счастью, не рваная. А главное — обувь цела.
— Вы потеряли одну туфлю, — заметила она с грустью.
— Боже мой, что же мы теперь будем делать? — Майлз беспомощно и смущенно потер лицо рукой.
— Не знаю, — прошептала Лекси. — Нас, наверно, будут искать.
Лайтон ничего не ответил. И Лекси поняла, что он в этом не уверен. Возможно, Лайтон и знал, как выжить в экстремальной ситуации, но все его знания были скрыты в подсознании. А Лекси имела представление лишь о городской жизни. Иными словами, два сапога пара.
Слезы навернулись на глаза Лекси, и она, отвернувшись от Майлза, смахнула их. Если судить по положению солнца, было около восьми часов утра. Хотя время для них не имело большого значения.
Главное было найти пресную воду и людей. Больше всего ее пугало, что вокруг не было ни мусора, ни дыма, ни звуков.
Но я осмотрела лишь небольшую часть побережья и поднялась только на один холм, успокоила она себя. Теперь надо поискать других, кто был на яхте. Может, еще кого-то принесло течение. А потом — искать воду и пищу.
Она посмотрела на Майлза, но тот по-прежнему был не в себе. Выражение его лица оставалось напряженным. Наверно, у него болела голова от попыток что-нибудь вспомнить. А может, он был ранен не только в голову.
Никогда еще Лекси не приходилось рассчитывать только на себя. Но Майлз Лайтон оказался в таком состоянии, что их выживание зависело всецело от нее.
Лекси поставила себя на мгновение на его место, и ее сердце защемило от сострадания.
— Надо срочно найти пресную воду, — сказала она осторожно. — Вы можете подняться?
— У меня нет выбора, — ответил он безжизненным голосом.
Глава третья
Майлз поднялся, но ноги его дрожали.
— Обопритесь на меня, — предложила Лекси, подойдя ближе.
— Спасибо. — Его рука тяжело опустилась на ее плечи.
Лекси могла поклясться, что в этом была необходимость: иначе он упал бы. Ему нужна помощь, а все остальное не имеет значения! — убеждала она себя, взволнованная его близостью.
- Как вы себя чувствуете? — спросила она, обнимая Майлза за талию.
— Голова кружится.
— А все остальное в порядке?
— Думаю, что да.
Лекси молча поблагодарила Небо. Каково бы нам пришлось, если бы у нас были сломаны кости? Можно сказать, что дешево отделались. Хотя Майлз, наверно, так не думает.
Она огляделась по сторонам. Куда идти? Майлз не сможет подняться на вершину гряды. К тому же в этом месте она уже поднималась и ничего важного не увидела.
— Давайте попробуем сделать несколько шагов, — предложила Лекси. Майлз согласился и медленно переставил ногу вперед. Она чувствовала, как по его телу пробегает дрожь. Он очень ослаб и прилагал невероятные усилия, чтобы двигаться. И снова чувство сострадания охватило Лекси: Лайтон потерял память, но она помнила, каким сильным он был. И вот теперь унижен и поставлен на колени случившимся несчастьем…
Чтобы он не чувствовал неловкости, она начала разговор:
— Здесь так много зелени, значит, где-то поблизости должна быть пресная вода…
Майлз подтвердил, что она права, и сделал следующий шаг. Он очень старался, но пока что его движения были судорожными, а шаги неуверенными.
— Скажите, если устали, — произнесла Лекси мягко, однако Майлз ничего не ответил.
— А вы не были ранены? — спросил он через несколько минут.
— К счастью, нет.
— Сколько еще людей находилось на яхте?
— Пятеро гостей и четверо членов экипажа. Может, их было больше, но я видела только четверых.
— Значит, всего одиннадцать, — пробормотал Майлз.
— Да, одиннадцать.
Живы ли они? А может, не успели выбраться из салона и сгорели? При этой мысли слезы закипели у нее в груди, но усилием воли она сдержала себя: легче всего впасть в отчаяние, броситься на песок и зарыдать! Конечно, я вовсе не тот человек, который может стать во главе чего-нибудь, но Майлз Лайтон в таком состоянии, что мне больше ничего не остается, как взять инициативу на себя. Ведь, кроме меня, больше никого здесь нет!
Хотя Лекси решила не воспринимать Лайтона как мужчину, она не могла не ощущать тепло и тяжесть его тела, его бессилие и растерянность. И откликалась нежной заботой. Подобные чувства были невозможны еще вчера, на яхте. Неужели потеря памяти так изменила его личность? Скорее всего, пережитое потрясение заставило его отказаться от своей независимости и замкнутости.
Они приблизились к повороту береговой линии, куда Лекси еще не доходила.
— Постойте… — произнес он хриплым голосом. Лекси остановилась и заглянула ему в лицо. Он был бледен, и капли пота выступили на висках и верхней губе.
— Может, отдохнете, посидите?
— Только в тени, если можно. Лекси огляделась вокруг.
— Дойдете до того дерева?
— Попробую.
Когда они добрели до дерева, последние силы покинули Майлза. Он опустился на землю и прикрыл глаза рукой. Грудь его вздымалась, он тяжело дышал.
Лекси тоже села, переводя дыхание. И ее силы были на пределе: слабость, жажда и голод брали свое.
Но ведь я не ранена, как Майлз! — подбодрила она себя и решительно поднялась.
— Пойду поищу воду.
— Подождите несколько минут, — попросил Майлз. — Я передохну и пойду с вами.
Она помотала головой.
— Нет, оставайтесь здесь. Вам надо отдохнуть.
— Не ходите одна!
— Об этом я меньше всего беспокоюсь, — усмехнулась Лекси. — Ведь мы могли оказаться на разных островах. Да и здесь я была одна, пока не увидела вас. Если б не вы, я и сейчас была бы в одиночестве.
По спине ее пробежал холодок: хоть Майлз и не помощник, все-таки рядом мужчина…
Взглянув ему в глаза, она поняла, что подняться он не сможет.
— Поспите немного, — сказала она. — А я пойду посмотрю, что там за поворотом.
Он закрыл глаза. Не потому, что она так посоветовала, вероятно, это было единственное, что он мог сделать. Не прошло и минуты, как он крепко уснул.
Лекси присела возле, любуясь его красотой. До встречи с Майлзом она не заглядывалась на мужчин. В юности у нее было несколько увлечений, одно время ей нравился ее товарищ по колледжу. Однако после неудачного замужества и развода она старалась держаться подальше от мужчин. Возможно, стала чересчур осторожной.
И только Майлз Лайтон, сам того не желая, пробил ее защитную броню. Даже в тех сложных обстоятельствах, в которых они оказались, Лекси чувствовала магнетизм этого человека.
У него необыкновенное лицо, решила она, он очень красив, но красота эта слишком сурова. Линия
