— Говори, — ответил Корд, — я слушаю.
Эбби лихорадочно думала, но у нее было всего лишь одно желание — чтобы Корд исчез с лица земли.
Но такого не произойдет. Он здоров, силен и коварен, как крысиный яд. Сенсационный судебный процесс положит конец ее карьере, и ему это прекрасно известно. Ей претила сама мысль о том, чтобы предоставить этому совершенно чужому человеку равные права на ее ребенка. Она только подумала о браке с едва знакомым мужчиной, и это вызвало у нее тошноту.
О Господи, почему ей казалось столь необходимым снова встретиться с ним, говорить с ним? Он бы ничего не узнал. Она сама во всем виновата. Какая же она дура!
— Я жду, — произнес Корд.
Эбби взглянула ему в лицо, испытывая к себе самой презрение за то, что даже сейчас находит его красивым. Приятная внешность — такая мелочь в сравнении с жизненными проблемами. Что значат густые темные волосы и красиво очерченные губы, если они принадлежат человеку, абсолютно лишенному сострадания?
— У меня нет предложений, и тебе это прекрасно известно, — отрезала она. — Если бы я не сглупила и не обратилась к тебе, ты никогда не узнал бы о ребенке.
— Ты свободно могла узнать обо мне все необходимое, не обращаясь лично ко мне, Эбби. Я член нескольких известных фотосоюзов, и мои данные доступны любому, кого они заинтересуют.
Эбби ошарашено уставилась на него. Как она могла так лопухнуться?!
— Может быть, ты хотела, чтобы я узнал, — мягко продолжил Корд. — Эбби, та ночь была…
— Прекрати! — закричала она и вскочила на ноги. — Я не хотела, чтобы ты узнал! Я сделала величайшую глупость, встретившись с тобой, но уж, будь уверен, без каких-либо тайных намерений! Разумеется, мне теперь придется считаться с последствиями этой глупости, но, чтобы что-то решить, нужно время.
Корд медленно поднялся.
— Дай мне свой домашний телефон. Я пытался узнать в справочной, но оказалось, что в телефонных списках его нет.
— Я не хочу, чтобы ты его знал.
— Значит, ты хочешь, чтобы я звонил на студию? Эбби, послушай меня. Я не шучу с тобой. Если в течение нескольких дней ты со мной не свяжешься, я обращусь к своему адвокату.
Эбби трясло.
— Ты… ты… негодяй! — прошептала она.
— Называй как хочешь. От этого ничего не изменится. Твой домашний номер?
Она быстро продиктовала его и ушла, а он молча стоял и смотрел ей вслед. Потом сказал с горьким вздохом:
— Так не должно быть, Эбби. Не должно!
Корд позвонил в понедельник вечером.
— Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно.
— Не пришла еще к решению?
— Нет. — Эбби с такой силой швырнула трубку, что сама поразилась, как та не раскололась от удара.
Корд позвонил во вторник вечером.
— Будь добра, не бросай сегодня трубку, Эбби. Утром я уезжаю в Лос-Анджелес и вернусь в Вегас в четверг. И в четверг хочу знать твой ответ.
— В четверг, — протянула Эбби сладчайшим голоском. — Ты здорово умеешь командовать, не так ли? Я, знаешь ли, тут подумала и решила, что судебный скандал и твоей карьере на пользу не пойдет.
Корд мягко рассмеялся.
— Поверь мне, солнышко, процесс может тянуться месяцами, но ни на йоту не повредит ни мне, ни моей работе. Итак, четверг, Эбби. Я считаю, по такому поводу мы должны встретиться. Где ты предложишь, у тебя или у меня?
— Ноги твоей не будет у меня в доме!
— Значит, у меня. Ты знаешь адрес. Когда мне тебя ждать?
— Я не пойду к тебе! — гневно произнесла Эбби, сверхотчетливо выговаривая каждый звук.
— Тогда где? — ледяным тоном спросил Корд.
Она оказалась в ловушке очередной проблемы, не решив предыдущую. Эбби поняла, что не хочет переносить свой позор на людях. Пока еще не готова.
Однако она не хотела видеть Корда Дюрана в своем районе, не говоря уж о собственном доме.
— Хорошо, я приду к тебе. Около… около десяти.
— Так поздно?
— В четверг вечером у нас деловая встреча. Она закончится приблизительно в половине десятого.
— Понятно, прекрасно. Значит, в четверг в десять.
Оба, не попрощавшись, положили трубки.
Несколько мгновений Эбби смотрела на аппарат, потом подошла к окну. У Шерри горел свет, значит, она дома. Охваченная тревогой, Эбби раздумывала, стоит ли открыться своей подруге. Ей просто необходимо обсудить все с кем-нибудь, раз она не в состоянии принять решение самостоятельно. Варианты, предложенные Кордом, не выходили у нее из головы и мешали работать. Не далее как сегодня Боб Сидуэлл задал ей вопрос, не волнует ли ее что-нибудь.
Разумеется, она соврала и ответила, что нет, все прекрасно.
А все отнюдь не прекрасно. Она беременна, одинока и напугана до полусмерти.
Судебный процесс или брак, заключенный в преисподней, — другого выбора у нее нет. Разумеется, она ни за что не подпишет документ, дающий право Корду Дюрану или любому другому постороннему воспитывать ее ребенка наравне с ней. Корд Дюран для нее просто посторонний, не более того. Неужели он этого не понимает?
Ну конечно, он этого не понимает. Он представления не имеет, что все ее воспоминания, связанные с ним, складываются лишь из вызванного шампанским смеха, танцев да пары поцелуев.
Внезапно решившись, и в страхе потерять эту решимость, Эбби распахнула входную дверь, пересекла лужайку, разделяющую два дома, и негромко постучала в дверь Шерри. Изнутри послышались шаги, Эбби ждала, зная привычку подруги: Шерри смотрела в глазок.
Дверь мгновенно распахнулась.
— Привет, Эб, заходи. Как дела?
— Не очень.
Шерри была хорошенькой брюнеткой. Сейчас она так и лучилась участием.
— Что случилось?
Эбби вздохнула.
— Мне нужно поговорить с кем-нибудь по очень серьезному поводу.
Шерри втащила ее в дом и закрыла дверь.
— Давай пройдем на кухню. Я сварю кофе.
— Только не кофе, пожалуйста. Сейчас он мне никак не подходит. Шерри, я беременна.
Та застыла на месте.
— Ты… что?
Эбби спрятала лицо в ладонях.
— О Боже, что мне делать? — Она почувствовала, как руки Шерри обвились вокруг нее.
— Пойдем в гостиную, сядем, Эб. — Она подвела Эбби к удобному креслу. — Ты чего-нибудь хочешь, может быть чашку чая?
— Ничего, спасибо, Шерри. Я сдерживалась целых две недели, это чуть не убило меня.
— Я вижу. — Шерри опустилась в кресло рядом. — Эбби, я и не знала, что ты с кем-то встречаешься.
