то почему ей нельзя?
— Бедный Кайл. — Она трагически свела брови.
— Что?! — Улыбка исчезла с лица Пирса. — Почему это он бедный?
— Что он должен теперь чувствовать? Он такой милый человек, и…
— Милый?! Боже! Только не говори мне, что ты продолжаешь считать его милым! Он просто аферист, мягко говоря. В понедельник я предупрежу власти, что необходимо провести банковскую ревизию. Радман заплатил за всю эту чертову землю наличными, и я не удивлюсь… — Он замолчал, поняв, что Кейси и так все это знает. Ей отлично известно, что он подозревает Кайла в мошенничестве. Что она затеяла?
Вот это называется двойная игра! Пирс чуть не расхохотался, сообразив, в какой лабиринт они попали, обманывая друг друга. Чтобы не выдать себя, ему пришлось сделать большой глоток горячего кофе. Обжегшись и закашлявшись, он поставил чашку и откинулся на спинку дивана.
— Я знаю, что тебе нравится Кайл, — произнес он как можно печальней, — но я думаю, что он вор, Кейси.
— Вор! О, как ужасно. А ты уверен?
Какое удивление, какая патетика! Ей бы на сцене выступать. Приняв грустный вид, Пирс продолжил:
— Это только подозрения, всего лишь подозрения.
Кейси не могла не вспомнить о себе.
— Да, понимаю. Я ведь уже знаю твою подозрительность.
Пирс потянулся к ее руке и накрыл ее своей.
— Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? Что мне сделать, чтобы доказать тебе мое раскаяние? Я сделаю что угодно, лишь бы мы остались друзьями.
Друзьями?! Кейси в недоумении смотрела на свою руку, почти исчезнувшую в его большой и сильной ладони. Самое время поджечь порох. Игра, которую повел Пирс, стала утомлять ее.
— Мы можем быть друзьями, — тихо проговорила она, — хорошими друзьями, какими бывают люди, разделенные тысячами миль. В понедельник я уеду, Пирс.
Он предвидел это и подготовился.
— Поступай, как считаешь нужным.
Кейси опешила. Он даже не огорчился! Даже не пытается ее отговорить. Она вскочила, не в состоянии усидеть на месте. Скрестив руки на груди, прошлась по комнате.
— Что-то не так, детка?
— Ничего. — Нервничая, Кейси замерла на месте, потом подошла к стеклянной двери и посмотрела на улицу. Она видела только свое отражение в стекле, бледное и тусклое. Спросить Пирса о его разговоре с Далласом можно, только признавшись, что она сидела в подсобке.
— Давай посмотрим на звезды. Помнишь, я обещал тебе чудное зрелище.
В зеркальной поверхности стекла Кейси увидела, как Пирс подошел к ней сзади. Он обнял и прижал ее к себе, согревая ее теплом своего тела. Дверь открылась.
— Она выходит на крышу.
Кейси чувствовала тепло его дыхания. А что, если она обернется и просто закроет глаза? Он не устоит перед этим. Если да, то это будет первый раз за все время их знакомства. Куда делись все эти завлекающие взгляды и разговоры о том, как он хочет ее? Еще утром, у реки, она знала, что он хочет ее. Что изменилось с тех пор? Почему, Господи, он с такой любовью говорил о ней Далласу и так холоден теперь? Когда он притворялся: в салуне или сейчас?
Повинуясь импульсу, Кейси сделала шаг вперед. Ночь была холодной. Она поежилась, спрашивая себя, от чего ей больше холодно: от ночного воздуха или от безразличия Пирса. Свет погас.
— Я его специально выключил, — сказал Пирс, подходя к ней. — Без света лучше видны звезды.
— Да, конечно, — проворковала Кейси и направилась к перилам. Они на самой вершине горы, поняла она, увидев линию горизонта. Когда ее глаза привыкли к темноте, она залюбовалась бархатно-черной горной грядой на фоне темного неба.
— Это необычайно красиво, — произнесла она совершенно искренне.
Две сильных руки сомкнулись вокруг нее. Пульс Кейси участился. Она чувствовала затылком подбородок Пирса. Кейси приникла к нему, как собиралась сделать это минуту назад.
— Чувствуешь себя здесь совсем маленьким. — Голос Пирса потеплел.
— Именно.
— Но это дает и новые силы.
— Что ты имеешь в виду?
— Когда задумываешься о Божьем творении, человеческие дела выглядят до смешного ничтожными. Проблемы уже не кажутся столь непреодолимыми. Я подолгу сижу тут летом.
— А зимой?
— Зимой я сижу у камина.
Кейси тихо рассмеялась и взяла руки Пирса в свои. Его запястья, покрытые волосами, были сильными и мощными. Близость к нему согревала ее. Зачем он ее обнял? Только в знак дружбы? Или он действительно хотел ее? Чувствуя, как внутри разрастается пустота, Кейси рассеянно поигрывала его наручными часами.
— О чем ты думаешь?
Кейси слышала его глубокий грудной голос. Могла бы она стоять так вечно? Огражденная кольцом рук, покоренная их силой? Этого она не знала. Ведь он сейчас вел себя так, словно между ними никогда ничего не было.
— Так, ни о чем, — тихо ответила она. Почему он прямо сказал Далласу о любви к ней, а теперь молчит о своих чувствах? Охваченная грустью, Кейси смотрела на небо, не обращая внимания на боль в сердце.
— Холодно?
— Нет. Ты такой горячий, что можешь согреть нас обоих.
— Мужчина, который держит в объятиях красивую женщину, всегда горячий, детка.
Он был возбужден. Кейси почувствовала силу охватившего его желания, это разбудило ее собственные чувства. Маленькие пальчики ответного чувства пощипывали ее изнутри, напоминая о наслаждении, испытанном ею прошлой ночью.
Ей уже казалось, что он ее больше не хочет, но теперь она убедилась: он глубоко затаил свое желание.
Как необычно он себя ведет, думала Кейси, пытаясь понять логику этого странного вечера. Это так не похоже на него и очень странно…
Кейси, нахмурившись, взглянула на звезды. Как дать ему понять, что она готова к откровенному разговору? Как бы она вела себя, если бы не подслушала беседу Пирса с Далласом?
Она была бы злой и отчужденной, такой же, как сегодня у реки. Почему ее поведение его не удивляет? Что происходит? Но тут мысли Кейси прервались, так как она почувствовала, что его руки переместились на ее талию, он страстно сжал ее в объятиях и шепнул в самое ухо:
— Ты пахнешь лучше всех женщин на свете.
— А многих ты знал? — прошептала она.
— Многих, но ни одна из них не сравнится с тобой. — Его голос стал хриплым, он проникал глубоко в сознание Кейси, рождая в ней ответный трепет.
Волнующие ощущения пронизывали ее, прогоняя прочь мысли. Его правая рука медленно двинулась вверх. Жаркое пламя вспыхнуло у нее в груди и охватило ее всю. Горячо дыша ей в шею, он ласкал ее груди, заставляя их мучительно напрячься.
Кейси стиснула зубы, не уверенная, правильно ли она поступает, допуская эти ласки, тем более что они не могли унять мучившую ее тоску. Почему он не скажет «Я люблю тебя. Кейси»?..
Его руки опустились ей на бедра.
— Я хочу тебя, — беззвучно прошептал он, прижавшись к ней; она и так знала это, ибо ощущала его возбужденную плоть сквозь ткань джинсов.
Что бы она ответила, если бы не слышала его признания Далласу? — лихорадочно соображала Кейси.
