Десять минут спустя она положила трубку на рычаг. Все кончено. Она договорилась с Броком Макфи, что он заберет ее часа через два, и заказала билет от Хелины до Сан-Франциско. Трейси медленно встала, презирая себя за подступающие слезы, и налила еще чашку кофе.
Поднявшись к себе, она выбрала дорожный наряд: жемчужного цвета плиссированные брюки-юбку, зелено-серую блузку, серые лодочки и такую же сумку. Подумав, добавила к этому ансамблю зеленый жакет — на тот случай, если в Сан-Франциско будет прохладно, когда она приземлится. Затем занялась макияжем и прической.
Щетка для волос замерла в ее похолодевшей руке, когда она услыхала, как дверь комнаты Слейда открылась и его шаги раздались в холле. Наружная дверь закрылась, и опять стало тихо.
Сохраняя внешнее спокойствие, она закончила туалет. Застегивая блузку, услышала, как Слейд вернулся в свою комнату, а затем снова спустился вниз.
Пусть будет так. Он уедет в Хелину, а она — в Сан-Франциско, даже не попрощавшись. Так даже лучше. Неизвестно, кто из них больше измотался: она, без конца умоляя дать ей информацию, или он, отказываясь отвечать.
Трейси посмотрела на часы. Она собрала в одно место приготовленные в дорогу вещи и вынесла их в холл. Бросив на комнату последний взгляд, чтобы проверить, не забыла ли чего-нибудь, взяла кофейную чашку и спустилась вниз.
Войдя в кухню, она остановилась как вкопанная. Слейд не уехал, он сидел за столом, и перед ним стояла чашка кофе. Он был свежевыбрит, одет в темно-голубую рубашку и джинсы. Даже обычно непослушные волосы были аккуратно причесаны. Пораженная его непривычным видом и стараясь скрыть удивление, Трейси направилась к кофейнику.
— Я думала, ты уже уехал, — сказала она безразличным голосом, поклявшись себе, что сохранит дистанцию.
— Спешить некуда, — ответил Слейд таким же тусклым тоном.
— Да я тоже так думаю, — согласилась она, ставя свою чашку в мойку. Она хотела позвонить из кухни, но ничего, это можно сделать из кабинета. Выходя, Трейси оглянулась.
— Пожалуйста, будь так добр, передай от меня привет Рейчел.
— Уезжаешь? — Вопрос прозвучал все так же безразлично, он словно не понимал, какой болью отзываются в ней эти слова.
— Да. Скажи Рейчел, что я позвоню ей из Сан-Франциско. — Борясь с волнением, она прошла в кабинет и села за стол.
Она не станет думать об этом, не позволит вывести себя из равновесия. Сняв трубку, она набрала номер в Сан-Франциско. Трейси была уверена, что отец дома, как обычно по воскресеньям.
— Папа? Хорошо, что застала тебя. Я прилетаю в Сан-Франциско сегодня вечером, в восемь двадцать. Можешь меня встретить?
— Конечно! Я так рад, что ты возвращаешься домой, Трейси.
— Я тоже. — Она старалась разговаривать заинтересованно и даже сделала несколько разумных замечаний. Но мысли ее были далеко, и она испытала облегчение, когда смогла вставить:
— Увидимся вечером, папа. — И положила трубку.
Она уставилась в пространство, не замечая уюта этой старой комнаты с книжными шкафами и каменным камином. Ей было трудно покинуть Монтану и людей, которых она тут встретила. Здесь она вступила в совершенно новый для нее мир, и он навсегда останется с ней, независимо от того, за сколько миль отсюда она улетит.
— Трейси!
Она вскочила и оглянулась. Прислонившись к косяку, в дверях стоял Слейд, и она не знала, как давно он наблюдает за ней.
— Да?
— Ты хочешь, чтобы я подкинул тебя в Хелину?
— Нет, спасибо. За мной прилетит Макфи.
— Ладно. Я так и думал, что ты уже позвонила ему.
Им нечего было сказать друг другу. Они ни разу до этого не говорили спокойно, и сейчас у них не получится светский разговор. Но это не могло разрушить эмоциональной связи между ними, из-за которой им было трудно дышать.
Трейси обошла стол и осторожно направилась к двери. Слейд не пошевелился, однако не сводил с нее взгляда. Она была так красива — снова одетая в дорогие вещи, с идеальной прической и макияжем. Точно такая же она вышла из вертолета Макфи, только в тот день она была в голубом, а сегодня на ней серо- зеленый ансамбль, который перекликается с неповторимым цветом ее глаз. Он понял, что задыхается.
— Я…, может быть… — начал Слейд. Ее шаги замерли.
— Может быть, что?
Он хотел сказать ей многое, но это был глупый порыв. Он откашлялся и произнес:
— Ничего. Я отнесу твои вещи вниз. — Повернулся и исчез за дверью.
Трейси пошла за ним следом, отставая на несколько ступенек. Что же все-таки произошло между ними? Этот вопрос бился в ее мозгу, приводя ее в замешательство, разрушая с таким трудом обретенное спокойствие.
Наконец она догнала его.
— Поставь на парадное крыльцо, — сказала она натянуто. Взглянула на него, и у нее перехватило дыхание: облако боли заволокло его глаза.
— Не смотри на меня так, — прошептала она.
— Как?
— Будто… — Она осеклась и отвернулась. Почувствовав его пальцы на своей руке, поморщилась — такую муку доставило его прикосновение.
— Как я смотрел на тебя? — глухо спросил Слейд. Не надо было прикасаться к ней. Она уезжает. Ведь он хотел этого с самого начала и должен испытывать облегчение. Но ее тепло, которое он ощущал под шелком легкой блузки, ее волшебный запах, дрожь тела, которую — он знал — вызвало его прикосновение, — все это пьянило его. Его рука скользнула по ее руке до плеча, затем по волосам и опустилась за затылок. — Что ты увидела? — прошептал он хрипло.
Она закрыла глаза и повернулась к нему, почувствовав, как теплая волна прошла по спине от прикосновения его шершавой руки.
— Зачем ты делаешь это? Я знаю, ты рад, что я уезжаю.
— Может быть, и не очень рад. Ее глаза широко раскрылись, и, когда она заговорила, в голосе прозвучало страдание.
— Слейд…
— Я тебя ни в чем не виню, все это не из-за тебя, — произнес он сдавленным голосом. — Можешь ты мне поверить?
— Просишь прощения?
Они неотрывно смотрели друг на друга, и во взгляде каждого отражались обуревавшие их чувства.
— Ты этого хочешь? Извинений? Хорошо, ты их получишь. Мне очень жаль, Трейси, и я никогда тебя не забуду. — Его рука гладила волосы и чувствительную кожу у нее на затылке. — Никогда, даже если доживу до ста лет.
Выражение ее лица смягчилось. Она хотела быть такой же твердой, как он, но не могла.
— И я тоже не забуду. — Она протянула руку и нежно погладила его щеку. — Но я не понимаю тебя, — грустно призналась она.
— Знаю. Так надо. — Несколько минут он вглядывался в ее лицо, потом, придерживая ее голову, медленно притянул к себе.
— Позволь поцеловать тебя на прощанье, — прошептал он.
Пораженная, Трейси попыталась вырваться.
— Нет!
Он обнял ее.
