Сердца, на которые она наступала,
Умирая, считали ее богиней;
Днем и ночью был распущен ее пояс -
Рождена была Нала для наслаждения'.
Гневно сверкнули глаза Нарады.
– Замолчи! – услышал Кентон ее шепот. Девушки рассмеялись; две с флейтами негромко заиграли; так же негромко забили барабаны. Но девушка, которая пела, молча сидела у свой арфы с опущенными глазами.
Фригиец спросил:
– Эта жрица действительно так прекрасна?
Ассириец ответил:
– Не знаю. НИ один человек не видел ее без вуали.
Юноша прошептал:
– Я дрожу, когда она идет. Я дрожу, как маленькое озеро, когда на него наступает ветер. Только глаза мои живут, и что-то перехватывает мне горло.
– Тише! – заговорила женщина с карими глазами добрым лицом и с ребенком на руках. – Не так громко, лучники могут выстрелить.
– Она не женщина! Она Иштар! Иштар! – воскликнул юноша.
Это был Зубран!
Зубран! Но он уйдет! Услышит ли он Кентона? Его тело не видно снаружи, но, может, голос пройдет сквозь камень?
Офицер осмотрел молчаливую группу. Перс с серьезным видом отсалютовал ему.
– Молчание! – проворчал наконец офицер и вернулся на свое место.
Перс улыбнулся, оттолкнул от себя юношу, посмотрел на смуглую женщину глазами, такими же смелыми, как ее. Оттолкнул фригийца, положил руку на руку женщины.
– Я слушал, – сказал он. – Кто эта жрица? Я недавно в этой земле и не знаю местных обычаев. Но клянусь Ормуздом! – он положил руку на плечо женщины. – Стоило проделать путешествие, чтобы встретить тебя! Кто эта жрица, которую считают такой прекрасной?
– Она хранительница жилища Бела, – женщина прижалась к нему.
– А что она там делает? – спросил Зубран. – Ну, если бы это была ты, я бы не спрашивал. И зачем жрица приходит сюда?
– Жрица находится в жилище Бела на вершине храма, – заговорил ассириец. – Она выходит сюда преклониться перед его алтарем. Когда служба заканчивается, она возвращается.
– Для такой красавицы, какой вы ее считаете, мир у нее маленький, – заметил Зубран. – Почему, если она так прекрасна, она удовлетворяется таким тесным мирком?
– Она принадлежит богу, – ответил ассириец. – Она хранительница его жилища. Когда бог появится, он может быть голоден. Всегда в доме должна быть пища для него и женщина, которая будет прислуживать. Или он захочет любви…
– И для этого тоже нужна женщина, – прервала шлюха со смелыми глазами и улыбнулась Зубрану.
– В моей стране тоже есть похожий обычай, – перс привлек ее к себе. – Но жрицы никогда долго не ждут. Об этом заботятся жрецы. Хо! Хо!
Боже! Неужели Зубран никогда не подойдет близко к стене? Так близко, чтобы Кентон мог окликнуть его. А если он подойдет? Услышат ли другие?
– Когда-нибудь эти ждущие жрицы, – голос Зубрана звучал мягко, – развлекали… бога?
Юноша сказал: «Голуби говорят о ней. Голуби Иштар. Говорят, она прекраснее Иштар!»
– Дурак! – прошептал ассириец. – Дурак, замолчи! Или навлечешь на нас несчастье! Ни одна женщина не может быть прекраснее Иштар.
– Нет, женщина может быть прекраснее Иштар, – вздохнул юноша. – Значит, она – Иштар!
Фригиец сказал: «Он спятил».
Но перс протянул руку, привлек к себе юношу.
– Когда-нибудь эти жрицы принимали бога? – спросил он.
– Подожди – прошептала женщина. – Я спрошу Народаха, лучника. Он иногда бывает в моем доме. Он знает. Он видел много жриц. – Она крепко держала перса за пояс, наклонилась вперед: – Народах! Иди сюда!
Один из лучников обернулся, прошептал что-то соседу, выскользнул из строя. Строй за ним сомкнулся.
– Народах, – спросила женщина, – скажи нам, какая-нибудь из жриц принимала… Бела?
Лучник беспокойно огляделся.
– Не знаю, – ответил он наконец. – Рассказывают многое. Но правда ли это? Когда я пришел сюда впервые, в доме Бела жила жрица. Она была подобна полной луне в нашем старом мире. Многие мужчины
