— Мне бы хотелось запечатлеть настоящую Эбби Форбс, — объяснил Корд.
Эбби нервно рассмеялась.
— Она перед вами.
— Передо мной привлекательная, но невероятно скованная женщина, — возразил Корд. — Ее-то и снимет камера. Думаю, в тебе гораздо больше того, что я вижу в данный момент.
Эбби разломила пончик и поднесла кусочек ко рту, изображая искушенную женщину, какой себя явно не чувствовала.
— Вы имеете в виду… Наверное, нам стоит прояснить обстановку насчет той ночи, мистер Дюран.
— Корд, — отрывисто бросил он, раздражаясь из-за ее попыток придерживаться формальностей мосле той безумной ночи, когда она извивалась под ним, так мило и соблазнительно требуя от него всего, что он только мог ей дать.
— Корд, — с трудом повторила она, стараясь не смотреть ему в глаза. — Я знала, что это будет нелегко, но…
— Но все же пришла.
— Мне нужна фотография!
Которую ты могла сделать где угодно. Почему ты здесь, Эбби? Чего ты хочешь от меня?
Корд ничего этого не сказал. Мучительное напряжение, которое бросилось ему в глаза, когда он увидел ее на экране телевизора, сейчас стало еще более очевидным. Она изо всех сил старалась не показывать растерянности, но он не сомневался, что ее что-то сильно беспокоит.
Он решил продолжить игру. Рано или поздно причина ее переживаний прояснится. Эта причина как-то связана с ним, иначе она никогда бы не позвонила.
— Нет необходимости что-либо прояснять, если ты этого не хочешь, — спокойно сказал он. — Я дал тебе свой телефон, ты им не воспользовалась. Вопрос исчерпан.
Эбби перевела дыхание.
— Мне нравится твоя позиция.
Его позиция! Он бы с удовольствием сейчас подошел к ней, схватил ее за плечи и вытряхнул бы из нее эту упрямую сдержанность. Что же, она думает, что та ночь ничего для него не значит? Боже праведный, неужели она ничего не значила для нее?!
Сбитый с толку, Корд вернулся к делу.
— В своих фотопортретах я пытаюсь, — слегка запнувшись, произнес он, — отразить внутренний мир человека.
— О, я думаю, что мне это не нужно. — Эбби подняла глаза на стену с портретами, но они висели слишком далеко, чтобы она могла разглядеть. Она начинала догадываться, что Корд Дюран не просто один из многих фотографов. — Подойдет обычное фото, — добавила она.
— В тебе нет ничего обычного, — мягко проговорил он.
Голова у Эбби закружилась. Краска залила лицо.
Однако она сочла за лучшее оставить эти слова без комментариев и распрямила плечи.
— Может быть, мне стоит узнать побольше о Корде Дюране. Твои приемы явно отличаются от того, что я ожидала.
— Мои приемы?
Щеки у Эбби стали пунцовыми.
— Приемы съемки!
— Ну естественно, — не слишком вежливо пробормотал Корд.
Эбби опустила на стол чашку и то, что осталось от пончика, затем поднялась. Не глядя на Дюрана, она прошла к стене с портретами. Сначала она даже не могла сосредоточиться на них. С ее желудком творилось что-то ужасное, возможно, из-за жирного теста, и Эбби сделала несколько глубоких вздохов, мечтая, чтобы тошнота прошла.
Наконец она смогла рассмотреть портреты. Каждый из них был очень хорош, но в них было что-то еще, что-то едва ощутимое, что делало их абсолютно непохожими на все фотографии, которые она видела до сих пор. Некоторые из его клиентов были хорошо известными людьми.
— Ты снимаешь звезд?
Корд подошел к ней сзади.
— Некоторых, — признался он. — У меня есть еще студия в Лос-Анджелесе. Но все эти портреты были сделаны здесь, в Вегасе.
— Они… — Эбби подыскивала определение и остановилась на «великолепны». Теперь она была уверена, что Корд Дюран — мастер портретной фотографии. Это были не просто лица, но личности.
Она вынуждена была присесть, пытаясь справиться с новым приступом тошноты. Как можно быстрее нужно выяснить тот вопрос, ради которого она затеяла эту встречу, подумала Эбби, и выбираться отсюда.
— У тебя есть семья?
— Семья? — удивился Корд. Нахмурившись, он уселся в кресло.
— Да, семья, — сдерживая дыхание, повторила Эбби. Ее не может сейчас вырвать, только не это!
— У меня есть старший брат, кадровый офицер морской пехоты, — осторожно ответил Корд. — А что?
— А родители?
— Умерли.
— О… Мне очень жаль.
— Они погибли в авиакатастрофе, когда мне было всего тринадцать. Меня воспитал брат.
— О! — настроение Эбби немного улучшилось. Она облизнула пересохшие губы и снова подавила приступ тошноты.
— А у тебя есть семья? — Корд не знал, зачем он это спрашивает. Похоже, Эбби по какой-то неясной причине хотелось поговорить о родственниках.
— Нет… никого, — прошептала она и с трудом поднялась на ноги. — Здесь есть ванная?
— За ширмой. — Корд встал, в то время как она пробежала через комнату и скрылась за ширмой. — Что же здесь, черт возьми, происходит? — пробормотал он.
В огромных комнатах с высокими потолками каждый звук отдавался эхом, так что даже шум льющейся в раковину воды не смог заглушить того, что происходило в ванной. Корд надолго застыл, озадаченный случившимся.
Внезапно, как от вспышки молнии, все стало ему понятно. Почему она связалась с ним после — он подсчитал — семи недель молчания, почему начала расспрашивать о семье. Она беременна… и не появилась бы здесь, если бы не думала… не считала… не знала, что это его ребенок.
Корд обомлел. Колени у него подкосились, а ведь он вовсе не из тех, кто от потрясения валится с ног.
Но это не просто потрясение. Он сел, снова подскочил. Схватившись за голову, стал мерить шагами комнату. Он, должно быть, ошибается, молча убеждал он себя и испытал несказанное облегчение, когда вспомнил, что воспользовался презервативом.
Но не в первый раз. Той ночью они любили друг друга дважды, и первый раз так неистово и бурно, что он и не подумал предохраняться.
В отчаянии Корд направился к ширме, но удержался от того, чтобы ворваться в ванную. Вода все еще лилась, но муки Эбби закончились.
Он расхаживал по студии, расстроенный, как никогда в жизни. Ну почему она прямо не сказала: «Я беременна, и ты — отец ребенка»? Вместо этого она прокралась сюда, притворившись, что ей нужен портрет. Почему? Что с ней происходит?
Услышав, что дверь ванной открывается, Корд постарался придать себе спокойный вид. Сердце у него колотилось как бешеное, но он решил дать Эбби шанс все объяснить.
Она вышла из-за ширмы очень бледная.
— Мне ужасно жаль, — хрипло сказала она, избегая его взгляда. — Давай забудем о фотографии. Мне пора уходить. — Эбби подошла к креслу и взяла сумочку. — Прости, что нарушила субботние
