молчание. — Но ваша Маргарет Сидней, похоже, сменила гнев на милость.
— Ей было шестнадцать, она была очень красива и в то время сильно влюблена в Гевина. Она не хотела иметь ничего общего с таким мальчишкой, как я.
— И почему же тогда она пошла вам навстречу? Он широко улыбнулся:
— Я настаивал. Элизабет напряглась:
— И как же вы отпраздновали свою победу, когда вам удалось ее добиться?
— Я сделал ей предложение выйти за меня замуж, — не задумываясь, ответил Майлс. — Я ведь говорил, что любил ее.
— Легко же вы одариваете женщин своею любовью! Почему тогда Бриджит не вышла за вас замуж, или эта… ваша только что родившая кузина?
Он помолчал несколько секунд.
— Я любил только одну женщину, хотя и имел многих. Я делал предложение только матери Кита, и если мне придется произнести такие слова еще раз, то только в том случае, если я действительно полюблю.
— Мне ее заранее жаль, — вздохнула Элизабет. — Ей придется смириться с тем, что ежегодно ей будут преподносить в подарок двух или даже трех ваших незаконнорожденных детей.
— Однако ты совсем не возражаешь против присутствия моего ребенка, а в гостинице, решив, что девочка — моя дочь, держала ее на руках.
— Но я, к счастью, не замужем за вами. Майлс понизил голос:
— А если бы ты была моей женой, разве противилась бы через определенный срок родить новое дитя?
— Я бы не стала винить ваших четырех детей за ваши прошлые грехи, но, если бы я вышла за кого- нибудь замуж, чего я, впрочем, не собираюсь делать, и мой муж унизил бы меня, обрюхатив всех английских служанок, полагаю, что позаботилась бы о его смерти.
— Весьма справедливо, — с оттенком некоторого удовлетворения произнес Майлс. Повернувшись на бок, он обнял Элизабет и Кита, крепко прижал их к себе. — Спокойной ночи, мой ангел, — прошептал он, засыпая.
Глава 6
Майлс проснулся от болезненного удара по ребрам: это Кит, перелезая через него, задел его ногой.
— Тише, папа, не разбуди Элизабет, — громко прошептал он ему на ухо и, перебравшись через отца, убежал в лес.
Наблюдая за сыном, Майлс потирал ушибленный бок.
— Жить будете? — раздался за его спиной смех Элизабет.
Обернувшись, он встретился с ней взглядом. Ее волосы распустились по плечам, черты лица после сна смягчились. Раньше он не замечал, как строго она следила за собой. Осторожно, слегка улыбаясь, Майлс убрал руку с плеча девушки и, коснувшись ее щеки, нежно погладил. У него даже перехватило дыхание, когда до него дошло, что на этот раз девушка не отшатнулась. Казалось, она похожа на дикого зверька, и, чтобы приручить ее, Майлсу надо было действовать очень медленно и осторожно.
Элизабет не сводила с Майлса глаз. Удивляясь самой себе, она почувствовала, что его прикосновение больше не пугает ее. Никогда прежде не позволяла она мужчинам дотрагиваться до себя и никогда не задумывалась над своим поведением в случае мужской ласки. Но сейчас, лежа всего лишь в нескольких дюймах от Майлса, она захотела узнать, что почувствует, если дотронется до него. Темная щетина на его щеках подчеркивала остро очерченные скулы. Золотистый локон Элизабет касался его уха.
Словно прочитав ее мысли, Майлс взял руку Элизабет и приложил к своей щеке. Она держала руку на его щеке, а у самой в это время сердце отчаянно колотилось. Ей казалось, что она совершает что-то противозаконное. Спустя некоторое время она отняла руку от щеки и дотронулась до его волос. Они были мягкими и чистыми, и ей вдруг стало любопытно, чем они пахнут. Встретившись с Майлсом глазами, девушка поняла, что он собирается поцеловать ее. «Надо бежать», — подумала она, но не двинулась с места.
Медленно, как бы намекая взглядом, что она вправе отказать ему, Майлс придвинулся ближе в губами коснулся ее рта.
