— Пока барышня музицирует, побеседуем с тобой. Когда последний раз ты видел в этом доме мадам Дюпон с дочкой?
— Без позволения мадемуазель Анастасии я ни на один ваш вопрос отвечать не стану, — спокойно и с достоинством произнес Никанор.
— Тебе известно, кто перед тобой?
— Известно. Вы однажды беседовали не только со мной, но и с покойным князем Александром Васильевичем. Но отвечать все равно не буду.
— Послушай, дурья голова! Следователь не обязан спрашивать чьего-нибудь позволения!.. Он просто допрашивает! Так прописано в законе! — сдерживая раздражение, разъяснил Егор Никитич и повторил: — Когда последний раз здесь были мадам Дюпон и ее дочь?
— Я уже объяснил, — повторил дворецкий. — Отвечать на какие-либо вопросы без моей госпожи не имею права — так прописано в нашем законе.
Сонька и Михелина стояли наверху, отсюда им хорошо был виден дворецкий, беседующий со следователем, и даже было слышно, о чем они беседовали. Сзади к ним на цыпочках подошла княжна и, замерев, тоже стала наблюдать за происходящим.
— Значит, Матильду и Мари Дюпон ты в доме не видел?
— Имен не могу знать, — спокойно и с достоинством ответил дворецкий. — Разные господа и дамы к княжне приезжали, но кто такие, не моего ума дело.
— Веди в подвалы! — неожиданно приказал Гришин.
— Чего желаете там? — удивился Никанор.
— Веди, узнаешь!
Дворецкий послушно направился в сторону широкой лестницы, ведущей вниз, по пути включил свет. Следователь не отставал.
Сонька с дочкой быстро и бесшумно двинулись по лестнице наверх, Анастасия осталась стоять на прежнем месте.
В помещении, куда пришли Никанор и Гришин, было прохладно и довольно сыро.
Двинулись по длинному, довольно широкому коридору, от которого направо и налево уходили более узкие, слабо освещенные.
Никанор повернулся к сыскарю.
— Куда дальше, господин следователь?
Тот в упор посмотрел на него.
— Они где-то здесь?
— Кто? — искренне не понял дворецкий.
— Дамы!.. Из Франции! Аферистки! Мать и дочь!
— Прикажете открывать все двери?
— Что ты из себя дурочку корчишь?.. Они ведь где-то здесь! Мне уже донесли!
— Какую из дверей велите открыть? — спокойно спросил дворецкий.
Егор Никитич вдруг придвинулся к нему вплотную.
— Я ведь и придушить могу!.. Говори!.. Где ты их прячешь?.. Говори же!
Никанор спокойно и неожиданно легко для его возраста отвел руки следователя от себя, поправил воротничок, так же спокойно произнес:
— Извольте следовать наверх. Княжна должны уже освободиться, — и двинулся в обратном направлении.
Сверху действительно им навстречу легко спускалась Анастасия. Она с недоумением смотрела на дворецкого и незваного гостя.
— Что вы там делали, господа?
— Господин следователь пожелали осмотреть подвальные помещения, — объяснил Никанор.
— Зачем? — наивно удивилась княжна.
— Мне, барышня, неведомо.
Гришин подошел к княжне, почтительно склонил голову.
— Следователь сыскного отделения Гришин.
— Я вас помню.
— Благодарствую. Простите, княжна, но мне необходим конфиденциальный разговор с вами.
Анастасия жестом показала ему следовать за нею, они вошли в большой зал, сели друг против друга в кресла.
— Слушаю вас, господин следователь, — улыбнулась девочка.
— Вы, мадемуазель, наверное, слышали о скандале, который разразился вчера в Петербурге?
— К сожалению, я редко бываю в публичных местах и могу не знать последних новостей, — по- прежнему улыбаясь, ответила княжна.
— Дело касается двух сторон. Вашего родственника полицмейстера Василия Николаевича…
— Что с ним могло произойти? — прервала следователя мадемуазель.
— Он стал жертвой знаменитой воровки Соньки Золотой Ручки, — печально усмехнулся Гришин.
— Она обворовала его? — засмеялась девочка.
— И обворовала, и опозорила. Над Василием Николаевичем потешается весь город.
— Это ужасно, — нахмурилась княжна. — Воровку задержали?
— Пока не удалось. Но рассчитываю это сделать с вашей помощью.
— Вы шутите?.. С моей?!
— Именно так, — кивнул следователь и довольно поспешно объяснил: — Вы, конечно, помните двух французских особ, якобы ваших родственниц и якобы прибывших из Франции?
— Помню. А почему «якобы»? — нахмурилась девочка.
— По той причине, что они и не француженки, а уж тем более никакие не ваши родственницы!
— А кто же они?
Егор Никитич выдержал паузу, готовя сюрприз, с улыбкой сообщил:
— Они как раз те самые знаменитые воровки — Сонька Золотая Ручка и ее дочь.
Княжна искусно расширила глазки.
— Вы шутите.
— Никак нет. Нам не до шуток, мадемуазель. Дело нашей чести — задержать преступниц.
— Вы хотите, чтобы это сделала я?
— Повторяю, с вашей помощью.
— Можете разъяснить?
Следователь вздохнул, поелозил в кресле, не зная, как подступить к делу.
— Они ведь у вас гостили, мадемуазель?.. И не однажды.
— Да, это так.
— Так вот… По нашим сведениям, преступницы могут прятаться в вашем доме.
Девочка возмущенно отшатнулась, посмотрела на Егора Никитича как на сумасшедшего.
— Простите, по каким сведениям?
— Нам известно, что после того, как Сонька обворовала полицмейстера, она имела неосторожность прикатить к вам.
— Мне это неизвестно.
— Зато известно нашим агентам. Ее видели выходящей из кареты именно возле вашего особняка!
Княжна овладела собой, села прямо, лицо ее вдруг стало жестким.
— То есть вы предполагаете, что я прячу злоумышленниц в своем доме?
— Не вы, разумеется… Возможно, кто-то из вашей обслуги. Дворецкий, к примеру. Но Сонька и ее дочь, прибыв в ваш дом, больше его не покидали.
Девочка встала с кресла, властно и совсем по-взрослому подняла худенькую руку и указала на дверь.
— Господин следователь, аудиенция закончена. Если воровки не покидали мой дом, то вы обязаны его покинуть!
От растерянности тот даже не смог сразу подняться.
