легче, но положение от этого не улучшилось. Она понимала, что не деньги нужны от нее Корду, хотя с откровенным вымогательством было бы куда проще смириться, чем с правдой.
Ему нужен его ребенок. Черт бы его побрал, ему нужен ее ребенок!
Поднявшись, она принялась ходить по комнате, а Шерри тем временем внесла поднос с чайником и чашками.
— Он толкает меня на фальшивое замужество, — с горечью произнесла Эбби. — Нелепо… Невероятно! Но что я еще могу сделать? Представь только, что будет с Роном Харрисоном, если он пронюхает о моем положении?
— Когда пронюхает, Эбби. Беременность можно скрывать очень недолго. — Шерри взяла чашку. — Садись и выпей чаю. Он тебя подкрепит.
Они пили чай, и беседа их потекла спокойнее.
— Не могу я подписать документ, дающий ему права на моего ребенка, — в который раз повторила Эбби.
— Тебе нужно сначала узнать его, — согласилась Шерри. — Через год все закончится, Эбби.
— Но он станет воспитывать малыша наравне со мной!
— Мне кажется, что выбора у тебя нет. Если только ты не согласна поставить крест на своей карьере.
Они подлили себе еще чаю.
— У него и в Лос-Анджелесе студия, — сообщила Эбби.
— Если это тот Корд Дюран, о котором я слышала, то он преуспевает. Попытайся увидеть и хорошие стороны. Каждый ребенок заслуживает того, чтобы знать своего отца. И мужчина, так яростно отстаивающий родительские права, наверняка станет прекрасным, любящим отцом.
— Как бы мне хотелось вспомнить ту ночь! — задумчиво сказала Эбби. — Он дал понять, что это было нечто особенное, и тут же оборвал себя, сказав, что у меня наверняка остались свои воспоминания, поэтому не стоит ничего объяснять.
— Значит, он не знает, что ты совершенно не помнишь ту ночь?
— Я не смогла говорить об этом, мне было так стыдно.
— А может быть, лучше все же сказать? — предложила Шерри.
— Разве я могу нормально беседовать с человеком, который угрожает разрушить всю мою жизнь, — вздохнула в ответ Эбби. — Прости, я слишком разнылась, но меня так давно все это мучит. Можно сказать, с самого декабря. И если я доживу до ста пятидесяти лет, все равно никогда не пойму, как это произошло.
Эбби взглянула на часы.
— Уже поздно, а нам обеим рано вставать. — Она поднялась. — Спасибо за то, что выслушала, Шерри.
— Для тебя все что угодно, подруга. — Шерри проводила Эбби до двери. — Значит, ты решилась? Выйти за него замуж?
— Кажется невероятным, правда? В наше время насильно замуж не выходят!
— Во всяком случае, не так часто. — Шерри слегка улыбнулась. — Выше голову, Эб! Дюран сейчас одержал победу, но ты гораздо крепче, чем он себе представляет. Ты прошла с Ником все круги ада — и выстояла. Выстоишь и теперь.
Эбби на мгновение задержалась в двери, расправила плечи.
— Я обязана попытаться, верно? Спокойной ночи, Шерри.
— Держи меня в курсе.
— Обязательно. Спасибо.
Этой ночью Эбби спала гораздо лучше, и на следующий день на работе к ней вернулись ее обычные собранность и точность. В четверг утром в ванной она взглянула на себя в зеркало. Единственный, кто не виноват во всей кутерьме, — это ее малыш, и он или она не станет игрушкой в руках своих сражающихся друг с другом родителей. Если для того, чтобы обеспечить достойную жизнь ребенку, нужно согласиться на брак без любви — что ж, она согласна.
Но Корду Дюрану придется со временем осознать, чего она ждет от этого союза. Он, допустим, смог загнать ее в угол своими вариантами, но на этом его влияние и заканчивается.
Что она и выложит ему вечером четко и определенно.
Глава четвертая
Набирая номер домофона Корда, Эбби обратила внимание на мраморный пол в холле здания. Корд ответил сразу же:
— Эбби?
— Я внизу в вестибюле.
— Секунду, я отправлю лифт.
— Благодарю. — Эбби повесила трубку на рычаг. Почти мгновенно двери лифта открылись с мелодичным звоном.
Она шагнула внутрь и нажала кнопку пятого этажа. Не в характере Эбби было легко смиряться с тем, что ее загнали в угол, а возвратиться на, так сказать, место преступления оказалось куда более неприятным, чем она ожидала. Сбежав так поспешно из этого дома тем декабрьским утром, она, к примеру, даже не оценила великолепия итальянского мрамора в холле. Чего же она еще не помнит, что предстанет перед ней в его квартире? Абсолютно все, каждая мелочь этого запутанного положения лишала ее спокойствия.
Как там Корд сказал насчет той ночи? Что она «целиком и полностью» была его? Эбби сжала губы. Конечно, он преувеличивает. В жизни она не «растворялась» ни в одном мужчине!
Лифт быстро и почти бесшумно поднялся на пятый этаж. Эбби вышла и безошибочно направилась в сторону двери Корда, довольная, что помнит хотя бы такую малость.
Не успела она позвонить, как дверь открылась. Корд стоял в проеме, устремив на нее взгляд темных, непроницаемых глаз.
— Привет.
— Привет.
Корд отступил в сторону.
— Проходи.
— Спасибо. — Эбби проскользнула мимо него, но тут же остановилась. Прихожая… да, теперь она ее вспомнила.
— Проходи в гостиную, — обратился к ней Корд.
Она сделала несколько робких шагов сквозь арку в прихожей. К выдержанной в белых, бежевых и коричневых тонах гостиной примыкала небольшая столовая. Раздвижные стеклянные двери на противоположной стороне выходили, припомнила Эбби, на балкон. Обстановка была превосходной. Чувствуется рука мастера, подумала Эбби. Кроме того, все было ей смутно знакомо. Ее взгляд быстро охватил мебель, ковер и остановился, к ее глубочайшему смущению, на изысканно отделанной двойной двери, ведущей — она знала! — в его спальню.
— Не хочешь снять жакет? — спросил Корд.
Плотный жакет Эбби был слишком теплым.
— Да, спасибо. — Скинув жакет, Эбби протянула его Корду.
— Садись. — Он исчез с жакетом. Эбби осторожно присела в огромное жесткое кресло, покрытое кремовой буклированной тканью. Она все еще изучала комнату, когда Корд вернулся.
— Могу я предложить тебе выпить чего-нибудь?
— Нет, спасибо.
Корд предпочел сесть на диван. Устроившись, он наклонился вперед, оперся локтями на колени и сцепил перед собой ладони. Эбби взглянула на него лишь мельком и быстро отвела взгляд, но успела
