вкатившись под занавес, оказался на цементном полу посреди голых стен.
Деревянная дверь в глубине гаража вела в дом. Голос муэдзина умолк. В ночной тишине опять запели насекомые.
До глубоко вздохнул, открыл заднюю дверцу «Бьюика», залез в машину и растянулся на сиденье. У него было много времени.
Теперь оставалось только ждать. Можно было немного вздремнуть…
До разбудил шум мотора. Он вздрогнул, открыл дверцу «Бьюика», вылез из машины и спрятался за кузовом, полностью положившись на удачу. Nocib, как говорят арабы.
Либо Диккинсон был один, и удача была на стороне До, либо его сопровождал телохранитель. В последнем случае опять придется импровизировать и рисковать.
Железный занавес с грохотом поднялся. В лунном свете на цементном полу появилась тень. Гараж осветили автомобильные фары. Сердце в груди До бешено колотилось, сам он считал секунды. Негр поднял руку и отпрыгнул с дороги в сторону. Сердце в груди До сбавило ритм.
Загудел мотор, и вскоре в гараже показался «Шевроле» лимонного цвета. За рулем сидел белый. Диккинсон! До не мог ошибиться: данное ему Савадом описание торговца оружием оказалось точным. У него были темные, постриженные бобриком волосы, серые глаза, шрам на лбу у правой брови.
«Шевроле» въехал в гараж, царапнув облицовкой радиатора по стене. До приготовился действовать. Диккинсон открыл дверцу. Показалась его нога, потом голова.
До вскочил, нанес ребром ладони удар по затылку и подхватил американца подмышки, чтобы тот не поранился головой о «Бьюик» или цементный пол. Он положил тело между машинами, вынул моток нейлоновой веревки, быстро связал ноги и руки американца за спиной. Потом двумя кусками лейкопластыря крест на крест заклеил ему рот, погасил фары «Шевроле», затащил тело Диккинсона в «Бьюик», положил его между сиденьями и, вслушиваясь в тишину, сел за руль.
Вся операция длилась несколько секунд, но До показалось, что прошла целая вечность. Вокруг все было тихо. Концерт насекомых продолжался, сверчок запел тенором. Послышался крик ночной птицы.
До завел «Бьюик», выжал сцепление, задом выехал из гаража, включил фары, развернулся и надавил на газ. Шины скрипнули по гравию пустынной аллеи. В саду тоже было пусто.
Возможно, что, едва приехав, Диккинсон опять уезжал! Таким образом, у До не возникло никаких проблем.
Он выехал на улицу и помчался на встречу с Джамилем Савадом…
Всматриваясь в дорогу, До гнал «Бьюик» к месту встречи, которое представляло собой заброшенную хижину посреди оазиса вблизи сомалийской границы. Машину трясло, ее окутало плотное облако пыли.
При каждом толчке тело Диккинсона швыряло из стороны в сторону. Ему пришлось пересчитать все выбоины и неровности дороги.
Если счетчик километража не врал, и До был на верном пути, оазис находился совсем рядом. Вскоре пробивавшийся сквозь песчаный занавес свет фар выхватил из темноты узловатые стволы пальм «дум».
До сбавил ход, остановился и закурил сигарету. Скоро облако песка рассеется.
Через какое-то время к машине приблизились три тени. Самую маленькую из них До сразу узнал. Это был Джамиль Савад. Когда же он разглядел человека, стоявшего справа от хозяина таверны, его сердце радостно подпрыгнуло в груди. Этим человеком оказался Рашид Раввак. Значит, сириец успешно сыграл свою часть спектакля…
Сунув руки в карманы и расставив ноги, он имел вид вполне уверенного в себе человека. Савад подбежал и открыл дверцу.
Я узнал его машину. Значит, тебе удалось?
До показал через плечо на заднюю часть «Бьюика». Хозяин таверны поспешил туда и через несколько секунд радостно воскликнул:
Ему это удалось!
Подошел Раввак, отстранил рукой своего соотечественника, схватил Диккинсона за ворот пиджака и хотел было вытащить американца из машины.
— Эй! — вскрикнул Савад. — Полегче! Этот человек — мой пленник, но я хочу, чтобы он был моим гостем. Я не хочу, чтобы ему делали больно.
До усмехнулся. Хозяин таверны убрал американца с дороги только на время. Он хочет, чтобы тот был его гостем!
— Что касается меня, то мне пришлось погладить его по голове, — заметил До. — Он пересчитал ребрами всю дорогу.
Раввак расхохотался. Араб, скрывавший свое лицо под куфией, последовал его примеру. Один Савад не разделял общего веселья.
— Я же просил тебя действовать полегче! — взорвался он.
До вылез из «Бьюика», размял пальцы.
— Я не думал, что за пять сотен баксов буду иметь дело с инвалидом, возразил он.
Раввак и другой араб покатывались со смеху. Чувствуя, что настаивать бессмысленно, Савад уступил.
— Ладно! — рявкнул он. — Главное, что этот человек теперь в моей власти. Эй вы, отнесите американца в халупу.
Хижина представляла собой невысокую деревянную постройку, крытую, как вагон Малики, гудронированной бумагой и жестью. Все вошли в обставленную на скорую руку комнату, освещенную валявшимися на потолочных балках фонарями. Раввак с арабом положили Диккинсона в соседней комнате и вернулись к остальным. До красноречиво потер большой палец об указательный. Савад порылся в кармане пиджака, достал бумажник и отсчитал обещанные банкноты.
— Должен признаться, что ты — странный малый, — любезно проговорил он. — Не думал, что тебе удастся это дело. Честное слово! Киднепинг Диккинсона настоящий подвиг. Эй вы, можете мне поверить!
Раввак с арабом кивнули в знак согласия. Савад показал пальцем на До.
— Этот парень — чистейший нитроглицерин, — добавил он. — Таких людей нечасто можно встретить.
На До посыпались похвалы. Он почувствовал себя, как селезень в воде. Вдруг Савад вспомнил, что забыл представить его остальным. Он растопырил свои короткие ручонки, словно конферансье боксерского матча, рубин слабо блеснул в свете фонарей.
— Его зовут Гамал Кариб, и он — иракец. А эти двое — сириец Рашид Нахад и ливиец Мулуд Анхаф, — представил их Савад.
Ливиец был одного роста с Равваком, и До прикинул, что весит он ненамного больше восьмидесяти килограммов. Круглое лицо ливийца под куфией украшали жесткие густые усы. Раввак положил рук Саваду на плечо, что-то шепнул ему на ухо, и тот взглянул на До.
Он увел Раввака в комнату, в которой Диккинсон приходил в себя. Анхаф закурил сигарету и предложил До. Через некоторое время Савад с Равваком вернулись. Глаза хозяина таверны странно блестели.
— Сириец утверждает, что знает тебя, — сказал он До.
Австралиец нахмурился и посмотрел на Раввака, будто старался вспомнить его. Потом он отрицательно покачал головой.
— Он говорит, что ты служил капитаном в Курахийском Легионе, — уточнил Савад.
— Да, это верно, — признался До.
— Оно говорит также, что ты ушел из Легиона, потому что полковник был не согласен с тобой…
До еще больше нахмурился.
— Тоже верно! — подтвердил он.
— Наконец, он говорит, что, отстаивая свою точку зрения, ты убил этого полковника, — закончил
