его руки, мотнул головой.
– Псих, что ли? Спросить нельзя? Ну, братан, даешь. Лечиться нужно.
Они какое-то время помолчали. Затем Юра не выдержал, улыбнулся, хлопнул Сергея по плечу.
– Ладно, не обижайся. Замяли… – И через паузу: – Дочурку-то как зовут?
– Катюша.
– С ней осталась, что ли?
Кузьмичев поднял на него бешеные глаза, тот сразу отмахнулся:
– Все, все, кочумаю. Больше ни слова… – И через паузу, свойски: – Я тебе, братан, найду такую бабеху – закачаешься.
Юра погасил сигарету о железную дверь тамбура, тоже посмотрел в окно.
– Все, кажется, подкатываем. Подкатываем к городу, где не только весело, но и страшно до жути.
Они уже готовы были выйти из тамбура, как вдруг Юра развернулся, крепко прижал Сергея к холодному железу закрытой двери, дыхнул в лицо тяжело и жарко.
– Только запомни, братан, одно. Теперь ты от меня ни шагу. Будешь все время как на веревочке.
Кузьмичев попробовал оттолкнуть его, но тот не отпускал.
– На веревочке. Как бычок… А отлучишься в сторонку, получишь свинчатку по лобешнику.
Сергей все-таки оттолкнул его.
– Припадочный, что ли?
Юра ухмыльнулся, слегка юродствуя, приблизил лицо чуть ли не вплотную.
– А знаешь, кто я?
Сергей смотрел на него спокойно, с усмешкой.
– Ну и кто же?
– Мочильщик. А по-вашему, киллер. Надо убрать какую-нибудь падлу, зовут меня.
– Но на киллера есть антикиллер, – улыбнулся Кузьмичев.
– Соображаешь… – хохотнул, а потом погрозил пальцем Юра. – Неплохо соображаешь. Вот поэтому и будешь топать рядом со мной. То я тебя прикрою грудкой, то ты меня. Вдвоем все-таки веселее.
– Боишься, что как только выйдем на перрон, так тебя сразу и грохнут?
– Ну, сразу не сразу, а такое случиться может. Поэтому, Кузьма, будем помогать друг дружке. Как в том фильме, помнишь? «Скованные одной цепью», кажись? Мы ведь с тобой проверочку взаимную прошли, верно?
– Это еще не проверочка.
Юра одобрительно цокнул языком.
– Молоток. Нравишься ты мне, Кузьма. Это еще не проверочка, а самое ее начало. Но продолжение у нас должно быть самое веселое. И высокое. Фиг с два кто до нас подпрыгнет. Будем тянуться к этому, Кузьма?
– Попробуем.
– Дай пятачок.
Сергей протянул ему ладонь, и Юра сильно ударил по ней своей пятерней.
– Смотри, братан, не кинь. Мне сейчас подобная поддержка ой как нужна. Не подведи, иначе на дне самого топкого болота разыщу. Понял, братан?
– Как не понять? Понял.
– Ну и лады. Вперед?
– Вперед. – Они покинули тамбур и уже на подходе к самому купе Сергей неожиданно спросил: – А с Грязью, случайно, не знаком?
– Чего-о? – Юра даже остановился. – С Грязью? А ты откуда его знаешь?
– Не знаю, слышал.
– И от кого же?
– От мента, которого хотел завалить. Он как раз по телефону про Грязь с кем-то базарил.
– Ты про Грязь не говорил, я про него не слышал. А случаем, увидишь живьем, старайся отвести глаза, будто ослеп вовсе. Так будет лучше тебе же…
Состав стал тормозить, Юра шумно выдохнул, вышел в коридор, приготовился к выходу. Сергей задержался, быстро осмотрел купе, пробормотал:
– Ничего не забыли? – прошелся рукой по одной полке, второй, встал ногами на нижнюю, заглянул наверх, прощупал все углы, заметил там багажное отделение. И вдруг обнаружил обещанный паспорт.