«Какое приятное ощущение», — подумала Элизабет, не отводя взгляда от Майлса. Его поцелуй был нежен и ласков. Он не тискал ее за груди, не наваливался на нее всей тяжестью тела, как это делали другие, а всего лишь нежно поцеловал.
Майлс отстранился от Элизабет, глаза его излучали столько тепла, что она съежилась и замерла от охватившего ее ужаса: сейчас он воспользуется ее слабостью и набросится на нее…
— Не волнуйся, — успокоил ее Майлс, гладя по щеке. — Никто и никогда более не обидит тебя, моя дорогая Элизабет.
— Отец! — Раздавшийся крик Кита нарушил очарование их уединения.
— Не сомневаюсь, что на этот раз он напал на следы, по крайней мере, единорога, — пробурчал Майлс себе под нос, неохотно поднимаясь, за что был вознагражден чуть заметной улыбкой девушки.
Вставая, Элизабет поморщилась от ломоты в плечах: она явно не привыкла спать на голой земле. Действуя так, словно он делал это каждый день, Майлс принялся массировать ей плечо.
— И что же ты нашел на этот раз. Кит? — спросил он сына, не оборачиваясь.
— Тропинку, — радостно сообщил Кит. — Можно я посмотрю, куда она ведет?
— Нет, нельзя до тех пор, пока мы вместе не доберемся до нее. Теперь получше? — обратился он к Элизабет. Получив утвердительный ответ, поцеловал ее в шею и начал быстро собирать их скудные пожитки.
— Вы всегда столь непринужденно ведете себя с женщинами? — поинтересовалась Элизабет с любопытством. — Вы так же легко и свободно целуете всех женщин, когда приходите в чей-либо дом?
Майлс засыпал землей головешки, оставшиеся от вчерашнего костра.
— Я могу быть вполне воспитанным, уверяю тебя, и обычно ограничиваюсь поцелуем руки, по крайней мере, на публике, — хитро улыбаясь и поблескивая глазами, бросил он, переводя взгляд на Элизабет. — Но с вами, моя любимая Элизабет, с самой первой… э… э… встречи я не могу вести себя как обычно. Я не могу удержаться от чувства, что вы для меня — подарок судьбы и подарок очень дорогой. Поэтому, что бы ни случилось, я сохраню вас для себя.
Прежде чем она успела ответить, хотя, по-правде сказать, была слишком потрясена услышанным, чтобы вымолвить хотя бы слово, Майлс взял ее за руку и повел к тому месту, откуда нетерпеливо взирал на них Кит.
— Идем, проверим, куда ведет эта тропа. Пока Кит вел их по узкой, давно нехоженой тропе, Майлс держал Элизабет за руку.
— Как ты находишь моего сына?
Элизабет улыбнулась, взглянув на мальчугана, шарившего по земле в поисках грибов. Заметив, что она наблюдает за ним. Кит выпрямился и побежал вперед.
— Он независим, умен и достаточно взрослый для своих лет. Вы, должно быть, очень гордитесь им. Плечи Майлса заметно распрямились.
— Дома у меня еще двое. Филипп Стивен выглядит также экзотично, как и его мать, хотя ему лишь год. У него такой характер, что его няня трепещет при одном его появлении.
— А еще один сын? Сын Бриджит?
— Джеймс Рейн — полная противоположность Филиппу, но они не разлучаются. У меня такое чувство, что они и дальше всегда будут вместе. Джеймс отдает Филиппу свои игрушки, когда бы тот ни потребовал, — он хмыкнул. — Единственное, чем Джеймс никогда и ни с кем не поделится — это его няня. Он начинает вопить, как только я прикасаюсь к ней.
— Ему, наверное, приходится делать это довольно часто, — съязвила Элизабет.
— Да нет, Джеймс чаще всего молчит, — засмеялся Майлс и придвинулся ближе. — Правда, он весьма рано ложится спать.
Элизабет шутливо оттолкнула его.
— Отец! — закричал Кит и подбежал к ним. — Пойдем, посмотрим. Я нашел остатки сгоревшего дома.
За поворотом они наткнулись на то, что когда-то было фермерским домом: большая часть его крыши
